Ахмед Рушди - Кишот [litres]

– Отец говорит, что у иммигрантов вроде нас с вами всегда есть проблемы с идентичностью, и чтобы хоть как-то разрешить их, они скупают предметы искусства и развешивают у себя по стенам идентичность в рамочках.

– Я так не думаю, – возразил перепуганный Кишот, – и никогда ничего подобного не говорил. Где ты только откопал эту спорную мысль?

– Сам не пойму, – согласился до крайности озадаченный Санчо, – такое чувство, что есть что-то еще, что кто-то другой вложил эту мысль мне в голову.

– Что ж, – заявила Женщина-Трамплин, – давайте начинать. Я открою вино.

Барная стойка представляла собой длинное изящно украшенное резьбой бревно темного тика, над которым висело изображение четырех обритых налысо женщин в белых сари; они сидели в комнате, пол которой был застелен дорогим ковром с изображениями сцен семейной жизни – можно было рассмотреть семейный автомобиль, домашнего кота и мертвое тело мужа, все в миниатюре. Лица всех четырех женщин полностью повторяли лицо Женщины-Трамплина. Белый – цвет траура, а на ковре лежал мертвый мужчина. Женщина-Трамплин снова ответила Санчо на незаданный вопрос.

– Да, я все организовала и провела, когда умер наш отец. Наш общий отец, его и мой. Я четырежды оплакала его – на севере, юге, востоке и западе, в прошлом, настоящем, будущем и вне земного времени. Не думай, что понимаешь меня, потому что две минуты смотришь на это. Ты представления не имеешь, кто я такая.

Санчо попытался успокоить ее.

– Ну что вы, просто красивые вещи. Я не имел в виду ничего такого.

– Проехали, – согласилась она, – я тоже представления не имею, кто ты такой. Твое здоровье.

Именно так по телевизору показывают воссоединение семей, подумал Санчо. Люди хотят уколоть друг друга побольнее, поддеть, но в конце эпизода происходит нечто вроде взрыва, и вот уже все обнимаются, рыдают и говорят, как сильно любят друг друга. И вот теперь он участвует в подобном эпизоде. Он знал, как следует играть отведенную ему роль.

В доме сестры Кишот сделался тихим, отрешенным и почти незаметным, он как будто мерцал – то исчезал, то снова появлялся, точно призрак. Он и выглядел крайне потерянным, словно не решил для себя, имеет ли право находиться здесь, и совершенно не понимал, что нужно делать, чтобы осуществить то, ради чего он пришел, – восстановить мир и гармонию в семье. Чем дольше говорила Женщина-Трамплин, тем больше казалось, что в комнате присутствуют сразу два Кишота, версия из прошлого и теперешний человек, прежний Кишот постепенно заслонял собой нынешнего, из-за чего тот выглядел все более размыто; эти два Кишота были настолько разными, что настоящего Кишота можно было рассмотреть в комнате с трудом, ведь он сам был не в состоянии перестать ощущать себя тем, кем уже не был. Сначала он стоял у застекленных дверей террасы и наблюдал, как волшебство ночи постепенно окутывает прекрасные и ужасные днем улицы. Когда стемнело, Кишот вернулся в комнату, уселся на табурет в дальнем углу и по большей части молчал.

– Я расскажу тебе все, – начала Женщина-Трамплин, обращаясь к Санчо, – расскажу то, что он забыл или утверждает, что забыл, и все, о чем он утверждает, что не помнит, кто с кем так поступил, он со мной или я с ним, или как там еще. Я сделаю это, потому что ты теперь член нашей семьи – по крайней мере, он так говорит, – пусть даже он не скажет мне ни слова о том, как и почему ты появился на свет и что случилось с твоей матерью. Мы дойдем и до этого. Не знаю, что он рассказал тебе про нас, но уверена, в его рассказе есть большие лакуны.

Так оно и есть, согласился Санчо.

– Он сказал, что ужасно поступил с вами, – ответил юноша, – но хочет все исправить. По крайней мере он думает, что случилось именно это.

– Подозреваю, он говорит о деньгах, – предположила Женщина-Трамплин, презрительно махнув рукой, – но это еще мелочи. Основное же состоит в том, что он никогда не заботился о чувствах других. И даже не думал отвечать, когда разбивал кому-то сердце. И что же, теперь он правда заделался мистиком? Семь долин ведут к совершенству, и мы уже в пятой? И все из-за женщины, которую ни разу в жизни не видел? Просто потрясающе, правда. Вознестись над реальностью на облако из чуши. К тому же в погоне за мечтой. Да он может носить футболку с надписью: “Я не способен жить реальной жизнью. Я не способен любить.

В этот момент Кишот повернулся к ним лицом. Он по-прежнему молчал. Он выглядел как человек, готовый впервые в жизни выслушать некую странную историю. Он сложил руки на коленях и приготовился слушать сестру.

– Давным-давно, – начала Женщина-Трамплин свой рассказ, – он был очарователен и эгоистичен. Посмотри на него сейчас и увидишь костлявое пугало, кожа да кости. Он считает, что совершает странствие во имя любви, но ты знаешь лучше, ты понимаешь, что ждет его в конце пути. Хотя откуда я могу знать, что ты видишь? Может, ты считаешь себя верным оруженосцем благородного рыцаря.

– Честно говоря, – решил Санчо встать на защиту Кишота, – у него и сейчас обезоруживающая улыбка и безупречные старомодные манеры. И со мной он совершенно не эгоистичен.

– Ты предан ему. Понятно, – ответила Женщина-Трамплин. – Это хорошо, но тогда последующее расстроит тебя, поскольку я вынуждена буду рассказать о вероломстве, даже предательстве. Ты точно хочешь все это услышать? Хотя какая разница. Я здесь, чтобы познакомить твоего отца с его забытым прошлым.

– Дело в том, что я уже давно должна была быть мертва. С этого и начнем. Я должна была умереть, но мое тело решило иначе. Мне пришлось столкнуться с последствиями этого решения. Смириться с ними, и рак в моей груди был уничтожен. Последствия включали двойную мастэктомию, удаление части подмышечной ткани и нескольких мышц грудной клетки. И химиотерапию. Когда пройдешь через все это, больше не думаешь о себе как о чем-то живом. Считаешь себя тем, кому повезло не умереть. Именно этим я и являюсь с тех пор: той, кому повезло не умереть, той, кто переживает последствия своего спасения. Ты больше не думаешь, что у тебя есть пол или сексуальность. Ты считаешь себя той, что не умерла, продолжаешь жить, не имея на то ни малейшей причины. Тому, кто находится в этом состоянии принятия последствий, очень нужны простые вещи, поддержка и любовь. Твой отец не смог дать мне ни того, ни другого.

– Он тогда был кем-то вроде журналиста-фрилансера, – Женщина-Трамплин снова обращалась к Санчо, – занимался расследованиями. Он предпочитал такие слова. Специалист по разведке. По крайней мере в своих собственных глазах. Не думаю, что он был хорошим специалистом в этом. Но он всегда хорошо говорил. Он говорил, что докапывается до мрачной истинной реальности этого мира, сокрытой так глубоко, что большинство из нас даже не подозревают о ее существовании и всю свою жизнь проводят среди приятных выдумок. Женщины – их было предостаточно – слушали, развесив уши. А через какое-то время переставали замечать его и уходили своей дорогой. Возможно, то, что от него осталось, верит, что эта телевизионная Салма тоже станет его слушать.