Александр Филиппов - Зона: Очерки тюремного быта. Рассказы

Иногда отношения между «чекистами» и «жуликами» перерастали прямо-таки в дружеские, основанные на полном взаимном доверии. Мало того, что солдаты снабжали зеков чаем, водкой, перебрасывали все это через забор в обмен на «шарабежки» — поделки. Один дневальный рассказал мне историю, от которой отцы-командиры, узнай об этом, могли бы сойти с ума. Осужденный к восьми годам за разбой Шура Коровин… заступал часовым на вышку.

Происходило это на кирпичном заводе. Среди солдат оказался земляк из соседней деревни. Шура давал ему деньги, и, пока «чекист» бегал за водкой в близлежащий райцентр, «жулик» с автоматом бдительно охранял периметр. Водку делили по-честному — бутылку солдату, две — Шурику…

Я не поверил бы в эту историю, если бы не был сам очевидцем чего-то подобного.

Однажды зимой навалившийся внезапно буран мгновенно замел степные дороги. Два «КамАЗа», выехавшие с кирпичного завода с двумя сотнями зеков, увязли на полпути в сугробах. Связи с колонией не было. Зеки стали замерзать в железобетонных будках, сидевшие там же через решетку чекисты и вовсе околевали на открытом ветру. До жилой зоны оставалось километров шесть. Посланная на разведку из колонии пожарная машина тоже где-то увязла. Тогда конвой и сопровождавшие машины колонийские офицеры решили выпустить заключенных и добираться пешком…

Я был на вахте, когда глубокой ночью на освещенное прожекторами пространство у ворот вдруг вывалила из снежной кутерьмы черная толпа и, по пояс в снегу, вломилась в «предзонник». Дошли! При этом часть зеков несла на себе ослабевших «чекистов», часть волокла их автоматы с подсумками…

В местах лишения свободы действовали так называемые общественные организации осужденных. Были зоны, в которых заключенных загоняли в такие объединения или секции чуть ли не палками. Например, с этапа новичка заставляли писать заявление о «добровольном» вступлении в СПП — секцию профилактики правонарушений, что-то вроде народной дружины. Надо ли говорить, что состоять в них считалось «позорным».

В Оренбургской области, насколько мне известно, такого беспредела в зонах не существовало. По крайней мере, на Мелгоре к вступлению в ту или иную секцию особо не принуждали. Все заключенные, становившиеся завхозами, дневальными, бригадирами, работавшие в хозобслуге, автоматически зачислялись в СПП.

Существовали и другие секции. Например, СКМР — секция культурно-массовой работы, СБС — санитарно бытовая секция, СОКМГ — секция общественных корреспондентов (!) многотиражных газет, СФСР — секция физкультурно-спортивной работы.

Положенную члену СПП повязку на рукаве никто из заключенных не носил. Помню, перед какой-то проверкой из области Медведь поручил замполиту зоны подполковнику Елизарову обеспечить всем «активистам» должный внешний вид. Замполит передал команду ДПНК, тот — завхозам отрядов. Когда Елизаров повел комиссию на территорию жилой зоны, у входа на вахту стояла шеренга бравых ребят с повязками на рукавах.

Гости, среди которых помимо тюремного начальства были партийные и комсомольские работники, в том числе дамы, стали оживленно расспрашивать «положительных» зеков. Те чинно и благородно отвечали на вопросы, рассказывали, как борются с нарушителями дисциплины в колонии.

В ходе этой беседы замполит находился в состоянии, близком к обмороку. Ибо шеренга «активистов» сплошь состояла из зоновских «петухов».

Получив приказ ДПНК, завхозы, не слишком утруждая себя, выдали повязки отрядным «пидорам» и послали их поприветствовать комиссию…

Впрочем, были в колонии и энтузиасты художественной самодеятельности, спортсмены, которые действительно организовывали концерты, футбольные турниры, но — для души, а не по принуждению.

Так, завклубом работал бывший певец из Москонцерта, а в библиотеке хозяйничал работник Краснодарского обкома партии, большой любитель книг, осужденный за взятки.

По-настоящему зона делилась не на секции, а на множество ячеек, которые назывались «семьями». Члены одной «семьи» подбирались по принципу землячества, совместной работы, просто взаимным симпатиям. Никакого сексуального смысла в понятии «семья» не было.

Ее члены поддерживали друг друга, делились посылками, «ларьком», а в случае необходимости кулаками защищали «семьянина», не давая в обиду.

Были маленькие «семьи», состоящие из двух-трех затурканных бедолаг, и большие — из десяти и более человек.

Я не раз наблюдал, с какой трогательной заботой друг о друге садилась за ужин такая маленькая «семья». Кто-то старательно резал заточенным черенком алюминиевой ложки сало — чтобы всем поровну; другой, обжигаясь, нес кружку свежезаваренного чая. Кто-то, сдувая табачные крошки, раскладывал грязные липкие конфеты-«ландорики».

В санчасти «семьей» из трех человек жили дневальные: бывший хоккеист, осужденный за разбой, Шура Коровин, убийца Виталий Виноградов и насильник Володя Кузнецов.

Шура Коровин был физически очень силен, но, как часто случается среди спортсменов, до изумления простоват. Свои восемь лет он схлопотал, по сути, за… приставание к прохожей девчонке. Будучи пьяным, встретил на улице приглянувшуюся девицу, попытался завязать знакомство, но сделал это по простоте душевной хамским образом: снял с нее солнцезащитные очки и водрузил на свой картофелеобразный нос. Девушка убежала. Шура погнался за ней, намереваясь отдать ненужные ему очки… тут-то и подвернулся навстречу милицейский патруль. Девица указала на грабителя, Шуре стали крутить руки, он накостылял милиционерам. При этом у него нашли нож…

Виталий Виноградов — умный, осторожно-вкрадчивый, в драке убил незнакомого парня, угодив ему в голову кирпичом. Срок — десять лет лишения свободы.

— Расстояние было метров пять, — рассказывал убийца. — Я уже семь лет сижу, и все кирпичи в цель швыряю. Ни разу с такого расстояния не попал. А в тот день, пьяный, — наповал…

Вовка Кузнецов — орчанин из бывших «блатных». Шесть лет лишения свободы за групповое изнасилование. Шестнадцатилетняя девица пошла с тремя парнями ночью на дачу пить водку. Что там было и как — Вовка не помнит. На следующий день девчонка призналась в своих похождениях матери, та — в милицию…

Несмотря на разность характеров жили дневальные дружно. Только однажды видел я, как поссорились Коровин и Кузнецов. У Вовки был день «отоваривания» — когда он раз в месяц мог по безналичному расчету набрать в зоновском ларьке продуктов питания на восемь рублей.

Ассортимент ларька небогат: дешевые сигареты, рыбные консервы, письменные принадлежности, трусы, майки, тапочки. Был чай, но его выдавали не более ста граммов на человека.