Хэзер Уэббер - К югу от платана [litres]

Все они умерли, пытаясь уберечь от боли своих близких. Но это было неверное решение. Получилось только хуже. Намного хуже.

Однако теперь, оказавшись на их месте, я готова была поступить так же. Всего-то и нужно было – спуститься по лестнице и не оглядываться назад.

Но я знала, что если уйду, то не смогу не оглядываться. Нет, я остаток своих дней буду оглядываться и гадать. А если останусь и встречу беду с гордо поднятой головой, тогда, возможно – всего лишь возможно, мне не придется хлебнуть еще раз так хорошо знакомого горя.

– Блу? Там Шеп приехал, – окликнула меня Сара Грейс и, понизив голос, добавила: – Говорит, ему поступил анонимный звонок по делу Флоры. Посоветовали осмотреть старый дом Бишопов. И побеседовать с Перси.

Я, вздрогнув, обернулась – оказывается, Сара Грейс вошла в комнату, а я этого и не заметила. Лицо ее виделось мне размытым – то обретало четкость, то снова расплывалось перед глазами.

– О, Блу! О, нет! – вскрикнула она, взглянув на меня.

Сара бросилась ко мне, обняла за плечи и прижала к себе. Судьба приняла решение за меня. И стоило мне это осознать, как в голове зазвучал мамин голос.

Погоди, Блу, погоди, и увидишь – беда еще придет к тебе. И когда это случится, ты справишься с ней не лучше меня.

Однако беда пришла не только ко мне, но и к Перси тоже.

Ведь мы обе носили фамилию Бишоп. И пускай наши близкие без устали доказывали, что это буквально синоним к слову «беда», я всегда верила, что со мной и Перси все будет иначе. Что мы белые вороны. Но я ошибалась, как же горько я ошибалась.

– Ты опоздала. – Мама впустила меня в дом через кухонную дверь. – Почему не брала трубку? Флетчер час назад приехал, мы все ужасно волновались. Я металась по кухне как сумасшедшая.

– Мам, ну теперь-то я здесь, – отозвалась я.

Дом, один из самых давнишних моих друзей, вздохнул с облегчением. Запахи теплого хлеба и жареного цыпленка окутали меня, словно мягкое одеяло, унимая дрожь, бившую меня с той минуты, как я разглядела страх в заплаканных глазах Блу.

В голове снова и снова всплывали недавние слова мамы – о том, что Перси рано или поздно непременно вляпается, потому что у Бишопов это в крови. Тогда я в это не поверила, но теперь… Теперь вынуждена была признать, что, возможно, мама была права.

При виде стоявших на стойке обернутых фольгой блюд и булькавших на подносе с подогревом кастрюль меня охватило чувство вины. Ужин был давно готов и ждал гостей. Ждал меня. Нужно было позвонить. Или написать. Быть умницей. Подавать хороший пример.

Однако не только чувство вины не давало мне покоя. Чуть раньше, когда Шеп расспрашивал меня о сквоттере, я умолчала о том, что днем видела Перси на парковке перед кабинетом гинеколога. С тех пор я уже сотню раз спросила себя, почему так поступила, но не нашла подходящего ответа. Скорее всего, дело было в том, что я слишком хорошо помнила саму себя – юную, беременную и напуганную.

Шеп, похоже, догадался, что я не обо всем ему рассказала, потому что велел мне записать его номер и обязательно звонить, если что-нибудь вспомню. Но я звонить не собиралась. Решила для себя, что до тех пор, пока тайна Перси никому не угрожает, я буду ее хранить. Если Флора в самом деле ее дочь, мы в любом случае скоро об этом узнаем.

Мама отступила на шаг и оглядела меня с ног до головы.

– Ты что, не переоделась после работы? Вся грязная какая-то. Где ты была? – Она чихнула и сняла с моей рубашки блестящий красновато-бурый волосок. – Ты что, возилась с собаками?

Съехавшиеся к ферме полицейские автомобили перегородили выезд, и в ветеринарную клинику мне пришлось идти пешком. Хэйзи, завидев меня, стала скулить, и мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы оставить ее в клинике еще на одну ночь. Лечение шло хорошо, и док Хеннеси заверил меня, что завтра я уже точно смогу ее забрать. За весь жуткий день это была единственная хорошая новость.

Мама снова чихнула.

– Честное слово, Сара Грейс, неужели так трудно было принять душ и переодеться?

Я взглянула на нее, мысленно умоляя посмотреть на меня как следует.

– У нас сегодня такой повод, а ты…

Тут она наконец заглянула мне в глаза, и из нее разом будто весь воздух выпустили. Плечи опустились, голубые глаза посерели, и раздражение мгновенно улеглось. Мама вскинула руку и дотронулась до моей щеки.

– Детка моя! Что с тобой случилось?

Я покачала головой, но глаза мои сами собой наполнились слезами. Я не могла сейчас рассказывать о том, в какой хаос превратилась моя жизнь, ведь мне еще нужно было как-то пережить этот вечер. Ради Кибби. Повод и в самом деле был важный . Ее достижения стоило отпраздновать. И я действительно была очень рада за нее.

Следуй зову сердца, и обретешь счастье.

Сегодня я твердо решила следовать зову сердца, даже если это означало, что мне предстоит спотыкаться на каждом шагу.

– Прости, что испортила ужин.

Мама бросила взгляд в сторону блюд и кастрюль.

– Ничего страшного, все еще горячее. Мне куда важнее, почему ты опоздала. Это все из-за того, что Флетч днем исчез? Вы что, поссорились?

– Мам, пожалуйста. – Я прижалась щекой к ее ладони. – Давай не сейчас.

И мама сдалась. Снова чихнула и, сделав глубокий вдох, произнесла:

– Ладно. Что бы ни случилось, это в любом случае можно исправить. Все можно исправить. Пойдем. Кажется, тебе не помешает выпить.

Все можно исправить… Вряд ли возможно было исправить то, что у Флетча будет ребенок от другой женщины.

Я могла бы обвинить во всем проклятие Пуговичного дерева, но в глубине души понимала, что это ведь не оно вышло замуж за Флетча. Это я сделала. И, выходя за него, вовсе не следовала зову сердца. Я стала его женой лишь потому, что мне легче было укрыться в его тени, чем перестать прятать свой внутренний свет. А кончилось все тем, что я теперь уже и сама не понимала, кто я. Дорого мне пришлось заплатить за собственные глупые и трусливые решения.

Мама взяла меня за руку и, словно маленькую беспомощную девочку, повела к выходу из кухни. Я не сопротивлялась. Если мне когда и нужно было, чтобы мной руководили, так это сейчас. Я представления не имела, как осилить все, что мне предстояло. Как признаться родителям, что мой брак не удался? Не просто не удался – рухнул со скал и сгорел дотла. Как расстаться с Флетчем, не причинив вреда семье?

– Это Сара Грейс? – спросил Флетч, заходя в кухню. Увидев меня, он резко остановился. Щеки его вспыхнули.

Судя по остекленевшему взгляду, он выпил уже стакана три. А то и больше. И хотя я не одобряла его пьянства, невольно обрадовалась, что за духом бурбона не чувствовалось преследовавшего меня запаха роз и лаванды. Флетч был одет так же, как и на парковке возле кабинета гинеколога: голубые брюки и белая рубашка в светло-серых «огурцах». И я задумалась, смогу ли когда-нибудь спокойно смотреть на этот узор.