Андре Моруа - Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Отныне благодаря юмору он как бы раздваивается. Он «совершил поворот от космического (творчество Гюго) к комическому (творчество Франса)». «Преступление Сильвестра Боннара» повторяет сюжет «Отверженных», но написано в духе Стерна и «Дон Кихота». В каждом романе Франса автор представлен двумя персонажами – наивным энтузиастом и скептиком. (Это пары: Тюдеско – Жан Сервьен, Куаньяр – Турнеброш, Бержере – его ученики, Бротто – Гамлен.) «Он придумывает дополнительные „я“ – „я“ как бы в третьем лице… Он принадлежит эпохе, которая потеряла свое „я“. Он не вспоминает, он себя творит». У великих авторов, чье творчество основано на воспоминаниях (у Пруста, например), наступает минута, когда правда прошлого превращает его в реальность. Ничего подобного нет у Франса. «Обретенное время остается утраченным временем». Но в 1888 году, испытав первую настоящую страсть (к госпоже Арман де Кайяве, которая окажется также и единственной), он верит, что нашел абсолют: любовь ведет к познанию.

«Творчество писателя – это не просто работа фантазии. Фантазия повинуется не точным историческим документам, а потаенным движениям души». Это верно. Воображение рождается из подлинного чувства. В то время Франс постигает всеобъемлющую силу любви, потому что сам охвачен страстью. «Любовь вознаграждает его за неудачи бесплодных лет».

Роман «Таис» есть некая транспозиция. На Пафнутия, который долгое время пребывал в заблуждении и печали, внезапно находит озарение: оказывается, счастье заключается в плотской страсти. Но «Таис» – это как бы «анти-Фауст», и Пафнутий останавливается на пороге страсти. Зато его создатель отдается ей. Госпожа де Кайяве, выдающаяся женщина с душой воительницы, превращает его все отрицающий скептицизм в наступательный. «Она научила Франса владеть целым миром и одновременно презирать его». Нашел ли он в этом абсолют? Нет, это счастье оказывается всего лишь видением детства, и оно слишком быстро рассеялось под влиянием ревности к прошлому. Отсюда берет начало роман «Красная лилия». Ревность убивает героя романа, Дешартра, но сам Франс выживет, как выжил Гёте после Вертера, однако он познает всю тоску любовной страсти. Сочувствие к людям на время оказывается в нем сильнее иронии и осуждения.

Между 1889 и 1894 годом среди французских писателей разгорается спор о несостоятельности науки. Ренан писал: «Миром управляет разум, другими словами – наука». Брюнетьер в своей знаменитой статье [628] Имеется в виду статья в «Ревю де дё монд» о романе П. Бурже «Ученик». – Ред. , Бурже в романе «Ученик» борются против преувеличенной роли науки и детерминизма. Философию, утверждают они, должно оценивать только с точки зрения морали. Но мораль не существует без свободы воли. Тэн подвергнут осуждению, так же как и Ренан. Жюль Леметр сказал, что этот спор заставил Франса обнаружить «все наследие XVIII века, которое было у него в крови». Жан Левайян уточняет: все наследие XIX века. Франс испытывает скорее тревогу, чем уверенность. Теперь он признает, что ни абсолюта, ни безусловных истин не существует, а есть лишь клубок запутанных явлений, которые находятся в беспрерывном движении и борьбе. «Мы хотим знать все, и как можно быстрее, на самом деле мы ничего не знаем, и путь к познанию очень долог». Каков же вывод? Ничто не кажется более безнравственным, чем мораль будущего. «Нам не дано судить о грядущем». Ирония Франса оставляет его в одиночестве, она не ведет к действию, как «Кандид» Вольтера. Аббат Жером Куаньяр вносит только беспорядок.

Бержере – герой романов «Под городскими вязами» и «Ивовый манекен» – воспринимает политику иронично и отстраненно, как наблюдатель. Из всех персонажей Анатоля Франса Бержере наиболее близок к своему создателю; его также отвращает мрачный балаган, коим является человеческая жизнь, и никогда не знаешь – шутит он или говорит серьезно. Здесь возникает «эффект Бержере» – фантазия, которая превращает мир в спектакль, а персонажей в марионеток. Генерал Картье де Шальмо, префект Вормс-Клавлен, генеральный секретарь Лакарель всегда поступают одинаково. Господин Бержере наблюдает мир, «держась на периферии событий». Притом отнюдь не в Париже, где главные действующие лица творят историю, а в глухой провинции, где марионетки разыгрывают комедию. «Современная история» – это серия книг, написанных в виде хроники повседневной жизни, которая иллюстрирует тщеславие и суетность человеческих устремлений. «Роман масок» – как остроумно замечает Жан Левайян.

Господин Бержере, как и Франс, по-видимому, втайне отдает предпочтение народу. Правда, под этим словом он понимает не трудящиеся массы, а мелкого ремесленника, плотника, книготорговца, которых автор знал и любил в юности, когда жил на берегу Сены. Дело Дрейфуса заставит господина Бержере (и Франса) вступить в борьбу. Теперь политика для них не спектакль, а средство спасения. Быть может, абсолют в политике – это социализм? Дело Дрейфуса сближает Франса с Жоресом. «Аметистовый перстень», «Господин Бержере в Париже» свидетельствуют о повороте к действию. Инстинкт народа кажется Франсу более жизнеспособным, чем абстрактные идеи интеллектуалов. Конечно, в начале дела Дрейфуса народ тоже занял неверную позицию. Но причина в том, что он был обманут «кучкой бюрократов», которые выдавали себя за «защитников отечества». Позволит ли социализм привести наконец к согласию действие и мысль? На какое-то время утопия берет в нем верх над иронией. Франс надеется, что социальная гармония позволит ему связать воедино жажду справедливости и жажду красоты.

Увы! Для Франса, как и для Пеги [629] Пеги Шарль (1873–1914) – поэт; см. очерк о нем в наст. издании. – Ред. , дальнейшее развитие дела Дрейфуса приносит все новые и новые разочарования. Похоже, таков закон истории: победа приводит к власти не тех, кто за нее боролся, а просто ловких людей. В 1910 году писателя постигает личное горе: смерть госпожи де Кайяве. Франс угнетен, но по-прежнему участвует в политической деятельности, связанной с проблемами войны и Церкви. Однако его произведения «Кренкебиль», «Театральная история», «Остров пингвинов» свидетельствуют о возвращении к глубокому скептицизму. Наступает час трагического осознания действительности. В романе «Боги жаждут» совершенно ясно дается понять, что Франс считает бывшего откупщика Бротто, эпикурейца и скептика, человеком гораздо более возвышенным, нежели наивного и жестокого Гамлена. «Восстание ангелов» заканчивается победой Сатаны – главы мятежников. И победитель Сатана провозглашает себя Богом. Он становится недоступен для жалости, объявляет справедливость несправедливостью, а истину – ложью. В конечном счете он действует как любой революционер, дорвавшийся до власти. История повторяется из века в век…