Аркадий Тигай - Поцелуй бабочки

В ногах у Сережи Таня билась в истерике, заклиная признаться в том, что это он подкинул наркотик любовнику. Умоляла не губить несчастного Корнилова, который, если попадет в тюрьму, уже не выйдет оттуда живым никогда…

Под утро, после бурных объяснений, Сережа написал признательные показания, отдал бумагу Тане и уехал на работу.

Звонок Шакира застал его на полпути к службе — по отряду был объявлен всеобщий тревожный сбор — из Тальковского СИЗО совершен массовый побег заключенных. Захватив заложников, среди которых оказался один региональный министр, вооруженные уголовники забаррикадировались в помещении международного аэропорта и вызвали переговорщиков.

Отряд вылетел ночью, в одном самолете с шумными телевизионщиками и молчаливыми членами госкомиссии. А днем, после десяти часов увещаний и уговоров, отряду Шакира была отдана команда «Штурм»…

Сережа шел первым, вышибая двери. Высадив третью, вбежал в ВИП-зал, где, прикрываясь связанными заложниками, отстреливались уголовники. И тут Сережа поймал «дуру»…

Он уже не узнал, как после пересмотра дела Корнилов вышел из следственного изолятора. Что сказал Тане и что она ему ответила… Два месяца, на протяжении которых происходили эти события, Сережа, недвижимый, лежал на больничной койке. Таким же недвижимым его перевезли домой, где уже ждала Таня.

Сережина мечта свершилась — красавец долматин у горящего камина, Леночка добросовестно зубрит «Буря мглою небо кроет…», Таня вяжет, ни на минуту не покидая комнату, в которой лежит Макаров, на улице дождь…

В один такой прекрасный осенний вечер Сережа стал умирать, и тогда Таня закричала.

Бог знает, из каких языческих глубин вырвался этот первобытный, отчаянный бабий крик:

— Не уходи, Сереженька!.. Одного тебя люблю на всем белом свете!.. Не бросай меня!..

Географическая справка: Пулковская обсерватория представляет собой комплекс исследовательских помещений, лабораторий… и квартир, в которых проживают ученые.

Музыка. Звездное небо, мерцание светил… Щелчок, звук включенного двигателя. С двух сторон на небесную сферу наезжают створки купола. В помещении обсерватории Чернов и несколько ассистентов. Оторвавшись от окуляра, Константин Ильич сходит с рабочего помоста, включает свет, начинает собирать портфель.

Чернов [1] По техническим причинам разрядка заменена болдом (Прим. верстальщика) (ассистентам) . …Сделаете еще пару снимков и на сегодня, как говорят братья англичане, «зец олл».

Лаборантка Ольга. Вы уже уходите?

Чернов. С неохотой покидаю вас, мои юные коллеги, сегодня ночью улетаю в Тбилиси.

Ассистент Валерий. Симпозиумы, конференции, светская жизнь академика…

Чернов. На сей раз всего лишь семинар, любезный Валерий. Не завидуйте. Профессиональное признание — всего-навсего жалкая компенсация старику ученому за погубленную в науке молодость, поверьте мне.

Академик Константин Ильич Чернов — хрестоматийный тип ученого: в черной профессорской шапочке, очках и бородке клинышком. Весь состоит из интеллигентности, обходительности, рассеянности, чудаковатости, непрактичности и прочих непременных признаков «академического таракана». Сейчас, приветливо помахав рукой молодым ассистентам, Чернов направляется к выходу.

Ольга. Папку забыли, Константин Ильич.

Чернов (ворчит) . Старый дурак… (Забирает папку, идет к двери.)

Ассистентка Тамара. Это ваши часы? (Берет со стола старинный брегет.)

Чернов. О, господи!.. (Возвращается за часами.)

Валерий. Не забудьте валенки скинуть, Константин Ильич.

Чертыхаясь на собственную рассеянность, Чернов стягивает с ног обсерваторскую обувь — войлочные чуни.

Ольга. Авторучка тоже ваша. А где носовой платок?

Чернов. Не знаю.

Ольга. Вот он… (Рассовывает по карманам профессора оставленные вещи.) Я вас провожу.

Чернов. Спасибо, до квартиры уж как-нибудь добреду.

Ольга. Если рукопись не растеряете… (Собирает с пола вывалившиеся из профессорской папки документы.)

Ассистенты улыбаются.

Чернов и Ольга покидают обсерваторию.

Антонина Александровна, жена Константина Ильича, — настоящая академическая дама. Как и положено светской львице, женщина с прошлым. Она крупная, яркая, всегда с папиросой во рту. Перед приходом мужа играет в преферанс с подругой и двумя старыми приятелями. Приятели считаются друзьями дома, но на самом деле являются друзьями только Антонины Александровны. Приход хозяина дома картежники воспринимают с приветливым безразличием, только Антонина Александровна, отпасовавшись, бросает карты и, не выпуская папиросы, встает, чтобы поцеловаться с Ольгой.

Антонина Александровна. …Спасибо, милая, что сопроводили моего недотепу. (Чмокает мужа.) У тебя через три часа самолет. Ступай в кабинет, я соберу чемодан. (Зовет.) Настя!

Домработница Настя выглядывает из кухни.

Настя. Чего?..

Антонина Александровна. Достань чемодан, Настенька… большой, кожаный… (Ольге.) Оставайтесь с нами, милая, будем чай пить…

Кабинет Чернова, согласно неписаным академическим стандартам, забит книгами и старой мебелью.

Антонина Александровна пакует чемодан, Константин Ильич листает бумаги.

Антонина Александровна. …Оленька — прелестная девочка.

Чернов пожимает плечами, не отрываясь от бумаг.

Чернов. Не знаю.

Антонина Александровна. Что тут знать… Милая, интеллигентная женщина, к тебе относится идеально.

Чернов. Не знаю, не знаю, реферат по марсианским циклам у нее очень слабый.

Антонина Александровна. При чем тут марсианские циклы, господи! Как можно судить о женщине по какому-то реферату! Какой ты, право, теленок. Костя… Лекарства я тебе кладу, как в прошлый раз: утренний прием в карман сорочки. Наденешь свежую сорочку и тут же принимай лекарство, не откладывай. А вечерние таблетки в кармане пижамы… не забудешь?

Чернов. Не забуду, Тонечка.

Антонина Александровна. Зонтик на дне чемодана… Ты совершенно ничего не замечаешь вокруг себя, все на мне. Все проблемы…

Чернов. Какие проблемы, Тонечка?

Антонина Александровна. Домработница уходит на три месяца…

Чернов. Настя? В чем дело?

Антонина Александровна. Снова беременна.

Чернов. М-м?