Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Фильм интересный, смотрится с большим вниманием. И мадам Жобер прекрасно в нем играет, — протянул Михаил Ратманов. И поймал на себе одновременно пристальный и недоверчивый взгляд брата.

— Зовите меня Соланж, — попросила кинодива.

— С большим удовольствием, — согласился Михаил Ратманов. — Предлагаю пройти в дом.

— Соланж в восторге от твоего дома. Она его даже сравнила с Версалем, подал реплику Святослав.

— Да? — Михаил Ратманов был очень польщен. — Скажи мадам Жобер, то есть, Соланж, что я с удовольствием проведу для нее экскурсию по дому.

— О, это прекрасно! — воскликнула француженка. — С нетерпением буду ждать экскурсии.

— Ну, все, пойдемте в дом, — сказал Михаил. — Отец уже здесь и ждет тебя.

Неожиданно Святослав встрепенулся.

— Замечательно! Давно не видел старика. Как он?

— Не всегда здоров. Но в целом нормально для своего возраста.

— Соланж, я тебя сейчас представлю своему отцу. Он тебе понравится. — Святослав обнял женщину за талию, она сделала то же самое. Вместе они стали подниматься на крыльцо.

Михаил Ратманов и Герман Владимирович находились в просторном вестибюле первого этажа, когда в ворота въехала машина Азарова. Из нее вышли Алексей и Ростислав. Они стали внимательно рассматривать дом, активно обмениваясь репликами. Михаил Ратманов наблюдал за этой картины в окно. И в очередной раз пожалел, что поддался на уговоры отца и пригласил брата к себе. Ничем хорошим это не кончится, настойчиво свербила его мысль.

— Миша, что ты там высматриваешь? — спросил Герман Владимирович, подходя к нему.

— Алексей с сыном прибыли, — хмуро сообщил Михаил.

Герман Владимирович взглянул к окно, затем перевел взгляд на сына.

— Не хочется идти встречать? — поинтересовался он.

— Нет. Напрасно я послушался тебя и пригласил его, — не удержался Михаил Ратманов от упрека.

— Ты чересчур эмоционально все воспринимаешь. Он делает свое дело, ты — свое. Ладно, не желаешь встречать, давай это сделаю я.

Михаил ничего не ответил, что в данном случае явно означало согласие.

— Но тебе все равно придется с ним общаться, — заметил Герман Владимирович, открывая ведущую на улицу дверь.

Он вышел из дома и направился к вновь прибывшим. Увидев отца, Алексей поспешил ему на встречу. Они обнялись.

— Рад тебя видеть, сынок, — поприветствовал его Герман Владимирович. — И тебя, Ростик. А ты возмужал. Сколько я тебя не видел?

— Больше года, дедушка, — ответил Ростислав.

— Многовато для людей, которые живут в одном городе и не так уж и далеко друг от друга, — констатировал Герман Владимирович. — Ничего, за эти дни все наверстаем. Чувствуйте себя тут, как дома. Все же вы у родного брата.

— Вообще-то, папа, сводного, — уточнил Азаров.

— Какая в этом разница.

— Судя по тому, что встречать нас вышел ты, а не хозяин этих огромных владений разница все же существует.

Герман Владимирович похлопал сына по плечу.

— Не начинай, Алеша, по крайней мере, с первых минут. У тебя еще будет время.

Сын пристально посмотрел на отца.

— Я вижу, папа, ты не сильно изменился.

— Куда уж мне меняться в моем возрасте, — притворно горестно вздохнул Герман Владимирович. — Разве только по причине слабоумия.

— Ты и слабоумие — понятие не совместимое, — возразил Алексей.

— А вот тут я бы не стал зарекаться. Знаешь, сколько умнейших людей кончили этим? Я видел таких немало. И всякий раз дивился, как это могло быть, куда же девался их такой светлый разум. Молодым был, вот и не понимал.

— А теперь?

— Теперь понимаю. По крайней мере, лучше. Хотя, — Герман Владимирович задумался, — все равно далеко не все. Я хотел, чтобы ты приехал сюда, в том числе и для того, чтобы ты мне кое-что разъяснил.

— Я — тебе? — удивился Азаров. — Это я должен просить у тебя объяснить мне многие вещи.

— Вот и прекрасно, значит, будет, о чем поговорить, — сделал неожиданный вывод Герман Владимирович. — Хватить стоять тут, пора пожаловать в дом. Знаешь, если желаешь, могу присутствовать при вашей первой встречи с Михаилом. А то еще подеретесь.

— Пожалуй, это совсем не помешает, — засмеялся Алексей.

Софья Георгиевна, разложила по полкам вещи, после чего спустилась вниз и вошла в комнату, предназначенную для отца Варлама. Священник неподвижно стоял посреди нее, у него был вид человека, который не знает, что делать в эту минуту. По крайней мере, именно подобное впечатление он произвел на женщину.

— Отец Варлам, вам помочь? — спросила Софья. — Вас удовлетворяет эта комната или подыскать другую?

Отец Варлам медленно повернулся на голос и посмотрел на Софью Георгиевну так, словно впервые ее видел.

— Зачем я здесь? — вдруг спросил он.

— Мы привезли вас сюда, чтобы уберечь от кингвируса. Дальше находиться вам в церкви было опасно. А здесь, я надеюсь, вам ничего не угрожает. Если вы не возражаете, лично я буду следить за вашим здоровьем.

— Меня бережет Господь, — со значением произнес священник и посмотрел вверх.

— Я понимаю, я тоже уповаю на Него. — Софья Георгиевна замялась. Хотя она была верующей, но не была искушена в богословских тонкостях и не очень представляла, как следует сейчас отвечать. После короткого колебания решила, что будет говорить по мере своего разумения. — Господь даровал нам медицину, чтобы мы могли бы бороться с болезнями, лечить людей. А потому, как врач…

— Вера сильней медицины, — решительно и мрачно перебил ее отец Варлам, — я не нуждаюсь в вашей заботе. Если Он сочтет, то убережет меня от заражения и любых других хворей.

— Да, конечно, это так. И все же будет лучше, если я вас иногда буду осматривать, — растерянно пробормотала Софья Георгиевна. — Ваша жена скончалась, но если бы ей помогли вовремя, возможно, ее бы удалось спасти. Вы так не думаете, отец Варлам?

— Против воли божьей спасения нет. Она ушла для искупления своих и чужих грехов. И я готов, если Он меня позовет, отправиться вслед за ней.

— Но зачем, отец Варлам? Вы нужны людям здесь, нужны мне. У вас много прихожан, они приходят за утешением, послушать ваши проповеди. Я сама их слушала много раз. И они произвели на меня неизгладимое впечатление. Вы должны жить.

— Не тебе это решать, дочь моя. Разве ты можешь это понять. «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел; и, придя, находит его выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, — и бывает для человека того последнее хуже первого». Вот так и я ношу это в себе. Я не ропщу, так хочет Он. Злые духи атакуют нас со всех сторон, проникают в душу человека. А он даже этого не ощущает и живет себе, как ни в чем не бывало, потакая во всем этой нечисти. — Внезапно священник сделал несколько решительных шагов и так близко подошел к женщине, что она почувствовала на своем лице его дыхание. — Этот страшный мор — расплата за все. Люди умирают, потому что покинули Бога, отреклись от Него. И еще многие умрут. Я это вижу так же ясно, как тебя сейчас.