Ахмед Рушди - Кишот [litres]

По мере его речи обстановка в забегаловке накалялась. Складки на лбах становились глубже, глаза начинали сверкать, уши пылать, а кулаки, как отметил Санчо, сжиматься.

– Да заткнись уже, – прошипел он Кишоту, – пока нас тут из-за тебя не убили.

Кишот взволнованно вскочил и широко развел руки.

– Я отрекаюсь от всех возможных причин, – прокричал он, – и открываю себя любви!

К ним уже спешил похожий на приземистый кубик человек внушительных размеров. На нем был кожаный жилет, надетый прямо на голое тело, без рубашки, а на его покрытой седеющей растительностью груди красовался медальон с выгравированным на нем названием забегаловки.

– Я Билли, – представился он. – Чтоб максимум через шестьдесят секунд вас обоих тут не было, иначе один из этих славных парней может достать из кобуры один из пистолетов и использовать его по назначению, а это может плохо сказаться на декоре моего заведения.

Изумленный Кишот кинулся к Билли:

– Они хотят стрелять в нас, потому что я призывал к торжеству универсальной любви?

Санчо тащил Кишота за руку, пытаясь буквально выпихнуть на улицу.

– Я никому не позволю в своем заведении говорить о коммунизме и исламе. Вам повезло, что я лично вас не пристрелил! – напутствовал их Билли.

– Пошли на хрен отсюда, – вторил ему один из ртов, не занятых – или почти не занятых – в этот момент пережевыванием пищи. – Похоже, кто-то так долго втирал в ваши рожи дерьмо, что вы и отмыться-то не можете.

– Пошли на хрен отсюда, – поддержал его еще один рот, – валите из моей страны обратно в свою пустыню. Сидите дальше в своих засранных ненавидящих Америку жопах! Мы прикончим вас всех!

– Пошли на хрен отсюда, – произнес третий рот, связанный с ушами, которые частично услышали Кишота. – Не смей, ублюдок, говорить о любви, ты же сочишься ненавистью.

– Пошли на хрен отсюда, – последний рот явно принадлежал родственнику белой женщины с озера Капоте. – И где, кстати, ваши бороды и тюрбаны?

Когда они ушли уже достаточно далеко и остановились на одной из соседних улочек, потрясенный Кишот прервал молчание:

– Я не заплатил по счету.

Санчо, поддерживавший и направлявший его, точно ребенка или слепца, ответил:

– Думаю, это можно считать завтраком за счет заведения.

Проехав сто девяносто миль на север, наши герои прибыли в городок с говорящим название Бьютифул, т. е. “Прекрасный”, штат Канзас (население 135473 чел)> который, по оценкам канала CNN и журнала “Мани”, занимал двенадцатое место в США по качеству жизни. В южной части города, вдоль 151-й улицы в магазинах сети “Рей-Нард” располагалось сразу три кафе популярной сети “Пауэрс”. Кишот не планировал останавливаться в этом городке. Покинув Талсу, он собирался ехать по 169-му шоссе на север до города Лоуренс, Канзас (население 95 358 чел.), считающегося анклавом либерализма внутри консервативного штата, где у него был забронирован номер с двумя кроватями в недорогом “Мотеле № 6”. Однако после случившегося в Талсе Кишот, несмотря на громогласные просьбы Санчо снизить скорость, ехал быстро, гнал как бешеный, и к Бьютифулу они оба подъехали усталые, голодные и нуждающиеся в посещении туалета. Они зарулили на парковку перед “Пауэрсом” как раз к началу трансляции бейсбольного матча. Кафе, запруженное доброжелательно настроенными бейсбольными болельщиками, выглядело гостеприимно.

– Смотри, – сообщил Кишоту Санчо, – темнокожие.

В баре сидели двое выходцев из Южной Азии, они явно чувствовали себя прекрасно и были увлечены беседой. Кишот и Санчо воспользовались туалетом и заказали себе небольшой перекус. Они помахали рукой двум индийцам, и те заулыбались и закивали в ответ.

– Салам алейкум, – через весь зал приветствовал их Кишот.

– Намаскар, – отозвались индийцы.

Кишот предпочел более не докучать им. Через некоторое время на индийцев стал кричать какой-то набравшийся посетитель бара, настроенный куда как менее душевно; он называл их “гребаными иранцами” и “террористами”, интересовался, на законных ли основаниях они находятся в США, вопил: “Валите из моей страны!” С тех пор как Кишот и Санчо выслушивали подобные крики в собственный адрес, не прошло и двенадцати часов, поэтому они, к своему стыду, предпочли затаиться в углу. Пьяного выдворили за пределы заведения, и все вздохнули с облегчением. Не успели Кишот и Санчо закончить трапезу, как пьяница вернулся с ружьем и в упор расстрелял обоих индийцев и попытавшегося помочь им белого мужчину. Кишот и Санчо не пострадали, но долго не могли подняться, унять дрожь, прийти в себя и продолжить путь.

Тем же вечером, когда они наконец спокойно заселились в мотель в Лоуренсе, то из выпуска телевизионных новостей узнали, что один из индийцев умер на месте, а двое других мужчин выжили, хоть и получили серьезные ранения, а нападавший был задержан в сорока милях от Бьютифула, в округе Картер, Миссури (население 8844 чел.), где набирался в баре. С тех пор как полтора года назад умер его отец, он сильно пил. Нападавший работал мойщиком посуды в местной пиццерии – настоящее падение для ветерана ВМФ, некогда работавшего авиадиспетчером. Кишот смотрел новости, не понимая, он ушел в себя и от шока испытывал лишь немое отупение. Единственным фактом, вызвавшим у него хоть какую-то реакцию, стало сообщение о том, что погибший работал в крупной международной компании “Грин”, чей головной офис располагался в Бьютифуле.

– “Грин”. Мы используем их GPS. – Кишот внезапно вскочил на ноги. – Мы пользуемся GPS компании “Грин”.

Казалось, что это совпадение заставило его ощутить утрату гораздо сильнее, чем общее с погибшим этническое происхождение или кадры, на которых его жена горько вопрошала с экрана: “Есть ли нам здесь место?”

Санчо – Санчо, который несколько часов не мог унять дрожь и едва сдерживал слезы – заставил Кишота услышать ее вопрос.

– Что ты об этом думаешь? Есть для нас место в этой Америке?

– Мы вошли в третью долину, – услышал он в ответ, – это Долина Знания, вошедшим в нее надлежит осознать тщету всех земных знаний и отказаться от них.

– Видимо, существует какое-то иное знание, которое поможет нам в этом?

– Лишь знание нашей цели, только Возлюбленная сможет спасти нас, – изрек Кишот.

Всякий раз, когда Кишот говорил что-нибудь в таком духе, Санчо видел, что старик совсем ку-ку, и понимал, что достичь своей цели, окончательного очеловечивания, сумеет лишь, став на путь, отличный от пути своего странного прародителя. Кишот слишком запутался в нездоровой логике своей вселенной вышедших из употребления слов, мистических размышлений и телевизионной зависимости, чтобы вести себя разумно или хотя бы понимать, что на самом деле происходит в окружающем его реальном мире. Даже его невероятная возлюбленная, мисс Салма Р., на данном этапе была лишь порождением слов, идей и телевизионных картинок; она не была для Кишота реальна в том смысле, как он понимал реальное, – фантазия, в которую он страстно уверовал, она оставалась для него на самом деле недостижимой, не важно, с какой силой он был одержим ею. Если ты полностью отказался от веры/неверия, причин, знаний, ты почти потерял и связь с реальным миром, размышлял Санчо. Кто знает, какое новое безумие ждет их в следующих “четырех долинах”? Санчо уже не в первый раз размышлял, как можно было бы соскочить и начать крутиться самому. Он может, конечно, просто выйти на улицу, поднять руку с оттопыренным пальцем, поймать попутку и соглашаться на все, что предложит ему судьба в части работы и, если повезет, девушек. Увы, едва дело доходило до мелочей, план демонстрировал свою полную несостоятельность. Санчо был существом, преодолевшим грань и из воображаемого ставшим реальным, и не имел никакого правового статуса. Без (а) водительского удостоверения ты едва ли уедешь далеко. Без (б) банковского счета с привязанной к нему пластиковой картой аналогично. К тому же без (а) ты никогда не получишь (б), а получить (а) с учетом того, что он ни разу в жизни не сидел за рулем автомобиля, весьма проблематично. Насколько Санчо мог видеть, существовало всего две возможности: (а) жить вне закона и (б) ждать чуда. Из них вариант (б) выглядел гораздо более вероятным. В конце концов, он сам был настоящим чудом. Быть может, у него все еще есть доступ к сфере чудесного.