Василий Ворон - Две столицы России. Сборник эссе и рассказов

– Ну, что стоишь? – сказал Санька строго. – Вон твоя первая зажигалка упала.

Женя натянула рукавицы: в них было шершаво и неуютно. Взяла поудобнее клещи и побежала было вперед, но Санька окликнул:

– Не спеши! Здесь крыша, а не Летний сад.

Женя перешла на шаг, добралась до Санькиной болванки, раскрыла клещи.

– Стой не слишком близко, она искрами сыплет! – предупредил Санька из-за спины. Женя кивнула, сделала шаг назад и теперь только прихватила болванку.

– Сожми клещи, чтоб она не выскользнула.

Женя так и сделала, потом подошла к ящику, сунула туда железяку, разжала клещи.

– А теперь хватай лопату и сыпь песок из другого ящика прямо на бомбу…

Но учёба была прервана.

Раздался вой множества сирен: начиналась бомбежка. Женя удобнее перехватила щипцы и стала смотреть на небо. Послышался гул моторов.

– Главное не бойся, – услышала она Саньку. – Пусть за нас фашисты боятся.

Сначала ничего особенного не происходило, Женя уже видела такое с земли: немецкие самолеты пролетели где-то далеко сбоку, там забу́хало и засверкало. Ударили наши зенитки. Налетели еще самолеты. Зенитки били не переставая. Эта круговерть продолжалась минут десять.

Глядя в небо, Санька сказал:

– Может и не долетят до нас сегодня.

Но он ошибся. Еще одна группа самолетов приближалась к ним, и вот уже к вою моторов прибавился свист падающих бомб. Женя зажмурилась, а Санька схватил ее и поставил вплотную к трубе.

– Здесь стой, да глаза не жмурь! – велел Санька, и тут в крышу ударилось что-то черное и продолговатое. И сейчас же во все стороны от него посыпались искры. И это было очень красиво, но Женя поняла, что это и есть немецкая зажигалка. Искрящаяся железяка прокатилась по жести крыши и уткнулась в невысокое ограждение на краю. Санька тут же, перехватив удобнее клещи, кинулся к ней, а Женя заворожено смотрела на искры. Санька, обернувшись к ней, крикнул:

– Не считай ворон! Там еще одна!

Женя выглянула из-за трубы и увидела еще один фонтанчик искр. Она собралась с духом, подтянула рукавицы и мелкими шажками побежала туда.

Ревели моторы самолетов, била с площади Исаакия зенитная батарея, и ветер трепал выбившуюся из-под платка челку: ничего этого Женя не замечала, лишь одно видела она сейчас, подлый немецкий подкидыш, который она во что бы то ни стало должна была уничтожить.

Он лежал перед ней прямо неподалеку от ящика с песком и горячие, ослепительно белые искры летели во все стороны. Женя раздвинула клещи и постаралась с первого раза ухватить зажигалку, но не смогла: руки ходили ходуном от волнения и страха. Но страх это был не от самой зажигалки, не от ее смертельных искр, а от того, что у Жени может не получиться расправиться с ней. Она перехватила клещи удобнее, примерилась, и прихватила овальное тельце. Получилось! Теперь нужно было дотащить ее до ящика с песком. Женя сжала клещи как можно сильнее и, пятясь, поволокла свою добычу прямо по жести крыши. С учебной чушкой было проще. Стараясь не спешить, она добралась до ящика, поднатужилась, оторвала бомбу от крыши, перевалила через бортик и разжала клещи. Тут подскочил Санька с лопатой и принялся закапывать зажигалку. Женя бросила клещи и тоже кинулась к ящику. Не успела она взять вторую лопату, как сноп искр иссяк, погребенный под песком шустрым Санькой. Они стояли, запыхавшиеся, над поверженной зажигалкой и Санька весело рассмеялся, легко хлопнув Женю по плечу:

– А ты молодец, Бугрова! Не сдрейфила.

Женя, счастливая, улыбнулась ему в ответ.

Когда усталая, но довольная Женя вернулась после дежурства домой, мама встретила ее заплаканная и тут же обняла, даже не дав раздеться.

– Ты что, мама? – испугалась Женя. – С папой что-то?

Мама лишь отрицательно вертела головой и сквозь слезы улыбалась. Бабушка простужено закашлялась, высморкалась в платок и, вытирая глаза, сказала:

– За тебя мы переживали, Женя. Не думали, что такое будет, да еще над нашим домом. Мама уж в контору побежала, искать тебя хотела…

– Да вы что?! – Женя рассердилась. – Я же дежурить пошла! Как папа, с немцами воевать!

– Ну, ну, – успокаивала ее мама, разматывая на ней платок и расстегивая пуговицы пальто. – Всё ты правильно говоришь. Ты лучше угадай, что Васька принес.

– Мышь, да?

Мама кивнула, но сказала другое:

– Крыску.

Женя привычно уже приготовилась нести добычу кота прочь, но мама неожиданно добавила:

– Мы ее решили… оставить. Бульон же можно сварить. Хоть какое-то мясо.

Освобожденная от пальто, Женя подбежала к сидевшему на коленях бабушки Ваське и обняла, и погладила:

– Вот и Васька работает, как все. Здорово, да?

Вода

Теперь, когда занятия в школе отменили, обязанностью Жени стало ходить за водой. Она даже не вспоминала то время, когда вода шла из умывальника в ванной комнате: настолько это теперь казалось небывалым счастьем, лучше которого была только еда и тепло.

Женя продела через ремень, опоясанный вокруг пальто кухонный черпак, подхватила ведерко, предназначенное для воды, взяла санки и пошла к выходу.

Теперь они не ходили через черную лестницу. Теперь, когда семью Чижовых эвакуировали, а профессор и его старенькая мама умерли, стало возможным ходить через их пустые комнаты и спускаться через парадную лестницу. Так хоть и было идти дальше, но эта лестница из-за ширины не вся была загажена, и можно было спуститься по относительно чистой от ледяных нечистот тропинке ближе к стене.

Женя привязала ведерко к санкам, пустила их перед собой и они съехали на площадку ниже, ударившись о стену. Потом, не спеша и придерживаясь за стену, двинулась Женя. Так она спустилась на первый этаж, миновала дверь в давно опустевшую дворницкую, мимо старинной печи и вышла на улицу, с трудом отворив тяжелую дверь.

На улице падал снег и развалины еще одного дома были густо припорошены им. Снег заметал следы бомбежек быстрее, чем они успевали окончиться. По тропинке между огромных сугробов Женя пошла посередине улицы. Расталкивая тишину, мерно стучал метроном из ближайшего радиорупора. Спустя несколько метров налево, к парадной, уходила еще одна тропинка и Женя свернула на нее. Здесь пройти дворами можно было, лишь пройдя через дом и выйдя черным ходом. Теперь предстояло пересечь двор, чтобы выйти к Мойке.

Женя дошла до середины двора и вздрогнула от неожиданности. На тропинке, ведущей к двери, лежала черная фигура человека. Он лежал навзничь и из его рта, похожего на черный провал, слабо шел пар от дыхания. Рядом стояли санки с бидоном и ведерком, в которых уже смерзлась вода. Жене предстояло пройти совсем рядом с человеком. Она неуверенно шагнула вперед. Человек даже не пошевелился. На его пальто, шапку и валенки уже изрядно нападал снег. Женя подошла ближе и остановилась.