Питер Хеджес - Что гложет Гилберта Грейпа?

Спускаюсь по лестнице и предлагаю Эми проехаться по городу в поисках нашей половозрелой девицы. Эми считает мою затею бессмысленной. Только я собрался вернуться к себе в спальню, как она просит, чтобы я с ней посидел. Вот, сижу. Мы смотрим какой-то старый фильм, но без звука. Эми шепчет:

— Только бы мама не проснулась. Она разволнуется, что Эллен до сих пор нет дома.

В этот фильм надо было бы впихнуть побольше рекламы.

Говорю себе: если Бобби Макбёрни дотронется до моей сестры, я ему задницу надеру.

— Что-то происходит, Гилберт?

— В смысле?

— Что-то такое, чем ты с нами не делишься. Ты куда-то уплываешь.

«Я? Никогда», — говорю себе.

— Ты сам не свой. Мысленно и вообще. Что-то происходит?

Наверно, я задремал: хоть убей, не помню, что я ей ответил и чем кончился фильм. Очнулся — и вижу: Эми впускает в дом Эллен. Быстро вскакиваю и трясу головой, а моя младшая сестрица врывается в комнату со словами: «Общий приветик». Эми вздыхает, а я выглядываю в окно и вижу отъезжающий катафалк.

— Всем спокойной ночи, — нараспев произносит Эллен и через две ступеньки взлетает наверх.

Она до того шустрая, а мы до того вымотаны, что ей без проблем удается проскользнуть мимо нас.

Эми смотрит на меня:

— Ты почувствовал запах пива?

Я только пожимаю плечами.

— А вот мне, — говорит, — запах пива прямо ударил в нос.

У меня мелькает мысль, что напиться-то сегодня не грех, да только не в коня корм.

— Хочешь, — спрашиваю, — я с ней поговорю?

— Не надо.

— Она же совсем малявка.

— Согласна. Утром задам ей жару.

— И это правильно, — говорю, хотя прекрасно знаю, что к утру Эми смягчится.

Иду наверх, тоже через две ступеньки. Эми идет проверить маму и забрать оставшийся батончик. Эллен заперлась в туалете, и я, проходя мимо, слышу, как ее рвет.

— Спустить за собой не забудь, — говорю ей из-за двери.

Ответа нет. Ее опять выворачивает.

— Молодежь… — бормочу себе под нос и, рухнув на кровать, запускаю левую руку в трусы.

— …ей сняли брекеты — и она впервые в жизни как с цепи сорвалась. То она королева красоты… то христианка… а теперь является домой за полночь.

Эми обшаривает глазами мое туловище, распростертое на постели. Переворачиваюсь на живот, чтобы скрыть эрекцию — ту самую, с которой вчера заснул.

— Объясни ей, Гилберт, как нужно строить отношения с парнями… открой ей истинную мужскую природу. Теперь, когда у нее ровные зубки, я опасаюсь худшего.

— Ладно-ладно, я с ней поговорю.

Эми не умолкает, и, чтобы заглушить этот бубнеж, я кладу голову на матрас и накрываю подушкой. Да еще поплотнее прижимаю сверху, пока сестра не уходит.

Первым делом надеваю какие-то трусы и красную с желтым футболку с логотипом универа штата Айова (это альма-матер Дженис). Чтобы отлить, вынужден задержать дыхание: после Эллен туалет провонял блевотиной и пивом. Иду дальше по коридору и стучусь к ней в дверь.

— Открыто.

— Привет, Эллен.

Моя сестрица лежит на своей розовой постели; опухшая физиономия облеплена волосами. Читает «Нэшнл джиогрэфик». Добрейшим голосом спрашиваю:

— Когда это ты пристрастилась к таким изданиям?

— Да вот только что.

— Так и за умную недолго сойти.

— А ты никому не говори.

— Люди растут. Твой выбор литературы подтверждает мою теорию, что люди растут.

— На самом деле я не читаю. Я картинки смотрю.

И правда, перелистывает страницу за страницей.

— Для меня большое облегчение, что ты на самом деле не читаешь.

Отбрасывает с лица волосы. Не хуже меня знает, зачем я пришел к ней в комнату, и сейчас мы оба просто играем в молчанку.

— Господи! — Эллен, скорее всего, говорит это с единственной целью: оттянуть начало разговора.

— Что такое?

— Ты глянь.

Показывает мне две фотографии представителей какого-то первобытного племени, затерянного в Африке или неведомо где. На первой изображен мужчина с огромным желтым кольцом в носу.

— Ой, — говорю я.

— Ты вот сюда посмотри.

На второй — пятерка женщин с младенцами. Женщины по пояс голые, стоят на берегу и вручную стирают белье, и у каждой груди свешиваются до самой воды.

— Представляешь?

Я пожимаю плечами.

— Такой журнал есть в каждой библиотеке. У этих теток ни стыда ни совести. Я бы постеснялась.

— Кстати, о стыде и совести…

Эллен умолкает и с прищуром смотрит на меня, как будто хочет прожечь у меня в башке дыру.

— Мне на самом деле по барабану, Гилберт.

— Тебе всего шестнадцать. Ты — несовершеннолетняя, и ты не…

— Вы правы, отец!

Отвожу глаза и тихо говорю:

— Я тебе не отец. И не хочу им быть.

— Однако же очень стараешься. Не вздумай меня отчитывать! У меня один отец, и если он не захотел дождаться моего появления на свет, значит так тому и быть! Но ты не сможешь занять его место! — Эллен побагровела, на шее вздулись вены. — Вчера мама чуть не умерла. Я нашла утешение в кругу своих друзей-христиан! Да, мы немного выпили, и что такого?! Я тебя ненавижу. Ненавижу моего тупого брата, который возомнил себя отцом! Ненавижу свою семью!

Я шепчу:

— Ты в этом не одинока.

— Что? Что вы сказали, папочка?

— Я сказал: «Не думай, что ты одна тут знаешь, что такое ненависть».

Это сбивает Эллен с толку; я успеваю развернуться и выйти из комнаты.

— Дверь закрой, сделай одолжение.

Оставляю дверь открытой настежь. Прохожу мимо Арни: этот замарашка поджидает в коридоре.

— Давай, — говорю, — порезвись.

Арни врывается в комнату и запрыгивает на Эллен сверху.

— Арни, иди отсюда! Ты мне всю постель перепачкал! Арни!

Снизу мама стучит кулаками по столу с криком:

— Где мои медово-ореховые хлопья? Где мои медово-ореховые хлопья?

Из ванной орет Эми:

— Мама, одну минутку.

В кухне нахожу самую большую салатницу в цветочек, высыпаю туда полкоробки хлопьев, заливаю галлоном молока, отношу в столовую и жестом заправского официанта ставлю перед мамой.

— Скажи на милость, Гилберт, с каких пор ты стал любить мамочку?

— Откуда это видно?

Мама переключает каналы, Эми вспыхивает, Арни наверху продолжает терроризировать Эллен.

Завожу пикап и понимаю, что пора на заправку. Еду на дальнюю, к Дейву Аллену, потому что сегодня сил нет слушать звяканье или бряканье — я просто лопну.

— Здорово, Гилберт, — говорит он с зубочисткой во рту.

Некоторым зубочистка придает умный вид. В частности, Дейву.

— Здорово, Дейв. Что у тебя за праздник?

— Вчера региональный управляющий нагрянул. Бухгалтерию, видишь ли, проверял. Оценивал весь процесс.

— И какова оценка?

— Остался доволен.

— Молодчина, Дейв. Рад за тебя. Я знаю, региональный менеджер — это важная шишка. Влиятельная личность.