Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

Ко мне подбежала Мэйбет и обняла с такой силой, как будто меня не было целую вечность.

– О Бак, я так боялась за тебя.

Я сделал шаг назад и осторожно приложил ладонь к ее боку, куда пришелся удар.

– С тобой все хорошо?

– Немножко больно, но мне плевать. Ты в безопасности. Это самое главное.

– Как твоя мама?

Миссис Шофилд сидела с близнецами около выпотрошенного грузовика. Она обнимала детей и говорила тихим, успокаивающим голосом.

– Она сказала, что эти дубинки не сильнее града в Канзасе. Она закаленная, моя мама.

Чего нельзя было сказать о ее отце, которого нигде не было видно. Я не стал спрашивать, решив, что прекрасно знаю, куда он делся. Рано или поздно он вернется из подпольного бара, и к тому времени вся тяжелая работа уже будет сделана.

Мамаша Бил улыбнулась мне, когда я принялся помогать ставить типи.

– Я все гадала, вернешься ли ты. Рада видеть, Бак.

Когда типи установили, Мамаша Бил сказала всем:

– Я готовлю рагу и булочки на ужин. Все приглашены.

– Я не могу остаться, – сказал я Мэйбет.

– Почему нет?

– Я нашел их. Свою семью. Я должен вернуться.

– Значит вы отправитесь дальше?

– Пока нет. Я не уеду, не попрощавшись, обещаю.

– Прощание. – Из ее уст это прозвучало как звон тихого, печального колокола. – Не люблю это слово.

Я тоже не любил и, проходя по длинным теням позднего вечера, старался не думать о моменте, когда придется его говорить.

Форрест вернулся в лагерь, но он пришел один.

– Где Моз? – спросил я.

– У вашего друга есть дело, – сказал Форрест.

– Он вернется?

– Возможно. Когда будет готов.

Он принес еду: хлеб с сыром, яблоки и большой кусок болонской колбасы, – и наполнил флягу.

– Где он взял еду? – тихо спросил я у Альберта.

– Я дал ему немного денег из тех, что нам положила сестра Ив.

Я уставился на брата широко распахнутыми глазами.

– Ты доверил ему наши деньги?

– У меня не было выбора, – сказал Альберт. – Ты ушел. Я не мог оставить Эмми одну. И он принес сдачу, до последнего цента.

Что-то происходило с нами. Когда мы начинали наше путешествие, Альберт был недоверчивым до крайности, он скорее стал бы королем Англии, чем поверил едва знакомому человеку. Моз, самый надежный человек на свете, отвернулся от нас. Что до меня, то я влюбился по уши. Мы всего месяц плывем по рекам и уже побывали в таких местах, которые я даже не мог представить в Линкольнской школе-интернате для индейцев.

На следующий день Моз не вернулся. Альберт, Эмми и я волновались, но Форрест заверил нас, что с ним все хорошо. Я не был так уверен. Даже если ему не грозила никакая опасность, я никогда не видел его в таком мрачном расположении духа. Поздним утром я вернулся на стоянку Шофилдов в поисках Мэйбет. Ее мать развешивала мокрое белье и сказала, что Мэйбет нет, но она скоро подойдет. Близнецы играли возле большой реки, а мистера Шофилда не было видно, но я догадывался, куда он ушел. Мамаша Бил пригласила меня посидеть с ней, пока она курила свою трубку из кукурузного початка.

– Ты как в воду опущенный, Бак, – заметила она. – Обычно влюбленные молодые люди выглядят не так.

– Я не влюблен.

Она улыбнулась, не выпуская трубку изо рта.

– Как скажешь. Так какая муха тебя укусила?

Я рассказал ей про Моза, хотя и не всю нашу неприглядную историю.

– Я долго жила среди сиу, – сказала Мамаша Бил. – На их долю выпали тяжкие испытания, но они хорошие, добрые и сильные. Особенно это выражается в том, как они придерживаются старых обычаев.

Она затянулась трубкой и ненадолго задумалась.

– Раньше, когда мальчику сиу исполнялось одиннадцать или двенадцать лет, он уходил один в поисках видения. Они называют это «анблечеяпи [39] Анблечейапи (hanblecheyapi) – священный ритуал, который практикуют индейские юноши во многих племенах. Ритуал состоит из трех этапов: благословение шамана, уединение в горах и возвращение. », что значит, насколько я помню, мольба о видéнии. Это способ единения с духом Создателя, которого они называют Вакан-Танка. Когда я была маленькой девочкой, а трава в прерии была выше человеческого роста, я, бывало, уходила и сидела в ней, так что не видела ничего, кроме голубого неба над головой. Я закрывала глаза и пыталась почувствовать Вакан-Танка и ждала, когда придет видение.

– Получалось?

– Я часто ощущала глубокое умиротворение. Может, по сути, это и есть Бог, и Вакан-Танка, и может быть, в этом и смысл поиска видения. Сдается мне, Бак, что если ты можешь отыскать мир в своем сердце, то и до Бога недалеко. Этот твой друг, похоже, жизнь у него была нелегкая. Возможно, что он как раз ищет умиротворения, и может быть ему надо побыть одному, чтобы найти его.

Мэйбет пришла со стороны реки. На ней была другая рубашка и другие штаны, не такие залатанные. Ее волосы были расчесаны, лицо чистое, загорелое и улыбающееся. И самое примечательное, от нее не пахло дымом. В Хоперсвилле, где все готовили на костре, от одежды всегда сильно пахло жженым деревом и углем. Из-за костров во время нашего путешествия по реке Альберт, Моз, Эмми и я пахли так же. Когда какой-то запах постоянно окружает тебя, перестаешь его замечать. Но от Мэйбет пахло туалетным мылом, и это было как духи.

– Привет, Бак, – сказала она, словно мое присутствие было полной, но восхитительной неожиданностью.

– Бак потерял друга, – сказала Мамаша Бил. – Думаю, ему не помешает поддержка.

– Прогуляемся, – предложила Мэйбет.

Мы шли по Хоперсвиллю. Люди все еще наводили порядок после вчерашнего погрома, и хотя вокруг царил хаос, я едва замечал. Мы поднялись по тропинке на заросший лесом холм, возвышавшийся над лачугами, нашли там плоский камень в прохладной тени дерева с видом на красивую долину реки Миннесоты. Мэйбет держала меня за руку, и мы целовались.

Ромео любил Джульетту так сильно, как я – Мэйбет Шофилд. В тот летний день 1932 года полиция искала Эмми и ее похитителей по всей южной Миннесоте. Шофилды застряли далеко от новой жизни, которую надеялись обрести в Чикаго. Нас окружала безысходность, вызванная Великой депрессией, но я видел только Мэйбет, а она видела только меня.

Когда мы наконец пришли в лагерь Шофилдов, отец Мэйбет вернулся и, нетвердо стоя на ногах, ковырялся под капотом старого грузовика. Он что-то бормотал, ругался вполголоса, Мамаша Бил нетерпеливо поглядывала на него, а миссис Шофилд периодически подбадривала.

– Можешь помочь ему, Бак? – взмолилась она. – Боюсь, он себя покалечит.

– Не уверен, что могу помочь ему, мэм. Но я знаю человека, который творит чудеса с моторами.

– Правда? Можешь привести его сюда?

– Я попрошу, но решение за ним.

– О, попроси, Бак. Пожалуйста.