Коллектив авторов - От сердца к сердцу

— У тебя кто-то есть, — мои слова упали в трубку занавесом на сцене.

— Да, и…, — а дальше все было, как у всех — попытка объяснить. И слова: потому что, я хочу, мне надо, я должен, прости. — Ты хорошая, но я хочу семью и детей. Я всегда хотел много детей, помнишь, я рассказывал тебе свои сны про сад и круглый стол, за которым большая семья и дети от мала до велика, а ты смеялась и говорила: «Дети, это уже без меня». Я должен с тобой встретиться и всё объяснить, ты поймешь меня, ты же всегда меня понимала.

— …

— Таня?!

— Да нет. Я уже поняла. Будь счастлив.

«Мир рухнул, и земля ушла из-под ног» — когда вам так скажут, не верьте. Не верьте, пока сами не сможете подтвердить эту чушь. И дай бог, чтобы вам не пришлось это делать.

«Вот оно оказывается, как бывает, по-другому» — подумала я и стала прислушиваться, ведь что-то должно было произойти со мной сейчас.

Меня бросили. И я должна лететь туда куда бросили или не должна?

А головокружение, где оно?

А слёзы?

А боль в груди и дышать никак?

А ноги ватные?

Ничего не было.

Ничего.

Совсем ничего.

Ни теплого вечера, ни бабушек с гладиолусами и астрами, ни трамваев, ни голубей.

Ни-че-го.

***

Утро встретило меня выкатившейся из косметички прямо в руки красной помадой. Она стала моим спасением. Ну нельзя же вот этим ртом в красном, плакать и жалеть себя. Никак нельзя.

Я накрасила губы, ампутировала все точки контакта с Ильей и ушла жить.

Как могла, как умела. Нацепив, как броню, красную помаду.

Тогда я не хотела, не знала как, да и не могла думать, задавать себе вопросы, отвечать на них, строить догадки и устраивать погребение своих чувств.

Это все будет. Но позже.

***

Пять лет я то отматывала назад, то перелистывала по несколько страниц, то начинала смотреть сначала этот счастливый кусок моей жизни. Поняла, что нет злости на Илью, я просто знаю, что это временно и все еще у нас будет, надо подождать и, что мы обязательно встретимся. И что тогда я многое сделаю по-другому.

Удивительно, но за эти пять лет я разобрала каждый наш диалог, вытащила все его эмоции, вспомнила слова и узнала Илью лучше, чем за три года наших встреч…

***

Как-то я уехала в другой город в командировку. Мы ни о чем не договаривались, впрочем, договариваться это вообще было не про нас.

— Танюша, привет! Я приехал и иду к тебе в гостиницу, — радостно сообщил он в трубку. Слышно было, как ветер шумит и как он улыбается. А я как всегда была поглощена собой и работой, еще и устала. Вечер уже был распланирован. Ужин с партнерами и спать. Целый день я мечтала добраться до номера, принять душ, завалиться в кровать и наконец-то выспаться, чего мне не удавалось в последние несколько дней. И еще меня раздражало, что кто-то, сделал не так, как я хотела.

— Надо было меня предупредить, — огрызнулась я.

— Ну вот, я хотел сюрприз, думал тебе буде приятно, — трубка уже не улыбалась, а меня несло дальше. И гадости сыпались из меня, как семечки из трухлявого мешка.

— Илья, я не смогу сегодня с тобой встретиться, не люблю сюрпризов, увидимся, когда вернусь.

— …

— Ты слышишь меня?

— Да.

— Тогда пока, — я нажала кнопку отбой, не дожидаясь ответа.

Вот зачем я так с ним тогда? Как же ему было наверно больно. И я придумала другую концовку. Потом ещё одну и ещё, и ещё.

Так, придумывая жизнь, я и не заметила, как прыгнула в эту нереальную «кроличью нору». На целых пять лет она стала для меня убежищем от всех бед и обид.

Я делала шаг, откатывалась назад, делала шаг и опять топталась на месте. Не думая о настоящем, год за годом я все перекраивала и перекраивала прошлое.

***

Мы встретились через пять лет. Случайно, как это бывает, когда не ждешь или не накрашенная в магазин выйдешь, а тут бац и встреча, которую ты представляла себе совсем по-другому.

Он — повзрослевший, счастливый, настоящий, «здесь и сейчас», другой.

И я. Все та же, выскочившая из своей норы, застрявшая между «было и есть», мечтающая о том, что все повторится.

Илья торопливо стал рассказывать, как он жил все эти годы. Он женился и растил двух погодок, девочку и мальчика.

— Дочку назвали Таня, потому, что имя красивое, — сказал Илья с улыбкой, которая когда-то заставляла летать всех бабочек в моем животе.

А сына его жена назвала Потап, и мы с ним тут же вспомнили, как хохотали над забавным медведем Потапом из мультика «Забавные мишки». Вспомнили и посмеялись, совсем как в той жизни.

Потом пришла моя очередь рассказывать о себе.

Вот тогда-то я и долетела до дна своей норы.

Рассказывать мне было нечего.

Пять придуманных лет. Господи, как же я бездарно распорядилась своей жизнью!

И главное — зачем?

Может, чтобы понять, что надо было отложить ампутацию связей с Ильей, не убегать, а встретиться тогда, пять лет назад. Поговорить, посмотреть друг другу в глаза.

И никогда не доставать красную помаду.

Потому что она мне не идет и я люблю розовую.

— Серафима! Серафима!

В плохо освещенном доме доносился голос старика. Еле нащупав поношенные тапки, облокотившись рукой о железную спинку кровати с облупившейся краской, он судорожно встал, стащив с себя два шерстяных одеяла. Устало надев теплый махровый халат, явно больше его самого, он, пошаркивая ногами, выкрикивал хриплым голосом имя, но в ответ слышал лишь тишину и монотонное постукивание часов. Старик распахнул окна, и дом озарился солнечным светом, осветив поседевшие пряди когда-то рыжих волос.

— Серафима! Голубка моя, где же ты?

Тут старик стал замечать, что нет привычного запаха утренних оладий с яблочным повидлом, с которых начинается каждое утро. Нет жужжания радиоприемника «последней электрички» Владимира Макарова и тихого подпевания Серафимы. Его внезапно охватил страх.

«Неужели ушла? Неужели оставила меня одного», — подумал про себя старик и, продолжая выкрикивать имя, двинулся к выходу.

Он открыл дверь, и его тут же окатило горячим воздухом майского дня, но легкий, пусть и теплый, ветерок заставил его еще сильнее укутаться в махровый халат. Исхудавшие доски старого крыльца издавали жалобный скрип, аккомпанируя тяжелым вздохам старика. Морщась от яркого света, он посмотрел в сторону белого сада сирени, пытаясь разглядеть там Серафиму. Но с возрастом утраченное зрение выдавало лишь картинку белого облака.

— Может, она на нашей скамейке в саду? Может, ждет меня там?

Небольшими шагами, с тревогой и надеждой в сердце старик всеми силами пытался идти как можно быстрее по протоптанной тропинке. Запах сирени дурманил ему голову и воспоминаниями возвращал в молодость, во времена, где он встретил Серафиму, свою любовь.