Владимир Богомолов - Особое задание [Повести и рассказы]

Гитлеровцы рассчитывали ударом неслыханной силы смять ряды защитников Сталинграда, с ходу занять город… Но гитлеровское командование, жестоко просчиталось. В час тяжелых испытаний не дрогнули ряды сталинградцев. Рабочие, оставив заводские корпуса, станки и мартены, с оружием в руках вышли навстречу прорвавшемуся врагу. Грудью своей они преградили ему путь. Женщины, подростки, старики по призыву городского комитета обороны взялись за сооружение баррикад, превращая в крепость каждую улицу, каждый квартал. «Верно», — отметил Кругляков, вспомнив улицы с разрушенными начисто домами, но перегороженные баррикадами, надолбами, дзотами, ежами.

И снова на полях появилась карандашная пометка. Дальше в тексте назывались имена героев, отличившихся на том или ином участке фронта. Затем обком партии призывал всех участников обороны Сталинграда отстоять город, отстоять, невзирая ни на что.

«В эти трудные дни проникнемся мыслью — отступать некуда. Пути отступления закрыты приказом Родины, приказом народа. Ни шагу назад!»

Обращение требовало биться стойко и яростно за каждый дом. Обком партии призывал тружеников тыла трудиться так же самоотверженно, как бойцы сражались на фронте. Обращаясь к братьям и сестрам, находящимся в районах, временно оккупированных немцами, коммунисты призывали: «Создавайте невыносимые условия для немецких захватчиков. Ярче разжигайте пламя партизанской борьбы (карандаш снова сделал пометки на полях), смелее производите диверсии, разрушайте связь, транспорт врага, все ми доступными средствами истребляйте немецких захватчиков, помогайте Красной Армии очистить нашу священную землю от немецкой погани».

Обращение заканчивалось пламенным призывом: «Так поклянемся же Родине, что мы выстоим, не отдадим врагу наш город!»

Когда Тимофей Петрович закончил чтение, Андрей Иванович оторвал взгляд от папки и выжидательно посмотрел на взволнованное лицо генерала.

— Сильный документ, — сказал Кругляков, кладя перед командующим обращение.

— Возьми, — разрешил командующий, — подготовь листовку и вручи партизанам. Думаю, что она сыграет свою роль.

— Уверен, — сказал начальник партизанского центра, поднимаясь.

…Приезд генерала Круглякова в астраханскую школу лучше любого приказа, телеграммы подсказал курсантам, что в их жизни наступает новый важный период. Наступает тот момент, ради которого они добровольно пришли сюда, болеё двух месяцев упорно учились искусству ведения войны во вражеском тылу. И они не ошиблись. Вечером их собрали в актовом зале. Добросердов представил своим слушателям председателя Центрального штаба партизанского движения, й когда Тимофей Петрович, встреченный горячими аплодисментами и радостными возгласами, вышел к небольшой трибуне, зал мгновенно затих, казалось, даже перестал дышать, чтобы не пропустить ни одного слова речи генерала.

Рассказывая о положении в Сталинграде, Кругляков очень подробно обрисовал обстановку на театре военных действий, сосредоточил внимание на характерных особенностях войны в районе Сталинграда.

— Эти особенности, — уверенно говорил генерал, — характерны тем, что противник, стараясь захватить город, сконцентрировал миллионную армию с большим количеством современной техники. В результате чего создалась большая плотность войск на территории оккупированных районов области.

— Вам должно быть ясно, — продолжал он, вглядываясь в лица курсантов, ища среди них однополчан, друзей боевой молодости, — что все населенные пункты, балки, овраги, прилегающие к городу, сегодня насыщены войсками противника. В силу этого вся местность, особенно все мало-мальски пригодные дороги, мосты, дамбы находятся под усиленным контролем.

— Степь у нас известная, — вышел из-за трибуны Тимофей Петрович. — Ей ни конца ни края не видать, — он вновь обратился к старикам, которые единодушно подтвердили его определение степных просторов. — Плотность населения, сами знаете, — по Человеку на квадратный километр, с жильем в степи не. густо. Учтите: начинаются холода. Значит, немцы, румыны, итальянцы будут все больше жаться к деревням, хуторам, станицам. Так что следует выбрать особую тактику и стратегию.

Заканчивая речь, Тимофей Петрович передал всем курсантам просьбу, так и сказал, «просьбу», а не приказ командующего фронтом: помочь Красной Армии всем, чем будет возможно. Остановите хоть на день эшелон боеприпасов, техники, воинских частей — прекрасно, уничтожите хоть одну боевую машину, повозку, мотоцикл — спасибо, склад поднимете в воздух — великое спасибо, хоть одного фрица или макаронника прихлопнете — все равно благодарность вам от командования, а если гарнизоны разгромить, то за наградой дело не станет.

И еще Кругляков предупредил партизан, чтобы своими действиями в тылу врага дали они почувствовать не только оккупантам, что они здесь нежелательные временщики, но чтобы и советские люди ни на минуту не потеряли веры в несокрушимость Советской власти. А для этого должны граждане быть всегда точно информированы о положении на ближних и дальних фронтах, о боевых делах партизан и подпольщиков, потому немаловажную роль командование отводит такому участку, как распространение листовок и сводок Совинформбюро, как проведение (смотря по обстановке) митингов и собраний в населенных пунктах, где будет разгромлен вражий гарнизон или где будут казнены староста, полицаи…

— Одним словом, — как шашку, вскинул руку над головой генерал, — действуйте так, чтобы днем и ночью горела земля под ногами оккупантов. Удачи вам, дорогие мои!

Зал откликнулся на пожелание генерала громкими и дружными аплодисментами, заверениями, что партизаны сделают все, чтобы помешать врагу захватить Сталинград.

Наконец-то настал тот долгожданный день, когда партизан группами вызывали в кабинет начальника школы и ставили перед ними конкретные задачи, определяли участки для диверсий, наблюдения за передвижениями и дислокацией вражеских войск.

— Ваш участок, — говорил Добросердов Ломакину, расправляя на большом столе карту, — от Котельниково до станции Пролетарской Ростовской области. Двести километров. Простор. Но и сложность…

Добросердов поглядел на партизан, сгрудившихся вокруг стола. Лица всех были сос-редоточены на кружках, названиях, тонких жилках степных и железных дорог. За каждым кружком партизаны видели давно знакомые станции, поселки, хутора. Миша вперил свой взор в надпись «х. Майоровский». Как бесконечно далеко он от волжских берегов. А там мама, сестры и совсем-совсем крошечный брат. А может, их давно нет?. Ведь уже около трех месяцев они с отцом не имеют из дома никаких известий. И сколько еще придется ждать встречи?