Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— И что за предложение?

— У нас слишком много разного имущества, в том числе недвижимости. Зачем нам его столько?

— Что? — От изумления у Ратманова даже на мгновение отвисла челюсть.

— Миша, если говорить откровенно, не все оно куплено на законно заработанные деньги. Я никогда не вмешивалась в твои дела, но мне кажется, они не всегда были честными. Скажи мне правду.

— Софочка, дорогая, что с тобой случилось? Заболела?

— Я здорова и полностью в здравом уме. Пойми, мне стыдно иметь столько всего, когда оно не честно заработано. Давай это продадим и деньги переведем в какие-нибудь благотворительные фонды. Это будет наилучшим решением вопроса.

— Кто тебе внушил такую дикую мысль? А, понятно, наш святоша. У тебя бы она без него ни за что не возникла.

— Не важно, кто внушил, важно, что я так думаю и чувствую.

— Нет, это очень важно! — вдруг закричал Ратманов. — Сколько раз я уже пожалел, что впустил его в наш дом.

— Отставь отца Варлама в покое. Неужели ты не видишь, что неправедно нажитое имущество разъедает нашу семью, как ржавчина железо. Вспомни, что произошло только что с Виталиком.

— Это-то тут причем?

— Он видит, как мы живем. И сам становится таким же. Будем честными, у нашего сына нет никаких представлений о морали. Он хочет одно: сладко жить и ни в чем себя не стеснять. А каким достигается это способом, ему все равно. Нам надо разорвать этот порочный круг.

— Теперь я слышу голос Алексея. Быстро же ты набралась у этих двоих.

— Миша, ты ни о том говоришь. Давай говорить, как дальше жить, — взмолилась Софья Георгиевна.

— Поговорим и об этом, — зловеще пообещал Ратманов. — Но сначала немного о другом. Запомни, моя жена, как я приобрел свое имущество, это только мое дело. И тебя оно не касается. Ничего продавать и уж тем более раздавать я не намерен. Больше таких разговоров я слушать не хочу. Слава богу, Алексей уезжает, а со святошей я разберусь.

— Алексей отсрочил отъезд по причине болезни твоего отца.

Ратманов удивленно уставился на жену, и Софья Георгиевна вдруг поняла, что он даже не знает, что случилось с Германом Владимировичем.

— У него сильный сердечный приступ, — объяснила она. — Я его купировала, но надо дальше наблюдать. Сейчас Герман Владимирович спит.

— Только этого нам не хватало! — чертыхнулся Ратманов. Софья Георгиевна не поняла, относятся ли его слова к болезни отца или к отсрочке отъезда брата.

— Я хочу тебе напомнить, что этот дом и все остальное, что тут есть, записано на меня. И я сама могу принять решение, что с этим делать.

Ее слова вызвали у мужа ярость, он схватил жену за плечи и стал трясти так, чтобы у нее голова стала мотаться из сторону в сторону.

— Что ты делаешь? Немедленно прекрати! — закричала Софья Георгиевна.

Но Ратманов явно вошел в раж и не думал прекращать. Софья Георгиевна вырвалась из рук мужа, вскочила с кровати и побежала к двери. Михаил, словно лев, одним прыжком настиг ее и повалил на пол. Он придавил коленом ее грудь и поднял над ней кулак. Она в ужасе закрыла глаза.

Костяшки кулака мужа вжались в ее лицо. Удар был не сильный, но она все равно почувствовала боль. Софья Георгиевна открыла глаза и увидела, что муж стоит над ней и тяжело дышит.

— Уйди, иначе я не сдержусь, — прорычал он. — А если снова примешься за свое, я за себя не ручаюсь.

Софья Георгиевна поспешно встала и выскочила выйти из спальни.

Она заперлась в ванной комнате. Подошла к зеркалу и долго рассматривала себя. Под глазом появилось заметное покраснение; прикосновение к этому месту тут же отзывалось болью.

Но гораздо сильней Софья Георгиевна была потрясена самим фактом того, что муж поднял на нее руку. Это случилось за их совместную жизнь впервые. До этого момента она даже не могла припомнить, когда он повысил на нее голос. Они ссорились, не часто, но все же такое случалось. Но размолвки были не продолжительными и не имели большого накала. И всякий раз супруги быстро мирились. В худшем случае хранили молчание пару дней. Потом им это надоедало, и кто-то из них заговаривал первым. Этим все до сих пор и исчерпывалось. А сейчас Михаил ударил ее, пусть не сильно, но разве это принципиально. Главное — сам факт того, что в их отношениях отныне пройдет некий рубеж. И развод становится неизбежным. Она не сможет простить мужа.

Софья Георгиевна наложила тональный крем на место покраснения, оно стало менее заметным, но отнюдь не невидимым. Ну и ладно, решила она, пускай все видят. Если спросят, то не станет скрывать, что с ней случилось. Пусть все знают, какой у нее муж.

Внезапно Софья Георгиевна вспомнила, что за этими событиями совсем забыла про своего свекра. Как там Герман Владимирович, он мог уже пробудиться. Надо срочно к нему.

Она оказалась права, Герман Владимирович уже лежал с открытыми глазами. И сразу же заметил неполадки на ее лице.

— Софья, что с тобой случилось? — воскликнул он.

Софья Георгиевна немного растерялась, она вспомнила, что только что решила говорить об этом правду. Но не больному же человеку, его опасно так волновать.

— Стукнулась о притолоку двери, — выдвинула она версию.

Герман Владимирович пристально взглянул на нее и покачал головой.

— Это неправда. Давай, колись.

— Герман Владимирович…

— Софья, не надо меня обманывать. Я бывший разведчик, нас учили распознавать по лицам и голосам, говорит ли человек правду или врет. Прости, но ты врешь. Что случилось на самом деле?

Софья Георгиевна глубоко вздохнула и рассказала, что произошло.

— Герман Владимирович, только не нервничайте. Вам это очень вредно, — поспешно добавила она к своему рассказу.

— Я постараюсь, — сказал он. — Нас еще учили не поддаваться эмоциям, в любых ситуациях оставаться спокойными, сохранять ясную голову. Но с Мишкой я поговорю.

— Только не сейчас.

— Хорошо, — согласился Герман Владимирович.

— А сейчас я вас осмотрю.

Ближайшие двадцать минут Софья Георгиевна осматривала Германа Владимирович: мерила давление, измеряла пульс, слушала сердце. Состоянием свекра она осталась довольна.

— Непосредственная угроза миновала. Но давление еще высокое, хотя не такое, какое было. Немного отекли ноги, видите?

Герман Владимирович посмотрел на свои ноги и кивнул головой.

— Вам придется некоторое время полежать. Будете принимать гипотензивные препараты. К счастью, их у нас тут достаточно, причем, хороших. Но главное не волноваться, для вас это приговор. Забудьте про все здешние дела, вам надо себя беречь.

— Спасибо, Софушка, — дотронулся до руки невестки Герман Владимирович. — Ты меня спасла.

— Ерунда, на моем месте так бы лечил любой врач. Ничего тут сложного нет, все давно апробировано. Главное — вовремя оказать помощь. Есть болезни, купировать которые не сложно, но важно успеть это сделать. Иногда все решает буквально минута.