Коллектив авторов - От сердца к сердцу

Каждый его шаг утяжелял и без того усталые ноги. Дыхание участилось то ли от аромата цветов, то ли от переживаний. Он терял сознание. В голове каруселью стали всплывать воспоминания, лица, голоса, и старик, окончательно ослабев, упал на землю.

***

— Серафима! Серафима, ну сколько можно? Беги быстрее, электричка уже отъезжает!

Выкрикивала вслед еле поспевающей девушке, полноватая женщина с двумя огромными авоськами.

Из вагона отъезжающей электрички, докуривая сигарету, наблюдал за происходящим молодой парнишка, в расклешенных черных брюках и в яркой рубашке, одетый по последней моде.

Он протянул руку, чтобы помочь вскарабкаться полноватой женщине, когда та уже швыряла в вагон свои тяжелые авоськи. Но вместо благодарности вспотевшее багровое лицо чуть не испепелило его своим взглядом. С трудом, но зато сама, женщина залезла в электричку и, тяжело вздыхая, стала собирать все, что вывалилось из авосек.

Следом за ней пыталась запрыгнуть в электричку белокурая девушка с огромным букетом белой сирени. Она была настолько хрупка и стройна, что парень с легкостью помог ей подняться в вагон.

— Спасибо, — робко прозвучало из ее уст. Огромные голубые глаза выдавали смущение девушки, но при этом не переставали с любопытством и осторожностью разглядывать парня.

— Не за что, Серафима. Так ведь тебя зовут? — расплываясь в улыбке, сказал парень, подключив все свое обаяние.

Девушка, покраснев, лишь опустила глаза и стала помогать полноватой женщине.

— А меня Алексей зовут. Очень рад знакомству. — непоколебимо продолжал парень, присоединившись к общему делу.

— Не пудрите моей дочери мозги! Знаю я вас, лишь бы поиграться! Нам ваша помощь не нужна! — внезапно вспылив, полноватая дама схватила авоськи и зашла в вагон, подталкивая вперед девушку.

— Вот нужна была тебе эта сирень? А если бы не успели? И не стыдно руку какому-то оборванцу подавать? Никогда не поумнеешь!

Упреки полноватой женщины продолжались всю дорогу до города.

Дома Серафима первым же делом побежала наполнять вазу водой, чтобы напоить уставшие с дороги цветы. Она очень долго искала им место, ей казалось, что цветам неуютно в запертой квартире. Нужна свобода. Нужен вкус жизни. Наконец, она решила оставить их на подоконнике, ближе к солнцу и свежему воздуху.

Оставшись наедине со своими мыслями, любуясь цветами, Серафима вспомнила Алексея. Ее всегда учили, что мужчинам нельзя доверять, что нет никакой любви. Всю жизнь девушка покорно следовала словам матери, но глубоко в душе ее мучал вопрос, почему кто-то счастлив от любви, а кто-то разбит.

От мыслей отвлек свист. Под окнами стоял улыбающийся рыжеволосый паренек. Из окна первого этажа на паренька смотрели огромные голубые глаза, но вместо смущения в них была радость.

— Алексей! Что вы тут делаете? Как вы нашли меня? — шепотом, оглядываясь в сторону двери своей комнаты, спросила Серафима.

— Я тебя и не терял, Серафим. Я бы не простил себе этого.

В словах парня чувствовалась искренность, но поучения матери держали разум холодным. И радость в глазах девушки моментально исчезла.

— Твоя мать боевая женщина. Я не из пугливых ребят, но испугался, — смеясь, сказал Алексей, заметив внезапно потухший огонек в глазах девушки.

— Алексей, уходите, вам не следовало следить за нами. Будет очень плохо, если мама вас увидит.

— Плохо кому? Если ты за меня переживаешь, то не стоит. Я и за тебя заступлюсь. Понимаю, что глупо просить тебя доверять мне, но я хочу, чтобы ты спросила у себя, может ли счастье войти в закрытое сердце?

Шорох на кухне заставил девушку закрыть окно, оставив парня без ответа.

На следующее утро домашние хлопоты и даже непрекращающиеся поучения матери не смогли отвлечь Серафиму от мыслей о вчерашней встрече. Прямолинейность смелого парня нашла отклик в глубине ее души и погрузила девушку в сомнения о незыблемости навязанных принципов.

Бросив взор на букет сирени, Серафима заметила на подоконнике записку:

«В полдень. В парке неподалеку. Алексей».

Прочитав, девушка тут же спрятала записку в рукав. Чистое сердце девушки с радостью приняло приглашение, но строгий голос в голове говорил об обратном.

Переборов свой страх и заглушив строгий голос, Серафима решилась пойти на встречу.

Парк был небольшой, но с многолетними, густыми деревьями. Из достопримечательностей в нем была лишь пара чугунных скамеек, поэтому у людей он не вызывал особого интереса. Это место было молчаливо, будто хранило какую-то тайну, и лишь вечерами оно наполнялось пением соловьев.

— Серафима, здравствуй.

Вздрогнув от неожиданного голоса, девушка обернулась. Алексей смотрел на нее с такой искренней теплотой, что девушка отвела взгляд от смущения.

— Я очень рад, что ты пришла. Значит мое сердце не ошиблось.

Серафима молча взглянула на него.

— Знаешь, — продолжил Алексей, — бабушка мне всегда говорила: «Лёшенька, в этом мире вечно и неповторимо лишь одно — любовь. Все остальное можно бесконечно заменять. Сломанную вещь можно снова купить, потерянные деньги — заработать, но любовь дважды в жизни никогда не дается. Встретив ее однажды, не смей терять, береги как зеницу ока». И, встретив тебя, я вспомнил ее слова, а сейчас убедился, что бабушка была права.

— А если один из них исчезает, предает другого после признаний в любви? Как после этого верить в любовь? — неуверенно спросила девушка.

— Тогда и любви изначально никакой не было. Невозможно потерять то, чего нет. Жизнь награждает человека любовью, когда он сам ею полон. Да, порой бывают трудности и испытания, но преодолеть их можно, когда изначально в людях есть любовь.

Слова Алексея звучали уверенно. Он не пытался ее чему-то учить или в чем-то переубеждать. Он просто делился с ней теплотой свой души, в которой так нуждалась Серафима. И она принимала эту теплоту с благодарностью, но с прежней осторожностью.

Прошел месяц, наглухо запертое сердце девушки задышало свободой. В нем поселилось счастье. С каждым днем Серафима все увереннее преодолевала свои страхи и сомнения, она стала понимать любовь, стала жить любя, и ни капли не сожалела, что однажды, рискнув всем, осмелилась на встречу с Алексеем.

Серафима уже не могла скрывать своего счастья, жизнь с любовью стала прекрасней. Тем самым подталкивая хмурых бабушек, ежедневно собирающихся на скамейках возле дома, на сплетни. Подозрения о влюбленности девушки стали появляться и у матери.

— Где ты была, дочь?

— Я? Мы с девочками ездили в библиотеку.

— Правда? Мне вот совсем другое люди рассказывают.

— Кто говорит, мам? Я не понимаю, о чем ты, — внезапно побелев, запинаясь, сказала Серафима. Дрожь в руках девушки выдавала волнение, она была растеряна.