Мейв Бинчи - Замок мечты. Лето моей надежды

Ей сказали, что к двери суда ведут семнадцать ступенек. Вариантов было два: либо двое крепких мужчин поднимут ее вместе с креслом (Джон и доктор Уайт справились бы с этим делом), либо она проникнет в здание с черного хода и поедет по сырым длинным коридорам.

Кейт сказала, что предпочитает черный ход. Первый вариант заставил бы нервничать и носильщиков, и зрителей. Но кто-нибудь должен написать письмо в местную газету об отсутствии удобств для инвалидов.

Они направились к задней двери.

Но так и не добрались до нее. По ступенькам быстро сбежали двое мужчин. Один из них был дублинским поверенным, второй - местным. За ними следовали адвокат в мантии и Кевин Кеннеди, также облаченный в мантию.

У Фергуса возник холодок под ложечкой; он понял, что сейчас прозвучит то самое предложение, которое делают в последнюю минуту.

- Подождите минутку! - сдавленным голосом крикнул он вслед маленькой процессии.

- Что-то не так? - обернувшись, спросила Кейт.

Джон прищурился:

- Это мистер Кеннеди. Кажется, он хочет поговорить с нами.

- О Боже, не позволяйте им отложить слушание дела, - сказал доктор Уайт, не скрывавший своей нелюбви к юристам.

Похоже, на дальнем конце широкой лестницы стоял Патрик О'Нил.

«Странно, что со мной приехало столько людей, а он один, - подумала Кейт. - Но кого он мог взять с собой? Грейс в школе, Рейчел в доме Райанов, а Керри… неизвестно где».

Патрик нервничал и казался очень одиноким. Кейт захотелось окликнуть его. Нужно было послать Патрику записку. Напомнить его собственные слова: они всегда останутся друзьями. Это всего лишь формальность, которая необходима для того, чтобы укрепить их дружбу.

Но она не могла вымолвить ни слова. Тем более что к ней уже шли Кевин Кеннеди и Фергус. Их лица были бесстрастными. Оба молчали и смотрели друг на друга.

- Говорите вы, Фергус, - наконец промолвил Кевин Кеннеди и отошел немного в сторону, освобождая место Слэттери.

- Они сделали предложение, - неестественно высоким голосом сказал Фергус.

- Да? И что вы об этом думаете? - поинтересовался Джон.

- Что они говорят? - спокойно спросила Кейт.

- Восемь тысяч фунтов, - еле слышно пробормотал Фергус.

- На две тысячи больше, чем вчера, - объяснил Кевин Кеннеди.

- О боже, - сказала Кейт.

Наступила тишина.

За спинами Фергуса и Кевина столпились представители ответчика. Патрик по-прежнему стоял в стороне и не присоединялся к ним.

Затем заговорил Кевин Кеннеди.

- Как ваш советник, я могу изложить свое мнение. Вы не обязаны соглашаться с ним. Кейт, вам понятно?

Он не назвал ее «миссис Райан», но никто этого не заметил.

-- Да, понятно. Что вы думаете?

- Я думаю, что вам следует еще раз посоветоваться с мужем и решить, считаете ли вы эту сумму разумной и справедливой. Если да, то я передам представителям ответчика ваше согласие.

Наступила пауза. Никто не двигался.

- Но если вы будете всю жизнь кусать себе локти и думать, что продешевили, то я советую начать процесс.

После этого Фергус, Кевин и Мартин инстинктивно отошли в сторону и оставили Джона и Кейт наедине.

Джон наклонился и посмотрел ей в глаза. Никто из них не сказал ни слова и даже не кивнул головой. Прошло несколько секунд, и Джон выпрямился.

- Мы согласны, - просто сказал он, сжав холодную руку жены.

Фергус шумно выдохнул.

- Вы поступаете правильно. Я уверен. Уверен! - радостно воскликнул он.

Кевин Кеннеди широко улыбнулся. И Мартин Уайт тоже.

Маленький кружок не хотел распадаться, но Фергусу все же пришлось сделать это.

- Вперед, Кевин. Давайте пойдем и скажем им! - как школьник, воскликнул он.

Кейт прижала к щеке руку Джона. Ей не нужно было что-то говорить, и ему тоже. Нарушил молчание доктор Уайт.

- Смотрите, к вам идут, - сказал он.

По ступенькам спускался Патрик О'Нил. Сначала он делал это медленно, но когда оказался рядом с ними, то перешел на бег.

Они отпраздновали это событие в маленькой темной пивной позади здания суда. Выпили за страховые компании и за восстановление справедливости. Кевину нужно было вернуться в суд; увы, не все дела, которые он вел, удалось полюбовно решить на ступеньках.

Пожимая им руки, Кевин сказал, что надеется на скорую встречу в другом общественном месте, поскольку хочет провести конец недели в «Грейндже».

Честно говоря, там в тысячу раз лучше, чем в «Гранде», «Коммерческой» или «Центральной». Он просто счастлив, что благодаря этому делу обнаружил идеальное место, в котором будет останавливаться во время выездных сессий. Кевин был рад, что все удовлетворены. Именно к этому всегда стремятся адвокаты - вопреки широко распространенному мнению, что они обожают слушать собственный голос.

Фергус говорил себе, что восемь тысяч - почти то, чего он хотел для Райанов. Разница невелика. Она того стоила; теперь бедной Кейт не придется проходить испытание, которого она смертельно боялась.

А доктор Уайт внезапно разговорился и поведал им несколько историй о делах, по которым когда-то выступал в суде как эксперт.

Джон заметил, что этот паб нс выжил бы, если бы не был так удачно расположен: суд, библиотека, отделения окружного совета и полицейский участок. Столы здесь расшатанные, линолеум грязный и потертый, но место хорошее. Его мысли блуждали; он надеялся, что лицензированная пивная Брайана тоже расположена в хорошем месте; тогда она действительно сумеет привлечь дополнительных клиентов, которых им сулили. Но он не хотел волновать Кейт. Они поговорят позже, когда жена придет в себя и преодолеет душевную травму, вызванную этим делом.

Он смотрел на Кейт, сидевшую вместе со всеми. Никто из посторонних и не подумал бы, что она сидит в инвалидном кресле. Она казалась молодой и красивой женщиной, закидывала голову и смеялась, слушая очередной рассказ доктора. Теперь, когда все кончилось, у них началось что-то вроде истерики.

Патрик тоже пребывал в хорошем настроении. Он боролся с желанием постоянно угощать всех и покорно ждал, когда доктор ходил к стойке или Слэттери бросал десятку на поднос мальчишке в грязном переднике, который обслуживал их стол. Все были так довольны, так счастливы… Он знал, что тоже должен радоваться. Кому пошло бы на пользу, если бы Кейт Райан узнала, что она получила чуть больше половины суммы, на которую могла рассчитывать? Страховые компании были готовы предложить ей двенадцать тысяч на ступеньках суда, а если бы суд начался, то и все четырнадцать.

А тут всего восемь… Эти типы считали, что легко отделались. Но Патрик понимал, что если кто-то что-то узнает, это разрушит все, что он создавал с таким трудом.

Конечно, никто ничего не узнал. Страховые компании о таких вещах не рассказывают. Узнав про восемь тысяч, Маунтферн возликовал. Наверное, это была именно та сумма, которая пришлась по душе всем. Она была достаточно велика, чтобы семья, владевшая таким банковским счетом, могла считать себя обеспеченной. В других обстоятельствах Райаны никогда бы такой семьей не стали. И в то же время недостаточно велика, чтобы считать ее обидной для ответчика. Когда новость разнеслась по Маунтферну, все довольно кивали. Даже Дейли, которые всегда твердили, что под машину может попасть каждый и что стыдно судиться с таким добрым человеком, не смогли найти повода для упреков. Даже Джек Койн, который говорил, что О'Нила нужно затравить собаками за то, что он давит своими машинами здешних граждан, был вынужден прекратить свои обличительные речи.