Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Святослав после короткого колебания кивнул головой.

— Но они не столь значительные, как твои.

— Так уж получилось, что мои тайны повлияли на всю страну. Хотя тогда я об этом не думал.

— Ты меня заинтриговал.

— Режиссера это сделать не трудно. А знаешь, какая возникла у меня идея: почему бы не устроить показ одного из твоих фильмов, а затем организовать его дружеское обсуждение. Как ты к этому относишься?

— Не вижу препятствий. Только не уверен, что обсуждение получится дружеским.

— Уж как выйдет. Ты же не боишься?

— Нисколько. Даже не представляешь, что говорили некоторые о моих фильмах.

— Я читаю по-английски, поэтому знаю. Сообщу о нашей идее Мише, надеюсь, он поможет организовать показ.

— Папа, я рад, что мы с тобой так поговорили, — поднялся Святослав. — Я даже не ожидал.

— Нам еще многое надо сказать друг другу. И не только сказать. Я бы очень хотел поехать к твоей матери на могилу. Давно не был. Но пока придется отложить.

— Поедем, обязательно поедем, — сказал Святослав. Он вдруг почувствовал, что взволнован.

Рената уже несколько часов путешествовала по бескрайним просторам Интернета. В обыденной жизни она не часто заглядывала сюда, только при необходимости найти нужную информацию, реже посмотреть какой-нибудь фильм или оперу. Но сейчас ее интересовало совсем другое, она изучала все, что касалось кингвируса, развития эпидемии и того, как с ней борются.

Она сама не понимала, почему у нее возникло желание узнать об этом. Она всегда сторонилась общественной деятельности, да и никаких соответствующих интересов у нее не было. Подобные темы вызывали даже не скуку, а скорей отторжение. Все это ее не касалось, у нее своя жизнь. Правда, что-то в ней протекало не так, она не приносила такого удовлетворения, как раньше. Может, от того, что она разочаровалась в себе, как в певице, особенно когда вдруг осознала, что великой исполнительницей ей не стать. На вторые роли тут она на своем месте, но какая от этого радость. Петь в хоре, петь во втором составе что-то в этом есть унизительное, неполноценное.

Когда началась пандемия, Рената почти не обращала на это внимание, почти не слушала, почти ничего не читала об этом. Ей казалось, что все это происходит далеко от нее, почти на другой планете, и ее не касается. И только когда эпидемия приблизилась к ее дому, Рената немного больше стала уделять этой теме внимания. При этом ощущала большую досаду от того, что приходится менять образ жизни. Но даже, когда это произошло, когда их семья оказалась в изоляции в загородном пристанище, Рената слабо представляла о реальном масштабе проблемы.

Но сейчас, когда Рената битый третий час читала про вирус, про пандемию, про заболевших и умерших, про методы лечения болезни, а точнее, их отсутствие ей вдруг стало не по себе. Она не представляла, что это все настолько серьезно. Вернее, слово серьезно, в данном контексте не подходило, страшно, ужасно. Люди умирают, как мухи, не хватает ни врачей, ни среднего медперсонала, ни коек в больницах. Даже возникла нехватка гробов, покойников не успевают хоронить и они подолгу лежат в моргах и даже, как мясные туши, складируются в рефлежераторах. Прочитав об этом, ей даже стало нехорошо.

Рената вдруг ощутила, что ее охватывает что-то вроде паники. Возможно, Виталий был прав, когда хотел запереться в комнате и не выходить на люди. Хотя с другой стороны это тоже не выход, невозможно провести все время в столь жестком заточении. Она бы точно не смогла.

Ренате вдруг сильно захотелось обсудить то, что она только что прочитала с кем-то. Сразу же возник в качестве собеседника Ростик. Но она отвергла его кандидатуру; с ним об этом она непременно поговорит, но позже. А сейчас остается только мать. Рената выключила ноутбук и решительно вышла из комнаты.

Мать она застала в столовой за обсуждением с шеф-поваром меню обеда. Некоторое время она слушала их разговор. Внезапно ее поразило то, что два человека обсуждают тему о том, какую еду приготовить, а в это время во всем мире умирают десятки тысяч людей. Причем, многие их них совсем рядом от них.

Рената вспомнила, что в минутах пятнадцать езды от их дома расположена большая больница. Она случайно слышала, что в нее кладут зараженных вирусом. А умерших хоронят на поселковым кладбище. Если она, Рената, тут умрет, то и ее вполне могут закопать на нем.

Софья Георгиевна завершила обсуждение с шеф-поваром и повернулась к дочери.

— Хочешь, Рената, мне что-то сказать? — спросила она.

— Да, то есть, не совсем. Поговорить.

— И о чем же?

Рената замялась.

— О кингвирусе. И вообще, о том, что происходит вокруг.

Предложенная тема для разговора сильно удивила Софью Георгиевну. Кому, кому, а уж Ренате, как ей казалось, это совсем не интересно.

— Ты, в самом деле, желаешь это обсудить?

— Да, — уже тверже подтвердила Рената.

— Хорошо, — согласилась Софья Георгиевна. — Пройдем в каминный зал, там уютно. Мне во всем доме эта комната нравится больше всего.

Они расположились возле камина в удобных креслах.

— Так, о чем ты хотела поговорить? — спросила Софья Георгиевна.

— Скажи, мама, это действительно так страшно?

Софья Георгиевна пристально посмотрела на дочь.

— Ты имеешь в виду вирус и его распространение?

— Да.

— Такой беды я еще не припомню. Были разные эпидемии на моем веку, но чтобы такого масштаба…

— И нельзя остановить эпидемию?

— Пока не получается. Нет лекарств, нет вакцины. Никто же к этому не готовился. Эпидемия застала всех врасплох, словно внезапное нападение.

— Но неужели все так безнадежно, мама! — воскликнула Рената.

Софья Георгиевна невольно вздохнула.

— Вирус очень вирулентный и опасный, он поражает разные органы. И заранее никто не способен предсказать, чем заболеет зараженный. Это может быть дыхательная система, а может, эндокринная. А может, еще что-то. Как врач я сталкивалась с разными его проявлениями. Многие умирают быстро, всего за несколько дней.

— И им невозможно помочь?

— В отсутствие действенных препаратов сложно. Многое зависит от ухода за больным, если за ним никто не следит, шансы на летальный исход у него больше.

— Но почему никто не следит?

— В день могут госпитализировать несколько десятков человек, а то и целую сотню. Не хватает ни врачей, ни сестер, ни нянечек.

— Мама, но почему тогда ты не в больнице, а здесь? Сама же говоришь, врачей не хватает.

Софья Георгиевна снова посмотрела на дочь. По ее лицу было заметно, как ей не хочется отвечать на этот вопрос.

— Я, как ты знаешь, не эпидемиолог, ни вирусолог, а кардиолог. А на сердце вирус не влияет. По крайней мере, такие случаи пока не выявлены. И, кроме того, отец настоял, чтобы я укрылась тут.