Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

Офицер хотел что-то возразить, но Бунцев громко и четко приказал:

— Смирно! Кругом! Шагом марш!

Позже все узнали, что этот офицер — контрразведчик и хотел заполучить Леонова и Николаева в свои руки немедленно.

Коблик, Чайкина и Бровикова разместились в гостинице ВДНХ и сразу же решили сходить на выставку. Там они узнали много интересного и полезного для себя, а выйдя из главного входа выставки, увидели музей космонавтики.

— А что, девочки, — предложила Вера Фёдоровна, — давайте сходим в музей. До вечера еще далеко, не ездить же нам по магазинам с нашими деньгами.

Все согласились и прямо через площадь направились к музею. По дороге Бровикова сказала:

— Знаете, дорогие, я так волнуюсь в ожидании завтрашней встречи с Антоном и Лешей. В душе теплится такая надежда, что они мне хоть что-нибудь расскажут об Андрюше.

На следующий день женщины вызвали такси, назвали водителю адрес — улица Горького, дом десять — и поехали. В Москве было оживленное движение, и попали они к Леоновым только через час. В квартире кроме хозяев уже находились Бунцев с Бочаровым. Хозяева постарались: прекрасно сервированный большой стол, бутылки со спиртным горделиво красовались на белой с вышитыми цветами скатерти. Все устроились за столом, выпили за возвращение детей и радость родителей.

Затем Антон и Леша, дополняя друг друга, стали подробно рассказывать о своих злоключениях. Женщины, конечно, плакали, да и мужчины еле сдерживали слезы.

Улучив момент, Анна Степановна спросила ребят:

— Ребята, сынки, а вы о капитане Бровикове Андрее Михайловиче ничего не знаете? Ничего не слышали?

— Так мы же с ним были в одном батальоне, — тут голос у Леонова немного дрогнул. — Но мы ничего не можем сказать. Ни у душманов, которые нас держали в ямах, ни в пакистанской тюрьме, куда нас потом привезли, мы его не встречали. В пакистанской тюрьме были и наши ребята, и много пленных афганцев. Мы установили с ними связь и договорились вместе поднять восстание. Конечно, мы понимали, что это восстание, скорее всего, будет подавлено. Но все мы пришли к единому мнению, что, чем сгнивать живьем, подвергаться постоянным пыткам, угрозам, унижениям, мы должны показать, кто такой советский солдат.

Далее Антон рассказал, как на общем собрании было решено, что они с Николаевым должны сделать вид, будто принимают предложение американских и английских советников просить политическое убежище на Западе. Хотя на самом деле они с Лешей были против этого.

— А теперь объясню, для чего это было нужно. — Леонов вышел из-за стола, достал из коробочки небольшой кусок тряпки и продолжил: — Дело в том, что о любом нашем человеке, попавшем в плен, пусть даже в бессознательном состоянии, западная пропаганда начинала трубить, что он добровольно сдался в плен, отказывается от гражданства СССР и просит убежища на Западе. Нам было страшно подумать, что на Родине, в части, где мы служили, могут поверить этой клевете и посчитать нас дезертирами и предателями. Поэтому все ребята подписались под этим письмом кровью, — и он показал лоскут, — а нам поручили доставить его на Родину.

Анна Степановна не выдержала, вскочила на ноги:

— Сынок, а там нет подписи Андрея Бровикова? Ты не видел его? Может, слышал что-нибудь о нем?

Леонов, аккуратно складывая лоскут, дрожащим голосом ответил:

— Мы с Лешей хорошо знаем товарища капитана. Андрей Михайлович очень хорошо относился к нам. Но что с ним случилось, как сложилась его судьба, жив ли он, мы не знаем.

Произнося это, Леонов был растерян. Ведь он на самом деле не знал, подписывался ли под этим обращением Бровиков. В эти минуты он вспомнил о своей с Николаевым клятве боевому товарищу ничего не говорить о нем. Леонов побледнел и опустился на свое место. Присутствующие поняли парня по своему: ему тяжело говорить о пережитом.

Потом все начали забрасывать вопросами Бунцева и Бочарова и слушали их рассказы затаив дыхание, а женщины, конечно, со слезами на глазах.

А вечером, когда они с подругами уже сидели в купе поезда Москва — Минск, Вера Федоровна вдруг сказала:

— А что, если нам, матерям, женам погибших или пропавших без вести в Афганистане, объединиться и создать свою общественную организацию. Нет, я не против участников войны в ДРА, но они решают свои вопросы, а мы могли бы активно заниматься вопросами розыска пропавших без вести, помощи семьям погибших, ребятам-инвалидам. Они же все еще дети, такие гордые, и для себя просить у государства не будут.

Всем понравилась эта идея, и они решили уже в ближайшие дни обсудить это с другими родителями участников той войны.

В этот момент, возвращаясь домой, Вера Фёдоровна еще не знала, какой очередной удар приготовила ей судьба, какая страшная весть ждет ее дома.

После гибели Николая Вера Федоровна постоянно ощущала поддержку и плечо своего старшего сына Сергея. Он был внимателен к маме, старался во всем ей помогать. Конечно, парню тоже было нелегко: потеря родного брата сильно сказалась на его душевном состоянии. Иногда ночью он часами лежал с открытыми глазами. Винил себя, что он, бывший десантник, недосмотрел, недоучил, не научил младшего брата. Может, и не надо было Коле идти в десантники? А он же брату постоянно рассказывал о романтике службы, о захватывающих дух прыжках с неба, о быстроте и смелости десантников, о рискованных операциях. ВДВ — всегда утверждал Сергей — лучшие бойцы! Вот и получилось, когда Коля был на призывном пункте, будучи распределенным в другой род войск, улучил момент и упросил командиров перевести его в ВДВ.

Боль утраты не давала Сергею устроить и свою личную жизнь. Но вот он познакомился с девушкой, они полюбили друг друга, и дело шло к свадьбе. Мама тоже была рада. Наконец-то Сережа создаст свою семью, и ей еще посчастливится понянчиться с внуками.

Только случилось страшное. Когда Вера Федоровна собиралась на самолет в Москву, Сережа собирался на охоту обычную лесную прогулку с ружьем. Иногда он приносил зайца, иногда утку или другую дичь.

Утром, вернувшись с железнодорожного вокзала, Вера Федоровна, открывая дверь, услышала телефонный звонок. Быстро пройдя в коридор, она подняла трубку и услышала железный голос:

— Это квартира Коблик?

— Да, слушаю вас.

— Кем вам приходится Коблик Сергей Алексеевич?

— Это мой сын. А что случилось, с кем я разговариваю?

— Вам звонят из управления внутренних дел области. Сегодня утром в лесном массиве Логойского района найдено тело мужчины. При нем имелся паспорт на имя Коблика Сергея Алексеевича.

Мужчина начал объяснять, куда ей надо приехать на опознание и что при себе иметь, но Вера Фёдоровна его уже не слышала. Она медленно сползла на пол и лежала бездыханная.