Али Смит - Лето

Думаете, оно такое же, как в 1933-м? – сказал Роберт.

Трудно сказать, – сказала Шарлотта.

Они проехали по дороге чуть дальше и остановились рядом с запертым пабом.

Смотри, – сказала Шарлотта. – Роберт.

Она сказала это тихо, поскольку Саша спала, свернувшись клубочком и выпростав забинтованную кисть.

Рядом с запертой входной дверью «Нового трактира» висела круглая табличка, как бы синяя табличка. На ней стояла фамилия «Эйнштейн».

Шарлотта вышла из машины. Роберт тоже. Оба оставили дверцы приоткрытыми, чтобы не разбудить Сашу.

АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН,

спасаясь от нацистских преследований, останавливался по пути в Америку и жил в хижине на Роутонской пустоши в сентябре 1933 года

Внизу говорилось, что табличка изготовлена газетой «Истерн дейли пресс» и Нориджской школой искусства и дизайна.

Искусство, дизайн и четвертая власть, – сказала Шарлотта. – Дай бог им здоровья.

Думаете, он приходил сюда? Пивка попить? – сказал Роберт.

Что-то мне подсказывает, если бы приходил, – сказал Шарлотта, – то на этом пабе висела бы табличка, где говорилось бы, что Альберт Эйнштейн, спасаясь от нацистских преследований, останавливался по пути в Америку в этом баре в сентябре 1933 года, чтобы попить пивка.

Но он ведь мог бы, – сказал Роберт. – В книге говорится, никто в деревне не знал, кто он. Он мог бы прийти сюда попить пивка, и, возможно, люди просто не поняли бы, что это он.

Пожалуй, да, – сказала Шарлотта.

Пожалуй, – сказал Роберт. – Пожалуй-пожалуй-пожалуй.

Он нарочно зашагал взад-вперед перед входной дверью запертого паба, повторяя слово «пожалуй».

Думаете, я хожу по той же земле, по которой ходил он? – сказал Роберт.

Чем тебе так нравится Эйнштейн? – сказала Шарлотта.

Помимо того что он был одним из самых блестящих умов, когда-либо думавших о чем-нибудь на нашей планете? – сказал Роберт. – Тем, что у него лицо, как у ягненка.

А, – сказала Шарлотта.

Тем, что он по-настоящему любил вселенную, – сказал Роберт.

Да, – сказала Шарлотта.

Тем, что он хотел понять архитектуру света, – сказал Роберт.

Архитектура света, – сказала Шарлотта. – Мне нравится. Похоже на название стихотворения.

Правда? – сказал Роберт.

Да, – сказала Шарлотта. – Сам придумал?

Не знаю, – сказал Роберт. – Может, прочитал где-нибудь. На меня не похоже. А если бы вы со мной, в смысле, вы и я стояли на краю черной дыры… Хотя мы и не стоим. Но если бы нам пришлось встать на краю черной дыры… И, скажем, вы бы случайно встали ближе к краю, чем я…

Ладно, – сказала Шарлотта.

Потом мы бы оба вернулись на Землю, – сказал Роберт. – Тогда я бы постарел быстрее вас, потому что стоял дальше от дыры, и к моменту возвращения на Землю мы могли бы наверстать разницу в возрасте.

Очень интересно. Спасибо, что рассказал, – сказала Шарлотта.

Они решили обойти вокруг всего здания, чтобы максимально увеличить шансы ступить там, где, возможно, ступала когда-то нога Эйнштейна.

При этом Роберт рассказал Шарлотте, что однажды видел, как мужчина, не старый, а вполне молодой мужчина, споткнулся на выходе из «Уэзерспунс», потому что был бухой в стельку, и растянулся на тротуаре, а потом прополз на четвереньках до самой набережной, со спущенными до лодыжек штанами и трусами.

И это была даже не пятница или четверг, – сказал Роберт. – Это был только понедельник. С ним даже не было других пьяных друзей, и он не веселился. Он был просто бухой. И можно было – вы могли, все могли – видеть его во всей красе.

А, – сказала Шарлотта.

Первобытный, – сказал Роберт.

Меткое слово, – сказала Шарлотта.

Я не хочу жить в таком мире, – сказал Роберт.

Конечно, мы живем в мире, где первобытное и публичное все больше и больше друг с другом сливаются, – сказала Шарлотта.

Ну да, – сказал Роберт.

Он сказал это с грустью.

Но если мы не будем уделять внимание первобытному в каждом из нас, – сказала Шарлотта, – куда оно уйдет?

Не знаю, – сказал Роберт. – В кости?

Думаю, оно всплывает на поверхность, чтобы мы решили, что с ним делать, – сказала Шарлотта. – В общем, есть тот человек, которого ты видел. А потом есть, ну… ты сам сказал. Есть еще люди, которые всю жизнь учатся, чтобы понять строение луча солнечного света.

Но что, если ты мешанина из всего этого? И если нельзя быть лишь одним из них? – сказал Роберт. – Кто же ты тогда?

Человек? – сказала Шарлотта. – Типа, знаешь… Тот, кто мог бы приклеить стекляшку к руке своей сестры? Суперклеем?

Это было не просто стекло, – сказал Роберт. – Это было гораздо больше, чем просто стекляшка .

Так что же тогда? – сказала Шарлотта.

Это было время, – сказал Роберт.

Время, – сказала Шарлотта. – Значит, это подарок, который мы получаем, чтобы передарить другим?

Роберт пожал плечами.

Не знаю, – сказал он.

Я тоже, – сказала Шарлотта. – Что бы сказал Эйнштейн?

Он бы сказал, – сказал Роберт, – что человеческий вид изобрел свои наилучшие интеллектуальные инструменты, глядя на звезды. Но звезды не несут никакой ответственности за то, как мы поступаем со своим интеллектом.

Ну и ну, – сказала Шарлотта. – Роберт. Ты сказал великую вещь.

Правда? – сказал Роберт.

Он так и засиял от удовольствия.

Но это не я сказал, – сказал он. – Это Эйнштейн.

Но ты сказал это сейчас , – сказала Шарлотта. – Ты сказал это на сегодня. Ты сказал это так, не знаю, словно попал в цель. Решающий аргумент. Как нельзя вовремя. Лунка одним ударом.

Черная дыра одним ударом, – сказал Роберт.

Они стояли под ночным небом на парковке, где сам Эйнштейн, наверное, возможно, пожалуй, когда-то стоял и смотрел на подсвеченные булавки в темноте, которые обозначали древние, изначальные и уже умершие звезды, пока сестра Роберта, проснувшись и увидев, как они оба ей машут, не натянула на плечи куртку, не вылезла из машины и не подошла туда, где они стояли на холоде, и все вместе посмотрели вверх, чтобы указать созвездия, чьи имена они знали, и отгадать те, которых не знали.

1 июля 2020 года

Дорогая Саша Гринлоу!

Большое спасибо за то, что мне написали. Это было очень любезно с вашей стороны.

Спасибо за то, что рассказали мне так много всего о птицах.

Я пишу вам сегодня, потому что увидел эту птицу и ее семью в своем небе. Я очень сильно хочу вам рассказать.

Наши друзья Шарлотта и Артур передали мне ваши два письма. Они мне очень сильно понравились. Спасибо за то, что рассказали мне истории из своей жизни. Спасибо за то, что представили себе мою жизнь. Спасибо за то, что позволили мне представить вашу жизнь. Спасибо за то, что рассказали мне легенды об имени Герой. Спасибо за смешные стихи.

На вьетнамском английском меня зовут АНХ КИЕТ. Я не знаю, как напечатать на клавиатуре компьютера букву Е в слове КИЕТ правильно, ведь над ней нужна шапочка, похожая на крышечку, а внизу еще точечка, как в конце предложения. На вьетнамском мое имя похоже на изображение широкоплечей фигуры или дома с двумя широкими крепкими крышами, расположенными одна над другой. Слова моего имени по отдельности означают: