Юрий Мамлеев - Том 2. Последняя комедия. Блуждающее время. Рассказы

— Не говори так, Володя. Фрося и даже Нюра вовсе не похожи на дур. Все бы такими дурами были.

— Ну, вот мы и дома, — ласково сказал Владимир Семёнович, открывая дверь квартиры номер 3.

Осторожно вошли, включили свет. Прежде всего, бросились искать нос. Но носа нигде не было: ни в передней, ни в задней комнате, нигде. Лена так и села от разочарования.

— С жиру и нагрезили толстушки, — рассердилась она. — А труп-то где?

— Какой труп? Фрося же не говорила о трупе. Он исчез просто так, — ответил Владимир Семёнович.

— Знаешь, Володя, давай и мы посидим просто так.

— Поздравляю. Давай сидеть.

И в этот момент Лена закричала.

В зеркале, которое было перед ней, появился мужчина, то был Николай Николаевич, — ведь они прекрасно знали его — но с двумя головами. В зеркале явственно были видны две головы, одинаковые причём, двойники, но в самой квартире Николая Николаевича, тем более с двумя головами, и духу не было.

Володя побледнел, но отнёсся к событию, сохраняя себя.

— Ну, вот и не выдержала ты, Лена, испытания. В жрицы ты не годишься, — усмехнулся он. — Все вы такие, интеллигенты. В теории — хоть куда, а чуть что реально — в обморок падаете, от мухи любой. Что дрожишь, как ненормальная?

— Володенька, я сойду с ума — ведь он смотрит на нас двумя головами, гляди, он смотрит на нас…

Володя взглянул. И даже ему стало нехорошо. Две головы Николая Николаевича с четырьмя глазами прямо-таки впились в этих экспертов. Володя всё-таки сохранил частицу самообладания.

— Главное, отсутствие страха, — проговорил он шёпотом. Губы у него побелели. — Если страх возьмёт своё, мы погибнем.

— Давай запоём, Володя, — предложила Лена.

И в это время дикие рожи в зеркале подмигнули кому-то и исчезли. Но подмигнули настолько жутко и зловеще, что понятие о юморе исчезло из умов Лены и Володи навсегда. Однако реакция их была неожиданной.

— В любом случае — не бежать. Мы аналитики, а не трусы. Ты что, Лена, испугалась неординарных галлюцинаций? Позор! — прикрикнул Володя.

Короче говоря, они выпили бутыль с лишним водки и уснули. Рано утром их разбудил хохот.

Лена вскочила первая.

— Где? Где? — закричала она.

И заметалась, точно в поисках хохота. Володя, в одной босоножке, бросился в туалет. Но хохот раздавался не из туалета.

Внезапно он смолк.

Володя вернулся.

— Это был его хохот. Я ведь знал его несколько лет. Это он, — грустно заключил Володя.

— Но где хохотун-то, где хохотун?! — истерически закричала Лена.

— Хохотуна нет, был только хохот.

…Володя решил уходить.

— Поря, Лена, пора, — торопясь и приходя в себя после хмеля. — Зря я тебя заставил остаться. Может быть, действительно, мы чего-то не понимаем.

И они выбежали из квартиры.

…Выслушав рассказ «экспертов» и взяв у них ключ обратно, Фрося, которая уже несколько дней жила у Нюры, призадумалась.

Конечно, в милицию о пропаже мужа сообщила, но в естественных выражениях, без безумия.

А в душе озадачилась:

— Нужен он мне назад такой, найду другого.

Нюра в этом её поддержала.

— Никому на этом свете он такой не нужен, — вздохнула она.

Пошло ещё недельки две, муж не возникал. Фрося решила всё-таки взглянуть в квартиру. Подбила на это и Нюру. В квартиру вошли осторожно, озираясь. Ничего подозрительного и ужасного. Лишь тишина. Ждали час, два, три.

Никаких явлений, только длилась и длилась тишина. Тогда подруги запели. Но песни ничего не изменили. В ответ — абсолютная тишина. Неземной мышкой прошла ночь. А потом ещё двое суток — и никаких видений.

Постепенно всё возвращалось к жизни.

— Забудем о том, что было, — предложила Нюра. — Не нашего это ума дело.

Но видения не прошли даром: за чаем Фрося, вздохнув, проговорила:

— Всё прошло. Но рано или поздно что-то грянет, поверь мне, Нюр.

Но что грянет и где — никто не знал.

Лена Пушкова и Коля Смуров проснулись свежим утречком в своей постельке. Были они сожителями.

— Ты в Бога-то хоть веришь? — спросила Лена Пушкова у своего.

— Верю, — коротко ответил Смуров.

Лена слегка удивилась, но продолжала:

— А в бессмертие души веришь?

— Меньше, но почему бы нет, — пробурчал Смуров.

— Так во что же ты целиком не веришь? — изумилась Лена. — Ты всё время бормочешь: не верю, не верю. Так во что же ты не веришь?

— Я в своё собственное существование не верю, Лена, — проникновенно и мрачно ответил Николай.

Лена чуть не упала с кровати.

— Вот те на! — она даже дрыгнула ногой от удивления. — Как это так?! Как это возможно?!! Зачем тогда в Бога-то верить?

— На этом свете всё возможно, — был ответ.

— Объясни, как?!!

— Да что тут объяснять. Считай, что меня нету, и всё.

Лена вытаращила глаза.

— А наслаждение! — вскрикнула она. — А наслаждение от тебя?! Тебе не стыдно? Ты что, не веришь в наше наслаждение?

— В наслаждение верю, а в то, что я есть — нет.

Лена так изумилась, что сползла с кровати и стала голышом ходить по комнате. Подумав, спросила:

— Но ты же сказал, что веришь в тот свет, в бессмертие. А своего рода наслаждение наверняка есть и там.

— Наслаждение там будет, — убеждённо ответил Николай. — Но меня там не будет.

— Что за бред ты несёшь?! Я ведь говорю о твоём наслаждении!

— А я отвечаю, что моё наслаждение будет, а меня, наоборот, нет.

— Ты что, с ума меня хочешь свести? — остановилась посреди комнаты Лена. — Ты знаешь, ведь я нервная, впечатлительная.

— А ты не впечатляйся. — Смуров сам чуть привстал на кровати и огляделся.

— Ничего себе! Мы с тобой вместе уже три месяца, а я и не знала, что ты такой странный. Что же, выходит, я тебя лично не наслаждаю?

Смуров тяжело вздохнул.

— Пойми ты, в конце концов. Наслаждение от тебя есть, но меня нету.

— Кто же ты тогда? — испуганно пробормотала Лена.

Смуров рассердился.

— Пузырь наслаждения — вот кто я! — в сердцах воскликнул Коля (он и вправду был толстоват). — А больше никто. Нету меня и не будет, уйми ты свои бабьи мозги. Не верю я в своё существование. Но наших отношений это не касается.

Лена чуток успокоилась.

— Ну, раз не касается, то… Ладно, Бог с тобой… Не моё это дело — в твою душу влезать, значит.

Но вид Смурова, голого, на кровати, вконец успокоил её.

Расстались они друзьями. Но Смуров и впрямь не верил в своё существование. Как это у него получалось, он и сам не мог объяснить, но определённо выходило. Своё зеркальное отражение он принимал за химеру, за странный сон и, бывало, лаял на себя в зеркале, становясь на четвереньки.

Тело своё он тоже воспринимал относительно: дескать, пузырь наслаждения и больше ничего, да ещё сгниёт рано или поздно. Конечно, от всего оставались ум, душа и всякое прочее, но тут Смуров был особенно нетерпим. Про других, пожалуйста: может, и вправду у кого-нибудь есть бессмертие, но только не у него. Какое же у него может быть бессмертие, если его и сейчас, тут и здесь, нету. О чём же тогда говорить?