Гейнц Зенкбейль - Воспитание жизнью

Радист надел наушники и перешел на прием. Сначала в наушниках слышался лишь треск помех, но затем треск прекратился, зато в эфире появились чьи-то неясные голоса. Радист посмотрел на часы. Стрелки показывали начало пятого. Он видел, как вылез из машины обер-лейтенант Холдак. Повесив через плечо планшет с картой, офицер направился к радисту. Лицо у него было помятое, чувствовалось, что за ночь он не сомкнул глаз.

— Есть какие-нибудь известия, товарищ Зайбт?

Офицер понимал, что ему, собственно, не следовало бы задавать такого вопроса, радист и без этого доложил бы ему о получении любой радиограммы.

— Нет ничего, товарищ обер-лейтенант! Но дело в том, что я никак не установлю связь со штабом дивизиона!

Будь это не Зайбт, а кто-нибудь другой, командир батареи, возможно, устроил бы ему разнос, а здесь он только сказал:

— Ничего, я все равно сейчас иду в штаб!

Радист начал усиленно вызывать штаб, и командир батареи остановился. Однако, увидев, что выйти на связь ефрейтору так и не удалось, офицер пошел своим путем, дав по пути кое-какие указания разведчикам.

Неожиданно Зайбт услышал, что на эту же частоту настроился другой радист. Ничего особенного в этом не было, так как дивизион поддерживал радиосвязь со всеми батареями на одной и той же частоте. Положительным в такой связи было то, что командир дивизиона получал возможность быстро передать тот или иной приказ командирам батарей. Однако была в этом и отрицательная сторона, которая заключалась в том, что лишь один командир мог вести переговоры со штабом в данный момент.

В наушниках послышался голос:

— «Роза», здесь «Одуванчик»! Как меня слышите? Прием!

«Черт возьми! — мысленно выругался Зайбт. — Выходит, меня обогнали! Теперь придется ждать. Позывной штаба — «Роза», а первой батареи — «Одуванчик». Раз штаб вызывает командира первой батареи, то, следовательно, случилось нечто важное… Не доложить ли об этом командиру? Он всегда интересуется, что делается в других батареях…»

— «Одуванчик», говорит «Роза»! «Одуванчик», здесь «Роза»! Как меня слышите? Прием!

Прошла минута, а затем послышалось снова:

— Говорит «Одуванчик»! Вызываем на связь сорок первого!

Штабс-ефрейтор удивился — говорил уже совершенно другой голос. Он заглянул в таблицу кодов: сорок первым был сам командир дивизиона.

Несколько секунд стояла тишина.

«Нужно скорее позвать обер-лейтенанта Холдака», — подумал радист и сделал знак командиру, чтобы тот подошел к рации.

Холдак заторопился. Через четверть часа он должен быть у командира дивизиона на высоте 62,0. Ну, туда он еще успеет: до высоты не так далеко.

Офицер подошел к радисту и взял у него наушники. Он не сразу понял, о чем идет речь, но потом уловил следующие олова:

— …Что значит «я твердо застрял»? Выражайтесь понятнее, тридцать первый!

— Кто же такой тридцать первый? — вслух спросил офицер у радиста.

— Тридцать первый — это командир первой батареи, товарищ обер-лейтенант!

Холдак побледнел и почувствовал, как у него задрожали колени.

«Выходит, это капитан Каст увяз в грязи!» — мелькнуло у обер-лейтенанта в голове.

— Сорок первый, докладываю: «Одуванчик» застрял в квадрате пятьдесят шесть — восемьдесят два во время форсирования реки, на съезде с моста! — послышался в этот момент спокойный голос капитана Каста.

Холдаку казалось, что он видит высокую стройную фигуру симпатичного капитана.

— Почему вы докладываете, мне об этом только сейчас?

— Мой радист никак не мог сразу выйти на связь о вами, товарищ сорок первый.

— Сделайте все, чтобы в четыре ноль-ноль прибыть в указанный район!

— Это невозможно, товарищ сорок первый. Нам удастся выбраться отсюда не раньше восхода солнца. Мост заблокирован мной, и, следовательно, «Маргаритка» не сможет через него пройти.

Наступило недолгое молчание.

«Маргаритка» — это батарея обер-лейтенанта Колтермана, — думал Холдак. — Получается, что обе батареи не смогут своевременно прибыть в район сосредоточения».

— Товарищ тридцать первый, вы ставите под удар проведение учений! — снова послышался в наушниках голос командира дивизиона. — Я требую, чтобы вы предприняли все меры и вовремя прибыли в указанный вам пункт! У меня все, прием!

Обер-лейтенант Холдак услышал, как в наушниках раздалось два щелчка, что означало, что обе рации перешли на прием. Холдак снял наушники и, сдвинув каску на затылок, вытер платком выступивший на лбу пот. Настроение у него было далеко не радужное. Не спеша он побрел на высоту.

Выслушав указания командира дивизиона, капитан Каст сразу же пошел к мосту.

«Командир дивизиона продлил время до четырех часов, — размышлял Каст, — однако этого мне явно недостаточно. Его приказ я вряд ли смогу выполнить…»

С начала объявления тревоги все шло хорошо: батарея одной из первых собралась по тревоге и вышла на сборный пункт. Ночной марш начался тоже нормально. И вдруг этот проклятый съезд с моста!

Капитан горько улыбнулся: «До четырех часов я ничего не успею сделать. К сожалению, я не волшебник. Хорошо еще, если мы выберемся отсюда до шести часов. Командир дивизиона не имеет представления о том, как мы тут влипли. Да и сам я себе этого не представлял…»

Земля за мостом вся была в больших ямах и колдобинах. Офицер остановился перед одной из крупных ям и задумался: «И как только я мог попасть в такой переплет? Правда, это случилось ночью, но ведь я же не новичок! Я думал, что речь идет о простых колдобинах, а не о таких ямах… Ничего не поделаешь, дорогой Каст! — мысленно обратился он к самому себе. — Следовало бы заранее как следует разведать маршрут! Но зачем? Дорогу мы и так хорошо знаем. Не первый раз по ней ездим… Потом, это ведь не бой, а самое рядовое учение…»

Капитан понимал, что сейчас многое будет зависеть от него, от его решения, его спокойствия и деловитости.

Если бы произошла небольшая авария, можно было не беспокоиться, товарищи справились бы сами. Но здесь застряла не одна машина, а целая батарея. Капитан взялся лично руководить работами, а секретарь парторганизации вахтмайстер Найберт собрал коммунистов и призвал их показать пример беспартийным. И вмиг упавшее было настроение у солдат заметно поднялось.

— Задержка у моста ни в коем случае не должна отразиться на дисциплине и порядке в батарее! — такими словами закончил свое краткое выступление секретарь парторганизации.

После разговора с командиром дивизиона по радио капитан Каст еще раз внимательно осмотрел место, где застряли машины. Три тягача с гаубицами почти по оси колес увязли в грязи, а одна машина даже перевернулась на бок. Тягач с пушкой, остановившись на мосту, как бы забаррикадировал его.