Юрий Мамлеев - Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Арина испугалась. Она последнее время вообще терпеть не могла никаких неожиданностей. А тут родной муж запел.

Пел он свое, несусветное, почерпнутое из дремучих встреч где-нибудь в пивной. К примеру:

И так далее и тому подобное.

Аринушка всколыхнулась:

— Ты с ума сошел, Вася. Откуда ты знаешь, какой есть черт?! Сидел бы и молчал.

Но Матеров с тех пор молчать меньше стал, больше пел. И Аринушка, бедная, стала привыкать.

— Если тоскливо тебе, Василий, бывает, сходи в баню, — советовала она.

В ответ Матеров пел.

Со временем пение стало утихать, и Арина повеселела. А тут Василий как-то ей говорит:

— Мне к бабушке надо съездить.

Арина даже рот разинула. Она знала, что у мужа где-то в деревне, под Костромой, живет бабушка.

— Одна она у меня, — добавил Вася.

Арина застыла в недоумении, закрыв рот. Бабусе было уже далеко за девяносто, но Матеров ранее о ней почти никогда не упоминал, и вдруг…

— Объясни, — вымолвила Арина.

— Потянуло, и все, — отрезал Матеров.

Арина замолчала, но в уме вздохнула. «Пусть едет, раз тянет, может, петь перестанет», — подумала она.

Василий уехал как-то внезапно, ничего не говоря, просто исчез, и все. Арина обиделась, но не более. Почему-то подумала: «Дядя Гриша, сосед, мне как-то говорил, что чем ближе к смерти, тем чудаковатей человек становится… Но мой-то не такой».

Где точно живет бабка, Арина и не знала… Матеров вернулся через неделю.

— Батюшки! — ахнула Аринушка.

Она еле узнала его, до того у Василия стал свирепый вид, и в связи с этим изменились даже черты лица. Нос покосился, челюсть выдвинулась вперед, а глаза… Аринушка в страшном сне таких не видала. «Съездил к бабусе», — мелькнуло в уме. Глаза налились кровью и выражали крайнюю решимость. Это тут же вылилось в действие: Матеров начал крушить все, что находилось в его квартире. Сначала полетел вверх, к потолку, ветхий, еще довоенный стул. Потом другой стул ударился в старинный буфет, доставшийся Арине от прадеда, разбил стекло, и с грохотом рухнула посуда, находящаяся в нем. Остальное не представляло ценности, но Матеров крушил все, на что падал его взгляд… Арина орала так, что сбежались соседи. Унять Матерова было трудно. Дядя Гриша, к примеру, полетел на пол. Но даже в этом бреду Арина не решилась вызывать милицию.

— Еще засудят моего.

Но стражей порядка вызывать бы пришлось, если бы Матеров не упал на диван и мгновенно не уснул.

Мамаша Лупанова ринулась к нему, обнюхала и сказала:

— Ни в одном глазу.

Событие это перевернуло многое.

Наутро, когда Матеров проснулся, Аринушка сидела около него и плакала. Она его жалела:

— Что с тобой, Вася, что с тобой было, расскажи…

И даже погладила его по ноге.

Василий присел и тупо оглядел разгромленную квартиру.

— Буйствовать хочу, — сказал громко.

— Да ты что? Почему? Бабка, что ли, зелья тебе подливала?!! Где ты был?

— Бабушку мою, Анфису, не трожь. Я у нее был и еще буду.

— А квартиру зачем громить?

— Квартиру восстановим, — задумчиво сказал Матеров. — Тем более сын из Германии денег передал.

Арина заплакала.

— Никаких денег не напасешься.

Матеров сурово ответил:

— Свое больше громить не буду. Обещаю. Но другим достанется.

Арина пугливо оглянулась.

— Засудят.

— Не им меня судить, — уверенно ответил Матеров. — Придурки эдакие.

И пошел в ванную, под душ.

Арине он так и не объяснил свои порывы и тем более — при чем здесь бабушка. Обо всем этом молчал. Но морды бить прохожим потаенно научился — и без всяких последствий. Удар, ловкость и исчезновение, как в пустоту проваливался. И откуда только сила бралась. Ходил далеко… Два дня вроде вел себя тихо. Но потом до Арины стали доползать слухи о странных катаклизмах в виде, к примеру, погрома киоска, машины или пустовавшей квартиры где-то в отдаленном от них доме.

— Усмирись, Вася, — умоляла она его. — Не спрашиваю, почему и что с тобой, просто усмирись ради меня. Разве ты меня не любишь?

Внезапно, после двухнедельного буйства, Василий затих. И снова стал петь. Милиция почему-то на его след не вышла. Соседи молчали. Один дядя Гриша хитро улыбался и бормотал:

— Все это неспроста, Василий теперь совсем другой человек стал, не такой, каким был. Может, это уже не Василий вовсе.

Лупанова отвечала:

— Не пугай, дедуля, не пугай. Я и так навеки напуганная.

Правда, Арина чувствовала, что ушел Василий одним человеком, а пришел другим. «Я боюсь, что он вроде уже не он», — думала она.

Спрашивала его очень истерично:

— Скажи, кто ты? Кто ты?

И смотрела ему в глаза.

Василий глаза не отводил, но не было в них ответа.

Арина боялась с ним рядом есть. «Кушаешь, а от него непонятно чем несет», — думала она.

Через полгода Матеров сурово и решительно сказал:

— Я к бабусе опять уеду.

Арина ахнула.

Сказал без объяснений. Сказал и исчез, словно пропал.

Арина с горя решила тогда в Страсбургский суд обратиться, но дядя Гриша остановил ее.

— Не бредь наяву, мать, — резко оборвал ее.

Но даже соседи обеспокоились: мало ли что. Арина день-деньской в свободное от работы время смотрела телевизор, но он нагонял еще больше страху. Потому как и телевизор она понимала по-своему, как-то наоборот. От страху перед мыслями пыталась уйти в свой живот. Поэтому много и вкусно ела, поглаживая свой белый жирный живот, чтоб он своим наслаждением заслонял ужас жизни.

Матеров вернулся резко. Хлопнул дверью, потом вдруг затих. Осторожно обошел жену. И сказал:

— Давай в постельку.

Казалось, все утрясается. Но наутро, проснувшись, жена взглянула в лицо Василия. Муж полусидел на кровати. Взглянула и ужаснулась. Лицо Василия стало похоже на лицо какого-то черного палача из будущих темных времен. Арина взвизгнула и спряталась под одеяло. Матеров не обратил никакого внимания на ее визг. Тогда Арина пропела, чтобы заглушить полоумный ужас:

— Вась, а, Вась, как нам сладко ночью-то было.

Матеров повернул к ней свою бычью голову и произнес:

— Я зарезать тебя хочу. Убить.

Арина, не веря своим ушам, заверещала:

— Ты смеешься, что ли? За что?

Матеров икнул, внезапно схватил ее за волосы и встряхнул.

— Не веришь?

Аринушка окаменела. Кровь превратилась в каменную жуть. Она почувствовала, что Матеров говорит серьезно.

Прохрипела:

— За что? Скажи, за что, и я исправлюсь.

— За что? — рыком ответил Матеров. — Очень просто: за то, что ты смертна… Поняла что-нибудь?

— Нет.

— Я, Арина, бессмертную бабу ищу. Только с такой у меня на душе покой будет. А ты вся из себя смертная. Ишь брюхо без меня какое наела. Смертных убивать надо, они ведь для смерти и созданы.