Наталья Осис - Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски

Генуя, бо́льшую часть своей истории существовавшая как буржуазная республика, никогда не занималась взращиванием у себя талантов, как это делал во Флоренции Лоренцо Великолепный. Поэтому таланты, начиная с Христофора Колумба, находили свое призвание и воплощение в других местах, — но, если длина жизни им это позволяла, возвращались во всём блеске своей славы, чтобы сделать что-то для родного города. Ренцо Пьяно возрождал городскую архитектуру, Фабрицио де Андре — генуэзский диалект.

В преддверии Рождества братство Гонфалоне исполняло новую программу — «Мессию» Генделя. Однажды заявив, что музыка братства будет звучать для всех, они не отказываются и от выступления для узко элитарного клуба генуэзских промышленников высшего эшелона. Парадная зала дворца XVI века, обычно закрытого для публики, в сочетании с Генделем открывала какие-то новые смыслы, а члены клуба, натренированные на долгих собраниях советов директоров, показали себя безупречными слушателями.

— Прихожане церкви Короната, для которых мы играли наш первый концерт, — смеясь, рассказывал дирижер после концерта, — могли свободно встать посреди очередного музыкального отрывка и перейти на другое место, со страшным грохотом и скрипом таща за собой стул. Сейчас они, конечно, уже так не делают.

Следующее выступление будет дано в монастыре Святого Августина («Внимание, помещение не отапливается!» — написано в программке). А завершится весь цикл рождественским концертом в самый Сочельник, в ночь… И теперь уже я, конечно, с огромным удовольствием думаю о том, как даже самой темной ночью я возьму с собой детей и буду переезжать через страшноватую индустриальную зону, взбираться по узкому серпантину вверх, минуя тоскливые дома-коробки со слепыми окнами, и череду длинных заборов, и темные провалы пустоты то справа, то слева, — чтобы оказаться на самой высокой горе, где, задирая головы, мы будем искать глазами первую звезду.

И прежде чем войти и сесть с краю на деревянной лавке, я обязательно подумаю в очередной раз: благослови, Господи, студентов! Ведь даже чудеса на Рождество не случаются без них.

На узких улицах средневековой Генуи почти нет машин — не то чтобы как в Венеции (где их вовсе не встретишь), но их очень мало, а весь основной траффик давно вынесен за пределы исторического центра. Зато между высоких каменных башен удивительным образом протискиваются, поводя большими желтыми боками, автобусы, представляя собой некое экзотическое явление вроде верблюда.

Недавно на автобусах вместо обычной рекламы появились изображения перепачканных с ног до головы юношей и девушек и надпись: «Grazie, ragazzi!» [35] Спасибо, ребята! (итал.) . История этих странных надписей настолько интересна, что заслуживает отдельного рассказа.

Там, где Старый город заканчивается и начинаются небоскребы вперемешку с виллами, бывшими когда-то загородными резиденциями богатых генуэзских купцов, протекает река Бизаньо. В обычном своем состоянии она даже не заслуживает называться рекой — так, течет слабенький ручеек посреди неоправданно широкого русла. В русле, окаймленном каменным парапетом и пересекаемом мостами, вольготно растут ивы и гнездятся утки.

Но за спиной у Генуи толпятся высокие горы. И с них низвергаются неуправляемые потоки, когда сильные осенние дожди льют подряд несколько недель. А русло Бизаньо — основной и главный путь, по которому в море стекает вода со всех этих гор, с огромной территории водосбора.

Но всё было бы слишком просто, если бы воде давали спокойно стекать. Во время бума железных дорог прямо на пути реки Бизаньо к морю построили железнодорожную ветку, а всю дельту реки спрятали под землю. Именно в этих кварталах и случаются (регулярно!) наводнения. Река подхватывает и несет всё, что есть в русле, — ивы, камыши, уток и мусор, сама себе закупоривает входы в подземное русло и разливается.

Одно из последних сильных наводнений — оно сопровождалось жертвами и разрушениями, хаосом и неразберихой, — вроде бы привело всех к важнейшему решению: нужно строить новые инженерные сооружения для отвода воды. Удивительно, но для этого даже нашли деньги, что в условиях перманентного экономического кризиса совсем не просто. Жаль только, что ничего не построили, потому что один подрядчик выиграл тендер, второй был очень этим обижен, подал в суд, в суде дело застряло, и никакого строительства не случилось. Единственное, что успели, — нарисовать и расклеить по всему городу плакаты: что делать в случае наводнения? Бежать прятаться наверх, а не вниз. (Жертвы часто бывают именно потому, что кто-то, спасаясь от воды, бежит в подвалы и подземные переходы.)

Поэтому, когда в этом октябре снова полило с неба — а в Генуе бывает такое, как будто огромной лоханью вычерпывает кто-то море и льет на горы, несколько дней подряд, — так вот, когда море снова стало опрокидываться на горы и город, никто к этому (примерно как к первому снегу в России, ага) не был готов.

Вышло наводнение формата стихийного бедствия. Все кварталы, прилегающие к руслу реки Бизаньо, затопило, уровень воды доходил до двух метров. Пострадало много людей, оказавшихся в этом районе, вода подхватывала машины и с силой бросала их на витрины и ворота. Все двери были покорежены, стёкла выбиты, всё разбито. И самое главное — все улицы, подвалы, склады и магазины залило густой клейкой грязью.

Городские власти объявили штормовое предупреждение и замолчали. На неделю закрылись школы, университеты и государственные учреждения. Жизнь замерла, и только армия диванных деятелей обсуждала вопрос о том, кто же теперь будет вычищать город: а выглядел город так, что было страшно выходить на улицу. Предлагалось согнать мигрантов, или заставить работать заключенных, или получить субсидии на работы по очистке города… И пока спрятавшиеся на верхних этажах люди всё это обсуждали, на улицы вышли… студенты и школьники.

Они надели резиновые сапоги, взяли с собой вёдра и лопаты (у кого-то не было лопат, а только наивные домашние щетки, которыми метут полы), они пошли в самую грязь и работали, не останавливаясь, три дня, пока не освободили проезды. Работали самозабвенно и весело. Они были прекрасны.

Их было очень, очень много. Они как-то организовались сами, без помощи взрослых. Во взрослом мире их нельзя нанимать на работу, во взрослом мире за три года нельзя было построить отводные каналы, чтобы решить проблему наводнений. Во взрослом мире, если городские власти объявляют штормовое предупреждение, то нормальные служащие не бросаются спасать госимущество, а сидят дома, желательно на диване…