Рейчел Каск - Транзит

– Пожалуйста, выйди из-за стола, – повторил Лоуренс.

По щекам Анжелики начали катиться слезы. Она встала.

– Ты знаешь, где он? – спросила Элоиз, поворачиваясь к нам.

– Где кто? – спросила Гэби.

– Отец, – сказала Элоиз тихим голосом. – Мужчина, с которым ты провела ночь.

– Он живет в Бате, – сказала Гэби. – Продает антиквариат.

– Да это же совсем близко! – вскрикнула Элоиз. – Как его зовут?

– Сэм Макдоналд, – сказала Гэби.

Лицо Элоиз прояснилось.

– Я знаю Сэма, – сказала она. – Я даже видела его буквально несколько недель назад.

На другом конце стола раздался крик. Мы повернулись посмотреть и увидели, что один за другим вслед за Анжеликой дети поднялись со стульев и теперь стояли перед своими тарелками, заливаясь слезами. Они выстроились в ряд и издавали нечленораздельные звуки, которые сливались в единый протестный хор. Вокруг них горели свечи, на их лицах мелькали красные и оранжевые отблески, подсвечивая глаза и волосы, сверкая на влажных щеках, так что они как будто горели.

– О господи, – сказала Биргит.

Какое-то время все завороженно смотрели на хор плачущих детей, освещенных свечами.

– Маленькое собрание мучеников, – сказала Гэби изумленно.

– Я сдаюсь, – сказал Лоуренс, тяжело садясь на стул.

– Дорогой, – сказала Элоиз, положив свою руку на его, – позволь мне это уладить. Позволишь?

Лоуренс обреченно махнул рукой, и Элоиз поднялась и направилась к другому концу стола.

– Иногда, – сказал он, – человеческой воли недостаточно.

Генриетта продолжала сидеть прямо, не шевелясь, и смотрела на происходящее вокруг круглыми глазами; копна рыжих волос спадала на ее голые плечи, словно пылающая вуаль.

– Почему я никогда не видела его? – спросила она.

– Кого? – сказала Гэби.

– Моего папу. Почему я никогда не видела его? – повторила Генриетта.

– Он не твой папа, – сказала Гэби.

– Нет, мой, – сказала Генриетта.

– Джейми твой папа. Он заботится о тебе.

– Но почему мы никогда не виделись? – спросила Генриетта, не моргая. – Почему ты не познакомила меня с ним?

– Потому что он не имеет к тебе никакого отношения, – сказала Гэби.

– Он мой папа, – сказала Генриетта.

– Он не твой папа, – сказала Гэби.

– Нет, мой. Он мой папа.

Генриетта тоже заплакала. Она оставалась совершенно неподвижной, ее белые руки лежали на коленях, слезы стекали вниз по ее щекам и каплями падали на сплетенные пальцы.

– Папа – это тот человек, который заботится о тебе, – сказала Гэби. – Тот мужчина, о котором ты говоришь, никак не заботится о тебе – значит, он не может быть твоим папой.

– Нет, может, – сказала Генриетта, всхлипывая. – Ты даже никогда не упоминала его имени.

– Какая разница, кто он? – сказала Гэби. – Он тебе никто.

– Он мой папа, – повторила Генриетта.

– Он твой отец, – сказала Биргит. – Он твой биологический отец.

– Ты никогда даже не упоминала его имени, – сказала Генриетта.

– Джейми твой отец, милая, – сказала Элоиз. – Он знает тебя с того времени, как ты была крошечным младенцем.

– Нет, – сказала Генриетта. – Он не мой отец.

– Папа – это тот, кто знает тебя, – сказала Элоиз. – Тот, кто знает тебя и любит.

– Я даже никогда не видела его, – сказала Генриетта. – Я даже не знаю, как он выглядит.

– Он не твой папа, – сказала Гэби, ставя на этом точку. Она сидела и смотрела на свой бокал с торжествующим и сердитым видом, а Генриетта плакала напротив.

Все притихли. Другие взрослые неловко молчали. По всем детским лицам за столом текли слезы. Но окаменевшая от боли рыжеволосая девочка выглядела такой несчастной, что я почувствовала, что должна обратиться к ней. Услышав звук моего голоса, она слегка повернула голову и пристально посмотрела на меня.

– Да, – ответила она, – я хочу с ним встретиться. А он хочет со мной встретиться?

Я сказала, что не знаю. Она обернулась к своей маме.

– Он хочет со мной встретиться?

– Я думаю, да, – горько сказала Гэби. – Мне нужно будет спросить его.

Я услышала, что в моей сумке зазвонил телефон, и встала, чтобы ответить. Сперва на другом конце молчали. Я услышала какой-то шорох, а потом отдаленный грохот. Я спросила, кто это. Раздался тихий всхлип. Кто это, спросила я. Наконец мой младший сын заговорил. Это я, сказал он. Он звонит по стационарному телефону – на мобильном села батарея. Они с братом подрались, сказал он. Они ссорились весь вечер и не могли остановиться. У него царапины по всем рукам и ссадина на лице. Из нее идет кровь, всхлипнул он, и еще они сломали пару вещей в доме. Папа будет очень зол. Я спросила, где папа. Я не знаю, сказал он навзрыд. Но его здесь нет. Уже поздно, сказала я. Вы должны быть в кроватях. Снова послышался шорох, и затем телефон куда-то отбросили. Я слышала, как они дерутся. Крики и стоны сначала отдалялись, а затем снова становились ближе. Я ждала, пока кто-нибудь из них возьмет телефон. Я крикнула в трубку. Наконец мой старший сын ответил. Что? – спросил он решительно. Я не знаю, сказал он, когда я спросила, где их отец. Его нет весь вечер. Это не твоя вина, сказала я, но тебе придется разрешить вашу проблему. Он тоже начал плакать. Я долго говорила с ним по телефону. Закончив, я вернулась к столу. Дети и рыжеволосая девочка ушли. Гэби и Биргит разговаривали. Лоуренс сидел, облокотившись о спинку стула, и с озабоченным лицом крутил в пальцах ножку бокала. Некоторые свечи догорели. Уже совсем непроницаемый туман давил на окна. Я поняла, что никто из нас не сможет сейчас уехать из дома Лоуренса, даже если очень захочет или если будет необходимо.

Элоиз укладывает детей спать, сказал мне Лоуренс. Они все переутомились. Нужно было, наверное, покормить их пораньше, сказал он, а потом посадить перед телевизором.

– Иногда, – сказал он, – я чувствую себя так, будто медленно истекаю кровью.

Элоиз вернулась, села возле него и положила голову ему на плечо.

– Бедный, – сказала она ему. – Ты так старался. – Она подняла на него глаза и тихонько рассмеялась. – Это даже было немного смешно, – сказала она. – Все наши воспитанные дети в истерике из-за цыпленка.

Лоуренс улыбнулся, поджав губы.

– Завтра тебе всё это покажется смешным, дорогой, – сказала она, потирая его руку. – Обещаю, так и будет.

Она зевнула и спросила, чем я собираюсь заниматься в оставшееся время на выходных. Я сказала, что завтра вечером иду в оперу.

– С кем? – спросила она, чуть привстав, и ее глаза заблестели. Она внимательно всмотрелась в мое лицо и подалась вперед. – Лоуренс, посмотри! – сказала она, показывая на меня.

– Что? – спросил Лоуренс.

– Посмотри на ее лицо – она краснеет! Я никогда не видела, чтобы она краснела, а ты? Кто он? – спросила она, наклоняясь ближе ко мне через стол. – Я хочу знать.