Андре Моруа - Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Это абстрактное доказательство подтверждается, впрочем, всей историей народов. К примеру, Ганнибал, силой уступавший римлянам, вначале победил их внезапностью и своим тактическим гением. Он одержал четыре победы, но это не принесло ему победы окончательной. Напротив, Фабий [633], уклоняясь от решающего сражения, изгнал Ганнибала из Италии. И едва война была перенесена на территорию Карфагена, одной-единственной битвы при Заме [634] Битва при Заме (202 до н. э.) – последнее сражение Второй Пунической войны, закончившееся поражением армии Ганнибала. – Ред. оказалось довольно, чтобы карфагенское могущество рухнуло, так как Рим обладал действительной силой [635] В современной истории хорошим примером, подтверждающим тезис Спинозы, служат победы Наполеона, достигнутые не благодаря действительной силе, но лишь военной хитростью. – Пояснение переводчика [А. Моруа]. .

Королларий I. Судьбы империй зависят от общих причин, а не от планов правительств.

Королларий II. За всякой победой, достигнутой лишь хитростью либо скоростью, рано или поздно следует поражение.

Королларий III. Всякий мир, подписанный вопреки общим причинам и под воздействием побед, достигнутых хитростью либо скоростью, породит новые войны.

Ибо нация сознает свою действительную силу и, пока обладает ею, будет сохранять надежду на реванш. Так, многие войны, которые в глазах историков выглядят разрозненными событиями, являются на деле одной и той же войной, продолжающейся с промежутком в сорок либо пятьдесят лет, поскольку результат был достигнут только обманом и тем самым противоречил действительному равновесию наличных сил.

Теорема III. Если, напротив, война достоверно и без надежды на возможный реванш устанавливает превосходство в силе одного государства или группы государств над другим, мирный договор, которым она завершится, будет жизненным, а сам мир – устойчивым и, возможно, следствием войны станет союз.

Действительно, как мы показали в нашей «Этике», там, где нет надежды, не может быть и желания. Именно потому, например, человек куда чаще завидует удаче равных себе, нежели вышестоящих. Не питая никакой надежды преуспеть так, как его генерал, солдат не имеет ни подобного желания, ни зависти. Равным образом некоторые народы, убежденные в своей материальной и моральной слабости, которая делает реванш невозможным, перестают испытывать ненависть к победителю [636] Современный пример: Австрия после сражения при Садове. – Пояснение переводчика [А. Моруа]. . Именно так Рим сумел превратить жителей покоренных городов в отличных римских граждан, города, лишенные силы, принимали римский мир. Но данная теорема перестает действовать, если только у побежденного остается надежда. Если, к примеру, великая нация пытается подчинить себе нацию маленькую, а та рассчитывает на поддержку могущественных соседей, она никогда не смирится со своим поражением. Пока в ней живо сознание своей моральной силы, она будет ненавидеть завоевателя. С ней нельзя надолго подписать мир, она будет бороться до тех пор, пока не проявится действие общих причин, как следует из короллария III к предыдущей теореме.

Теорема IV. Всякое насилие в отношении населения завоеванной страны приближает поражение победителя.

Действительно, насилие это ничего не прибавляет к силе завоевателя, но добавляет много силы побежденному, так как увеличивает в нем ненависть к победителю и любовь к своей родине. Таким образом, оно увеличивает действительную силу покоренной страны, а потому рано или поздно общие причины непременно приведут к необходимым следствиям.

Глава II

Условия, необходимые для сохранения мира

Теорема I. Наивно полагать, что мир возможно сохранить единственно силой разума.

Действительно, если бы люди могли следовать велениям религии либо разума (два разных наименования одной и той же вещи), из этого бы вытекало, что у людей вовсе нет страстей, что абсурдно.

Королларий. Отсюда следует, что лишь того можно считать нелицемерным апостолом мира, кто готов употребить всю свою силу, дабы покарать зачинателей войны. Поскольку если он ограничивается оглашением закона без наказания за его нарушение, то опасен он лишь для честных и законопослушных граждан, точно так же как, если бы в некоем государстве нашелся философ, призывающий к отмене уголовного права, его, конечно, следовало бы считать защитником воровства и преступления.

Схолия. Отсюда следует также, что страх перед божеством не остановит военных действий людей. Хочу привести один пример. Во время Пелопоннесской войны афиняне осадили жителей острова Мелос без всякого повода со стороны последних. «Мы верим, что боги нас не умалят, ведь мы благочестиво противостоим вам, поступающим неправедно», – сказали мелосцы. «О богах мы предполагаем, о людях же из опыта знаем, что они по природной необходимости властвуют там, где имеют для этого силу», – отвечали афиняне. Боги властвуют, потому что они сильнейшие, с людьми дело обстоит так же.

Теорема II. Наивно полагать, что можно сохранить мир с помощью договоров либо третейских судов, без наказания.

Действительно, договор либо решение без санкций не заключают в себе иной силы, нежели сила разума договаривающихся сторон. Допуская, что стороны будут соблюдать их при любых обстоятельствах, мы допускаем, что люди могут быть руководимы только разумом и у государств нет страстей, что абсурдно. Как есть злонамеренные люди, для которых потребно уголовное право, так есть и злонамеренные государства, для которых договор, не подкрепленный силой, – не более чем листок бумаги.

Теорема III. Нет иного способа сохранить мир, как только установить такие отношения людей внутри государства и государств между собой, чтобы и те и другие силой самих своих страстей побуждаемы были бояться войны и любить мир.

Это явным образом следует из двух предыдущих теорем и, сверх того, отвечает всем нашим знаниям о человеческом обществе. Человек всегда сдерживал природу, покоряясь ей, и, не умея победить свои страсти, почитал за лучшее найти им такое применение, чтобы они воевали друг с другом. Так, хорошо задуманные законы против тирании противопоставляют друг другу тщеславные устремления основных сословий государства. Равным образом мы предлагаем здесь рассмотреть, как возможно ввести в законы отдельных стран и в договоры между народами такие положения, чтобы корысть, страх, честолюбие и иные страсти людей внушали им любовь к миру, а не подталкивали их к войне.

Глава III

Законы, способные обеспечить любовь к миру

Далее я покажу подробно, какими мне видятся законы, способные сохранять любовь к миру при различных формах правления. Ибо нет сомнения, что в зависимости от формы государства – монархии, олигархии либо демократии – тот же результат будет достигнут разными положениями.