Марк Поповский - Третий лишний. Он, она и советский режим

Но Екатерина Алексеевна не рассчитала ни количества, ни качества того человеческого материала, который ей предстояло облагородить своим партийным словом. Вместо десяти-пятнадцати заблудших милиция предложила члену ЦК и первому секретарю обкома партии выбор из нескольких сот девиц. Две или три такие встречи в кабинете Фурцевой, действительно, произошли. В газетах об этом не было, разумеется, ни слова. И вообще, вся акция окружена была глубокой тайной. Однако в кругах московской интеллигенции вскоре стало известно о глубоком разочаровании, которое испытала Екатерина Алексеевна от этих встреч. Почему, каким образом девушка становится проституткой в СССР? В ответ на этот вопрос Фурцева выслушала десяток рассказов о такой безнадежной нищете, о таких ужасах жизни четырех-пяти детей в одной комнате с пьяницей отцом и замордованной уборщицей матерью, что даже она, выходец из рабочей семьи, в пропитом ткачиха, смутилась. Ее собеседницы шли торговать собой, отработав смену в заводском цехе или в конторе, чтобы прокормить детей [98] Примерно тогда же, в конце пятидесятых годов, начинающая московская журналистка Ирина Череватая, находясь с редакционным заданием в 50-м отделении милиции г. Москвы, наблюдала, как милиционеры приводили все новых и новых выловленных в центре женщин. Вот запись ее разговора с проституткой 30-ти лет. „Зачем вы пошли на это?” — спросила журналистка. „У меня двое детей”. „А муж есть?” „Есть, да он в тюрьме…” „Долго ли ему сидеть?” „Недолго. Пять отсидел, двадцать осталось”. „А почему не работаете?” „Я сегодня как раз на работу устроилась, на пуговичную фабрику”. „Так зачем же пошли после работы на улицу?” „Зачем, зачем! А чем ребятишек кормить? До получки еще две недели!..” .

А для других проституция оказалась единственным средством как-то выкарабкаться из материального убожества. Выход на панель помог даже некоторым девушкам получить образование в институтах и техникумах… Прямым следствием „встреч на высшем уровне” явилось то, что московская милиция по приказу сверху прекратила массовые облавы. Задерживать стали только девушек, действующих в центре города слишком бесцеремонно.

Кстати, по поводу облав. Жертвами этих массовых операций милиции, как правило, оказываются новички или случайные посетители плешек, или, наконец, совершенно опустившиеся „вокзальные”. Более или менее опытная и хорошо зарабатывающая проститутка в облавы не попадает, так как имеет постоянный контакт с милицией. Милиционеры заранее предупреждают своих постоянных уличных знакомых об опасности и за это требуют известную мзду. Женщины расплачиваются с представителями власти деньгами или своим телом, а иногда и тем и другим: милиционеры — народ не брезгливый — берут взятки чем придется. Не раз случалось, что вызванную „для расчета” в милицейский участок проститутку использовали поочередно все милиционеры, находящиеся на данном ночном дежурстве. Известен случай, когда в Москве, после такого ночного „расчета”, все дежурившие в участке в полном составе оказались в венерологической больнице с диагнозом — сифилис.

Как массовые, так и частные операции против проституток власти всегда стараются не афишировать, чтобы, как выражаются советские чиновники, „не привлекать ненужного внимания к некоторым отдельным отрицательным явлениям нашей жизни”. Чтобы не оставлять письменных свидетельств, все распоряжения такого рода передаются по телефону или в личной беседе с глазу на глаз между партийным чиновником и чиновником милицейским. Запретным является даже само слово „проституция”. Табу на это слово наложено не только в прессе, но и в служебной переписке. Врач-венеролог, занимавший в 60-е — 70-е годы высокое административное положение в городе Казани, вспоминает, что в получаемых им бумагах слово „проститутка” еще иногда проскальзывало, но слово „проституция” — никогда. В очень редких случаях, когда советские газеты или журналы все-таки обращаются к этой теме, они пишут о молодежи, которая „тянется к сладкой жизни”, или о девушках, злоупотребляющих водкой и „другими развлечениями” [99] Жури. „Молодой Коммунист” № 1, 1963. Статья „Завтра будет уже поздно”. .

В послевоенные годы это табу было нарушено, как мне помнится, только однажды, в 1966-м году, когда организована была третья по счету волна преследований проституток по политическим мотивам. В выступлениях газеты „Комсомольская правда” девушек обвиняли в том, что они вступают в запретные отношения с иностранцами. Собственно, вся кампания и была направлена против группы нежелательных иностранцев, но параллельно Комитет государственной безопасности, ЦК Комсомола и милиция Москвы провели широкую операцию против нечисти — проституток и фарцовщиков-спекулянтов, чаще всего молодых людей, слишком тесно общающихся с иностранцами.

Внешне эта операция выглядела так. Пятого июня 1966 года „Комсомольская правда” опубликовала фельетон некого В. Резникова „Нечисть”. Автор клеймил 19-летнюю Светлану Трофимову как „профессионально-самодеятельную проститутку”. Более всего журналиста возмущало то обстоятельство, что советская девушка проводит время с иностранцами, из которых один женат, а второй, по мнению автора фельетона, слишком стар для нее. Вопрос об отношениях с иностранцами муссировался со всех сторон. Оказывается, когда Светлане было 17 лет, власти не разрешили ей выйти замуж за американца, ссылаясь на то, что она слишком молода. Казалось бы, ей следовало понять: непозволительно иметь дело с гражданами других государств, но она заупрямилась, „мечтает выйти замуж за иностранца и покинуть свою страну”. Более того, у нее — семимесячный ребенок от итальянского гражданина, что опять-таки позорит ее как советскую гражданку. Кроме Светланы, в фельетоне названы еще девушки, которые участвуют „в оргиях на квартирах иностранцев”. Сделав это необходимое для КГБ заявление, автор фельетона тотчас схватил себя за руку: разоблачение нежелательных иностранцев в советской прессе ни в коем случае не должно превращаться в разоблачение советской проституции. Поэтому в следующих же строках фельетонист стал как заклинание повторять: ТАКИХ, КАК ТРОФИМОВА — НИЧТОЖНО МАЛОЕ ЧИСЛО. ДА ЭТО МАЛОЕ ЧИСЛО. НИЧТОЖНО МАЛОЕ ЧИСЛО. Но хотя число и малое, „Комсомольская правда” требовала для проституток самых жестких мер от суда, милиции и общественности.

Десятого июня 1966 года газета продолжала обсуждение возмутительных действий Светланы Трофимовой, но при этом писала, главным образом, о корреспонденте Юнайтед Пресс Интернэшнл [100] „Комсомольская правда”, 10 июня 1966. Интервью на рассвете (без подписи). . Однако окончательно смысл затеянной ГБ акции выяснился лишь в начале сентября 1966 года, когда „Комсомольская правда” в номере от 4 сентября поместила подробный отчет о судебном процессе над профессионально-самодеятельной проституткой Трофимовой [101] „Комсомольская правда”, 4 сентября 1966. Финал „сладкой жизни”, С. Голяков. . Суд был, главным образом, занят выяснением подробностей интимной жизни сотрудников американского посольства и американских журналистов в Москве. Речь шла, прежде всего, о корреспондентах, посылавших в американские газеты разоблачительные статьи о жизни советского общества.