Сьюзен Виггз - Книжный магазин «Бюро находок» [litres]

Натали убрала тарелки, пока дедушка усаживался в кресло для чтения. Она поняла, что именно по этой причине мама была непреклонной и считала, что он должен быть в родном доме.

Май, 1897. Я ходила посмотреть футбольные матчи в Пресидио и там встретила самого необыкновенного человека. Он солдат, из лагеря, расположившегося у батареи Астор, и он не принимал участия в играх, которые собрали толпу в этот погожий день. Я слышала, как кто-то бренчит и поет, и меня привлекла красивая песня. Его зовут Джулио Харпер, он служит в полку цветных солдат. Он сказал, что его мама следует за испанским лагерем, готовит еду для подразделения солдат пехоты, а его отец свободный раб из штата Техас. Он такой вежливый, и поет старые испанские песни своей матери. Мы смущаемся, когда бываем друг с другом, и все же мы полны нежности и любви настолько сильной, какую только можно представить.

Август, 1897. Джулио и мне гарантировали выдать свидетельство, и нас поженил симпатичный священник. Прежде чем мы начнем жить как муж и жена, Джулио должен закончить военную службу. Ох, какие у нас мечты. Иметь ферму, где растут яблоки и мягкая трава, где-нибудь среди холмов к северу от города. После стольких лет одиночества с книгами и рисунками, я переполнена блаженством.

«Солдаты ходят на войну, – говорит мне Джулио. – Это наша работа». Но все же здесь в Сан-Франциско, нет атак индейских племен или пиратских рейдов. Его обучают работать на большом орудии на колесах, которое называется вращающаяся пушка Хотчкисса. Его цели воображаемые враги в туманном заливе, побуждающие лаять морских львов. Муштра и обязанности в Пресидио только для шоу.

Май, 1898. Это ирония судьбы, человек подаривший мне мечту, ее же и украл. Похоже, что мистер Вильям Херст забыл, что однажды поддержал мое искусство и поощрил мое страстное желание учиться.

С тех пор он произвел триумф по всей стране. «Экзаминер» стал первым. Сейчас многие его газеты подстрекают простой народ к войне с Испанией. Я не могу даже смотреть на лозунги, кричащие с первых страниц газет. Так он разлучил меня с человеком, которого я люблю. С моим мужем. С моим мужем. Джулио отобрали на корабль с первой экспедицией из-за его знания испанского языка и умения управлять пушкой.

Я едва не потеряла сознание, когда войска проходили через ворота Ломбард-Гейт в Пресидио, шагая к подготовленным кораблям. Я побежала вместе с толпой вниз на Маркет-стрит, а потом к докам. Все кричали, и везде царил хаос. Люди, запасы и домашний скот грузились на пароходы. Пунктом назначения был порт Манила на Филиппинских островах, место, о котором я никогда не слышала. Я не могу даже представить себе такое далекое место.

Когда мы прощались, я не знала о ребенке.

– Это так печально, – сказала Натали дедушке. – Это был последний раз, когда она видела своего мужа.

– И она обвиняла Херста. Его газеты преувеличивали и даже сочиняли события, чтобы развязать войну, которая забрала у нее мужа. Я считаю, что термин «желтая пресса» появился оттуда.

– Зачем ему нужно было это делать?

– Чтобы Херсту и Джозефу Пулитцеру продавать газеты. Газеты сеяли ярость и ненависть к Испании, и не утихали до тех пор, пока не была объявлена война.

– А разве сейчас мы ведем себя лучше? – Она подумала о шумных онлайн-дебатах и кампаниях по дезинформации. Это заставило ее задаться вопросом. – Надеюсь, что лучше. В мире все еще беспорядок, но журналистика – настоящая журналистика стала намного лучше. В любом случае, мне нравится так думать.

Записи Коллин стали короткими и менее частыми, наверное, потому что она ухаживала за ребенком.

Ко времени рождения моего прекрасного сына Джулио не стало, пропал без вести и признан погибшим. Убит местными повстанцами.

Только существование моего малыша удерживает меня, чтобы не умереть вслед за Джулио, точно так же я жаждала последовать за своей ушедшей семьей. Мой сын Джулиус – мой единственный якорь на этом свете.

Посмотрите, как он вырос всего за шесть месяцев. Солнечный и счастливый, идеал здоровья, несмотря на то, что он родился с больной ногой. Мой сладкий херувим. Он никогда не узнает своего отца.

– Посмотри на эскизы, – выдохнула Натали. – Это изображение твоего отца.

Они один за другим просмотрели рисунки. Там был нарисован Джулиус младенец, а потом малыш. Затем маленький мальчик, худощавый и косоглазый, одетый в трусики.

– Это может быть старой яблоней, ты помнишь? – Натали показала деду эскиз босоногого мальчика без рубашки, сидящего на голой ветке. Под рисунком было имя Джулиус Харпер, написанное детскими буквами.

– Мой мальчик подает такие надежды, – написала Коллин в 1906 году. – Добрые братья из Святого Свитина согласны, и я с горько-сладкой гордостью каждый день доверяю его их заботе.

– Он ходит в школу, – проговорила Натали. – О боже. Посмотри, какой день.

Последняя запись, которую они нашли, была сделана 16 апреля, 1906 года.

За два дня до землетрясения.

Тревор приехал, чтобы отвезти Натали и дедушку на театральное представление. Берти получил роль в пьесе Ноэля Коварда. Они собирались посмотреть спектакль, а затем поужинать. Это был дождливый вечер, и Натали только что закрыла на ночь магазин.

– Он ухаживает за тобой, – заметил дедушка, нагнувшись, чтобы наполнить водой миску Сильвии. Сегодня у него сильнее обычного дрожали руки и вода расплескалась.

– Он хорошо справляется, – призналась Натали. Она взяла бумажное полотенце и вытерла воду. Несмотря на невероятно плотное расписание, Тревор нашел время для Натали, и она была благодарна ему за терпение. Он был похож на свои книги – двусторонний, противоречивый, дико популярный одиночка. Успешный и опасный. Открытая книга секретов. Она повернулась к дедушке, изучая его лицо. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Он помахал рукой.

– Я чувствую себя старым. Побуду в магазине, поболтаю с твоим поклонником.

Она отправила сообщение врачу, упомянув дрожание рук и хрипы дедушки. Пожалуйста, я не хочу потерять его сейчас.

Джуд Локхарт, помощник из Аукционного дома в Шеффилде, подошел к магазину, стряхивая с плеч капли дождя.

– Простите, что не позвонил заранее, – сказал он. – У меня есть новости.

Натали кратко представила его Тревору.

– Джордж Херст владел экземпляром « Птицы Америки».

– Без шуток. Ты слышал это, дедуля? – Натали повернулась к Тревору. – В дневниках его бабушки упоминаются книги Одюбона. У нас появилось сумасшедшее предположение, что, возможно, ей подарили редкое оригинальное издание. – Она оглянулась на Джуда. – Джордж Херст был отцом Вильяма Рандольфа Херста?