Марта Кетро - Рассеянная жизнь

И всё-таки Поль чувствовала себя в безопасности, сидя в кафе или гуляя по ночному городу — в нём жила радость, а там, где радость, смерть надолго не задерживается. И теперь пришла на пустую сонную площадь охотиться, ткнула пальцем в один покестоп и засмеялась. Какой-то игрок-альтруист подвесил к нему манок, привлекающий покемонов, а сам ушёл, но порадовало её не это. Там было указан ник доброго человека и Поль аж запищала от умиления — звали его jopakazol . Или бедный мальчик служил в армии с «русим», или жил с какой-нибудь нашей грубиянкой. В любом случае, чувство юмора у него своеобразное. Что парень мог быть русскоязычным, Поль не думала, написал бы тогда kоzеl .

Позже, придя домой и всё ещё улыбаясь, Поль погуглила — вдруг какой мем, которого она не знала. Нет, всё-таки ник парня, немного, но наследившего в сети. Всего ничего: поиграл в варкрафт, отметился на сайте знакомств и на форуме о правах геев. Из-за последнего факта Поль открыла его анкету с некоторым сомнением, но искал он девушку. Бедный заинька, такой умненький, любит авторское кино, книги и даже немного философствует в рамках двух абзацев «о себе». «Ох, малыш, так мы корову не продадим», — сочувственно подумала Поль. Хотя на фото был хороший мальчик с печальными глазами и волевым подбородком, да и анкета старая, сейчас наверняка возмужал и растерял наивность. На форуме нежный Жопа, как немедленно окрестила его Поль, высказался о гей-параде в Иерусалиме. Дескать, он всячески за то, чтобы сделать гей-сообщество видимым, но в идее проводить шоу в святом городе есть определённый вызов и провокация, что несколько недружелюбно.

«Ну и слава богу, хоть не гомофоб», — подумала Поль и закрыла браузер. Она не имела мнения об иерусалимском параде, а тель-авивский любила.

Он проходил в начале июня, когда жара уже накрывала город, но по вечерам ещё отступала. К августу раскалённый воздух пропитает даже ночи и прохлады не останется нигде, кроме как под кондиционером, а пока мучительными были только несколько солнечных часов. И, конечно, шествие развесёлых людей приходилось именно на это время.

Колонна выдвигалась из парка Ган Меир, где был городской ЛГБТ-центр, и в сопровождении платформ с танцующими фриками двигалась по городу к морю и там останавливалась на праздник, длящийся до самой ночи.

Впервые попав на парад, Поль смутно ожидала чего-то чудовищно-непристойного, разврата и публичных оргий, но, кажется, перепутала карнавал с кинки-пати. Это был праздник любви всякой, и потому в стотысячной толпе смеялись и танцевали красивые люди, чей пол, ориентация и возраст не имели значения. Весь Тель-Авив обожал этот праздник и стекался на берег, нарядившись в радужные боа, микрошортики, маски, украсив себя блёстками и ярким макияжем. Всё это было очень шумно, смешно, потно и совершенно безопасно, как физически, так и для неокрепших душ.

Поль смутно надеялась, что в ночи начнутся настоящие безобразия, но всегда так уставала в первые жаркие часы, что к вечеру ломалась и отправлялась домой. Остальная часть города тоже ликовала — владельцы квартир для туристов задирали цены до небес, рынок дорожал, кафешки были битком и делали двойную выручку. Не веселилась только полиция: слишком много работы. Поль вспомнила прошлогоднюю сценку: усталый полицейский сидит на парапете и мрачно смотрит на разноцветную толпу, тоже, наверное, хочет гулять. Мимо воздушной походкой проплывает парень и нечаянно роняет недокуренный косяк прямо под ноги стражу порядка. Ойкает, всплёскивает руками, затаптывает улику и утанцовывает дальше. А полицейский сидит, как сидел, праздник же у людей.

А в кафе видела здоровенного татуированного мужика, который держал за руку юношу и изредка легко целовал ему пальцы. Поль поняла: будь на месте мальчика девочка, это ничего не изменило бы. Важно одно, сколько любви и нежности у тебя есть для другого человека. И ещё, насколько ты способен их проявлять, хотя бы изредка, хотя бы поцелуем, объятием, эсэмэской. Любовь красива. Красива любовь двух немолодых мужчин, проживших вместе двадцать лет и держащихся за руки, когда идут вечером в супермаркет. Красива любовь двух взрослых женщин, вырастивших общего сына. Красива страсть юных мальчиков и девочек, нашедших друг друга. Уродлива, опасна и беззаконна только ненависть.

Почти всю жизнь вечеринки и праздники вызывали у Поль одно и то же состояние. Шла туда в ожидании чудес, но сразу же чувствовала себя чужеродной, как трезвенник в пьяной компании. Но и алкоголь не помогал, некоторое время она слонялась в толпе, а потом уходила в полной уверенности, что оставляет за спиной нечто прекрасное, к чему не смогла приобщиться. И только здесь было иначе, Поль шла сквозь парад и парад шёл сквозь неё. Он не отторгал, она могла остаться, сколько захочет, а уходя знала, что дверь не захлопывается — возвращайся в любой момент.

Единственным праздником, который Поль потеряла с переездом, был Новый год. Это не стало для неё неожиданностью, многие говорили, что в бесснежных странах его не чувствуется, тем более, в Израиле, где другой календарь. Да и сама Поль выяснила этот факт заранее, на собственной шкуре. Ближе к декабрю в головах у замёрзших московских людей иногда возникает блестящая мысль: а что если встретить Новый год у моря? Стоит додуматься до этой идеи, как воображение услужливо подсовывает рассудку набор картинок. Не потный Таиланд или Гоа, что-нибудь поближе и попрохладнее — пальмы в снегу и серое море, ветер гонит по пляжу перекати-поле и сдувает песок в маленькие фотогеничные дюны. Мужчины видят себя в шерстяных пальто нараспашку, но с поднятыми воротниками, с небрежными шкиперскими шарфами и в трёхдневной щетине. Женщины представляют, как будут кутаться в большую тёмную шаль, а ровный ветер станет аккуратно сдувать вправо кудри и длинные юбки. Можно романтично стоять на камнях у воды или брести вдоль берега по бледно-жёлтому морщинистому песку, и ноги в крепких башмаках оставят на нём красивые следы. Привезёшь ли к морю творческий кризис, разбитое сердце или внезапную тоску среднего возраста — неважно, главное, впереди несколько дней в молчании, наедине со стихией, вдали от вульгарных застолий. Хотя никто не отметает для себя возможность зайти в новогоднюю полночь в незнакомый бар, зажечь бенгальский огонёк и встретиться взглядом с другим умным одиночеством.

Улыбка, душистый глинтвейн, и вот уже две пары красивых следов от крепких башмаков остаются на берегу. Мужчина берёт женщину за руку, и она тихо радуется, что надела митенки — он подносит её порозовевшие пальчики к губам и греет своим дыханием. За кадром происходит секс, потные тела сплетаются при свечах в красивых гостиничных интерьерах. Потом каникулы кончаются, они улетают разными самолётами, он на день раньше. Она же смотрит в иллюминатор, думает, что сказку нужно выбросить из головы, но в аэропорту видит знакомое пальто, улыбку, цветы.