Питер Хеджес - Что гложет Гилберта Грейпа?

— Я знаю, вы умеете плавать! — кричу я с берега. — Я не собираюсь вас спасать. Не собираюсь!

Миссис Бетти Карвер исчезает под водой. Я вожу глазами по водной глади в поисках пузырьков воздуха. Подхожу к краю моста — от нее никаких следов, кричу:

— Все равно не верю!

Я стягиваю рубашку, разуваюсь. Уже готов нырнуть, как она показывается из-под воды. Стоит такая в том месте, где глубина, по моим прикидкам, не больше метра. Вся в тине, по коже стекает вода, и мне видно, как сквозь мокрое платье просвечивает ее лифчик.

— Не смешно, — говорю я. — Ни разу.

— Есть еще порох в пороховницах! Прыгай ко мне. Поплаваем вместе.

Я отрицательно качаю головой.

— Ты перестал быть легким на подъем. Ты теперь как этот…

Я уже подобрал свою рубашку. Надел кеды, не завязывая шнурков.

— Ты ведь собирался спасти меня, правда? — Миссис Бетти Карвер подпрыгивает в воде, глядя, как я удаляюсь.

— Спасибо за обед, — прощаюсь я.

— Если ты уйдешь, между нами все кончено. Финита ля комедия.

На последнем кусочке курицы — на крылышке — оставался добрый слой мяса. Я уже почти его сцапал, но вовремя спохватился. Уходя — уходи, Гилберт, вот как в таких случаях говорится.

Я ухожу не оглядываясь, оставив миссис Бетти Карвер в воде, оставив последний кусочек курятины.

Топчусь в подвале, разбираю белье для стирки и только сейчас замечаю всю мудреность подпирающей пол конструкции, которую сколотил нам Такер. Балки из свежеспиленного бруса установлены с умом, а закреплены просто намертво. Сеть продольных и поперечных соединений и вправду могла бы удержать маму от провала, но лишь до поры до времени — к гадалке не ходи.

Наверху звонит телефон.

Такер не объявлялся с тех пор, как закончил с полом. Злится на меня, стало быть, раз целые сутки на связь не выходит.

Опять звонок.

Наберу его позже, зашлю респект. Руки у него откуда надо растут, конечно.

Телефон продолжает надрываться.

— Гилберт занят! — кричу я снизу.

Никакой реакции. Из-за этого звяканья-бряканья отшвыриваю в сторону грязное шмотье. Поднимаюсь вверх по лестнице и походя ору: «Обожаю эту семейку!» Хватаю трубку кухонного телефона:

— Гилберт у аппарата!

— Позовите, пожалуйста, Эми.

— Эми!

Мой голос заглушается маминым храпом.

— Эми! — Выглядываю в окно на задний двор, где Эми начищает гриль для бургеров. Поднимаю оконную раму. — К телефону!

— Кто там?

— Я почем знаю. Сама спроси!

— Узнай, пожалуйста. У меня от гриля все руки в саже.

— Кто ее спрашивает?

— Издевки тебе не к лицу, — говорят на том конце.

Не понял. Где я издеваюсь?

— Ты прекрасно знаешь, кто я.

— Это вряд ли.

— Отлично, просто замечательно. Ну спасибо, Гилберт Грейп.

— Ой. По телефону у вас совсем другой голос.

— Все из-за той девчонки, да? Которая из Мичигана, по городу о ней только и разговоров. Это ведь из-за нее, да?

— Жаль, что все так обернулось, — отмазываюсь я.

— Ничего тебе не жаль.

Прислушиваюсь к помехам на линии, не знаю, о чем с ней говорить.

— Я, вообще-то, Эми звоню.

— Ах, ну да. — Прижимаюсь лицом к москитной сетке. — Эми, это миссис Карвер!

Зайдя в дом, Эми берет трубку и прижимает ее к уху правым плечом:

— Привет, Бетти. Правда? Угу. Право, стоило вам так хлопотать. Дайте-ка возьму карандаш.

По ходу разговора я понимаю, что миссис Карвер хочет надиктовать Эми рецепт курицы. Повесив трубку, она бормочет себе под нос: «Ну до чего ж приятно!» Эх, знала бы моя сестрица предысторию.

Возвращаюсь в подвал.

Заливая хлоркой кучу с белыми вещами, я думаю: выбелить бы из моей жизни все дни, проведенные с миссис Карвер. Смыть бы их раз и навсегда, а свой первый поцелуй сорвать с губ Бекки.

Проверяю уровень температуры в сушильном барабане, где крутится цветное белье. Затем пробираюсь сквозь паутину из балок, поддерживающих мамин зад. На одной из них синей ручкой Такер накорябал: «Потому что я люблю Бонни Грейп».

Из подвала я поднимаюсь по лестнице, которая то скрипит, то ноет. Мама больше не храпит. По телику идут вечерние новости. Свалю-ка я из дома, пока Лэнс Додж не сообщил что-нибудь важное. Подхожу к Эми и говорю:

— Не хочется мне сегодня бургеров.

— Чего это вдруг?

— Просто не хочу.

— Эллен на работе, так что будем только Арни и мы с мамой.

— Да знаю я.

— Гилберт, останься и поешь с нами. Терпеть не могу, когда ты не ужинаешь дома.

— Есть еще дела. Столько всего навалилось.

— В последнее время каждый день что-нибудь наваливается.

— Ну да.

Когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб, она говорит:

— Школу сожгут.

— Не понял.

— Школу решили сжечь. В эту субботу. Через два дня.

— Ты шутишь. — Меня как ошпарило.

— А чего ты удивляешься, Гилберт? Все знали, что когда-нибудь это случится. — Эми явно предвкушает. — В свежем «Эндора экспрессе» напечатали план мероприятий по сожжению.

— План мероприятий?

Эми перечисляет все пункты в хронологическом порядке. Потеряв дар речи, стою как вкопанный.

— Кто-то из нас двоих должен сводить туда Арни. Мне нужно знать уже сейчас, чтобы спланировать готовку и трансфер из аэропорта для Дженис. Она прилетает в Де-Мойн в субботу утром. Так что выбирай.

Я только передергиваю плечами.

— Гулянья пройдут по высшему разряду.

В ответ я молча направляюсь к своему пикапу.

На водительском сиденье торчит Арни. Я делаю ему жест, мол, проваливай. Он не шевелится — приходится выволакивать его из кабины за ноги, и теперь он сидит на лужайке, выдирая целыми пучками иссушенную солнцем траву.

— Оставь в покое траву! — рявкаю; ноль реакции.

Я сматываюсь.

Мать Такера, златовласая Рут Энн с ленивым глазом, объясняет, где найти ее сына. А потом спрашивает:

— Как дела дома?

— С мамой все в порядке, спасибо.

— Может, как-то помочь?

— Нам ничего не нужно, — отвечаю я.

Вдруг ее глаза загораются, и она выдает:

— А ты пойдешь смотреть на сожжение…

— Всего доброго. — Не дав ей договорить, я сажусь в пикап.

Нахожу Такера у рекламного щита «Здесь будет „Бургер-барн“». Паркуюсь неподалеку. Из машины Такера — на нем футболка с принтом большой пивной банки — орет какой-то хеви-метал. Глянув на меня мельком, без тени удивления или радости, он снова переводит взгляд, уже злорадный, на стройку, где рабочие в конце смены укладывают и грузят инструменты.

Подхожу к его тачке. Музло грохочет. В мою сторону Такер даже не смотрит, он сидит с очумелыми глазенками, впившись руками в руль. Я протягиваю руку, чтобы приглушить громкость, но он перехватывает меня за запястье.

— Спасибо! — кричу я.

Меня он не слышит. Машет рукой рабочему, но тот и в ус не дует.

— СПАСИБО!