Гуга Лолишвили - Охотники за новостями

Главной их задачей было присутствовать на месте событий, всё видеть, всё слышать, довлеть, влиять и, вероятно, быть готовыми в любой момент к выполнению боевого приказа Кремля.

Но в той войне, и это правда, которую важно помнить, тем кто интересуется настоящей, а не выдуманной историей, российские войска не поддерживали ни одну из сторон силой оружия, так как они это делали в армяно-азербайджанском, грузино-абхазском конфликтах и конфликте в августе 2008 года.

Но все эти диспозиции проявились немного позднее, а на тот момент, когда мы приехали в Цхинвали, боевые действия ещё не начались. Всем было понятно, что конфликта не избежать. Местная националистическая организация «Адамон Нихас» активно вела пропаганду отделения автономии от Грузии, пропаганду которую правительство Звиада Гамсахурдия в Тбилиси совершенно недооценило, и на которую временами устно огрызалось, но оружие пока молчало.

Чтобы попасть в Цхинвали требовалось получить допуск в штабе МВД Грузии, который как раз развернули в Гори. Нам повезло — первым кого мы встретили в новоиспечённом штабе, был батоно Валико Гоголашвили — начальник пресс-службы МВД Грузии и наш с Зурабом старый знакомый.

Валико Гоголашвили недавно назначили на эту должность, до этого он являлся личностью сугубо штатской — служил главным редактором газеты «Соплис Цховреба» (Деревенская жизнь). Спустя десять минут мы имели не только допуск, но вдобавок ещё и места в служебной «Волге» начальника пресс-службы, который как раз тоже направлялся в Цхинвали.

Город встретил нас ветром и мокрым снегом, он выглядел хмурым, как человек терзаемый сомнениями. Впрочем, несмотря на скверную погоду улицы города были полны народу. Но люди не сновали туда и обратно, как это обычно бывает, не тащили пакеты и авоськи, не шлёпали по слякоти, торопясь добраться с работы домой. Горожане слонялись вокруг своих домов. Сходились, заводили разговоры, опять начинали слоняться. Тревога не давала им усидеть по домам.

Здание местной администрации в котором располагался штаб «Адамон Нихас» окружено толпой местных жителей. Мы вошли в здание, поднялись на второй этаж, прошли коридором между пустующих кабинетов… Никто нас не останавливал, не интересоваля, кто мы такие. Везде царила какая-то растерянность, напряжённое ожидание надвигающейся грозы.

В одной из комнат мы обнаружили худощавого бородача, который оказался руководителем пресс-центра «Адамон Нихас». Зураб с Мишкой Тавхелидзе немедленно засыпали его вопросами, а я принялся снимать это импровизированное интервью любительской видеокамерой, чтобы по возвращении в Тбилиси передать на ТВ. Эта видеокамера была куплена для нас в Германии сотрудниками грузинской редакции радиостанции «Свобода» в счёт гонораров за радиорепортажи Зураба, и не считая диктофонов являласьлась единственным техническим средством, которым располагала «Иберия».

Пресс-секретарь охотно отвечал на вопросы. Он не проявлял никакой непрязни и вёл себя весьма корректно. Разумеется у него имелась позиция, которую он стремился донести до нас. По его словам, всё было очень просто: осетины правы, грузины нет. Раз осетины не хотят числиться в независимой Грузии, стало быть они должны отпочковаться от неё всей автономной областью и последнее, что их должно при этом волновать — это мнение остальной Грузии.

Жители грузинских сёл могли, если им это угодно отделяться вместе с ними, или катиться колбаской по Военно Грузинской дороге коли им это не подходит. «Справедливо?» — интересовался пресс-секретарь, делал паузу и сам же себе отвечал: «Совершенно справедливо!»

Когда мы собрались уходить, пресс-секретарь неожиданно сказал: «Мы готовы к переговорам с Тбилиси. Мы ждём, чтобы они приехали, разобрались с нами в ситуации. В конце концов всё можно решить. К сожалению, никто не звонит и не приезжает».

Из под грубо вырезанной националистической маски выглянуло усталое и встревоженное человеческое лицо.

Сегодня я не берусь судить являлся ли такой подход типичным для всех руководителей организации «Адамон Нихас». Понятия не имею сколько ещё осетин желало «всё решить» за столом переговоров с руководством республики. Скажу больше — я далеко не уверен в том, что даже если бы президент Звиад Гамсахурдиа лично приехал в Цхинвали и провёл переговоры с сепаратистскими лидерами, то это сняло бы с повестки дня вопрос об отсоединении Юго-Осетинской АО от Грузии.

Но одна вещь мне представляется очевидной — в те дни в Тбилиси, к сожалению, не поняли насколько серьёзно, то, что происходило в Цхинвали и к каким необратимым последствиям могло провести промедление. Центральная власть не восприняла кризис как начало реального выхода автономии из состава государства, а посчитала, что осетинский вопрос разрешится сам собой после того как наиболее радикальные сепаратисты выпустят пар на митингах. Более того, Звиад Гамсахурдия допустил серьёзную оплошность, упразднив автономную область. Его мотивы ясны — по сути, если рассуждать откровенно, никакой госудаственности искусственно созданная Южная Осетия никогда не имела и так назвали северо — восточную часть Грузии, исторически носившую название — Самачабло, по фамилии грузинского княжеского рода Мачабели, который веками владел этими земельными угодьями. Тем не менее, руководству Грузии следовало проявлять большую толерантность и дипломатическую выдержку. Упразднение автономии стало толчком к вооружённому противостоянию и явилось прекрасной иллюстрацией к тому, насколько, опасно недооценивать потенциал сепаратистских настроений, как легко потерять контроль над ситуацией и как просто срабатывает принцип падающего домино в условиях федеративного государства, во всяком случае в архи-сложных геополитических реалиях перекроенной после двух мировых войн Восточной Европы. Многим нынешним политикам и не только в Грузии, следует хорошенько это усвоить.

Если же говорить о характере осетинского вопроса, то нужно помнить о том, что в целом грузино-осетинские отношения не были усложнены комплексом напряжённости или национальной нетепимости. Современные осетины, близки грузинам по укладу жизни и обычаям.

Если осетины проживающие в собственно Осетии (Северо-Осетинской АР, то есть в России), в значительной степени, русифицированы, то их сородичи, находившиеся по другую сторону Кавказского хребта, на территории Грузии (так называемые южные осетины), находились в области культурного влияния Грузии, и, что особенно важно не противились этому влиянию в отличии, от абхазцев, которые всегда стремились отгородиться от культурно-социального влияния Грузии. Примером этому может служить так называемый языковый комплекс — отказ или нежелание абхазцев разговаривать на грузинском языке (что-то вроде этого наблюдалось в некоторых регионах Прибалтики, где подобный комплекс в совесткую эпоху имел место в отношении русского языка), и которого не было в осетинской автономии на севере Грузии.