Коллектив авторов - От сердца к сердцу

Уже были опрошены и комендантша, и дворник, все подтвердили одно — виноваты алкаши проклятые, пили всю ночь, кричали, пели, по коридору пьяные шарахались. В этом виноваты. Но из общаги не выходили.

И все равно выпускать сейчас Мальцева нельзя, несмотря на алиби. Он прикрытие для общественности и прессы.

И есть всего три дня, чтобы найти настоящего преступника. Иначе придется предъявлять незаконное обвинение Мальцеву, чтобы сделать вид, что розыск не спустили на тормозах.

А Емелин против незаконных методов. Тут они с Тумаковым всегда принципиальны.

Опросить всех подозреваемых, казалось, просто невозможно. Уж очень многие испытывали неприязнь к Елизавете Петровне.

Тут и родители будущих первоклассников, особенно рьяно выступающие против методов Приказчиковой, и коллеги из школ-конкурентов, которые кто явно, а кто скрытно вступали в конфликты с удачливой и обласканной властью директрисой. Да и сама власть в лице разных официальных лиц тоже была под подозрением.

В помощь для проведения опросов были выделены лучшие силы отделения. К концу первого дня вывод появился лишь один — подозревать можно всех.

— Я бы так вопрос не ставил, — задумчиво сказал свою коронную фразу Тумаков вечером, когда криминалист Андрюха пришел с докладом об экспертизе почвы, снятой с ботинок Сереги.

Экспертиза подтвердила, что следы глинистой почвы, рассыпанной по краям ямы, на ботинках Сергея Мальцева есть, но поверх них еще есть следы грязи такой же, как и на ботинке одноногого Лешакова. То есть Мальцев около ямы ходил, но потом глина основательно скрылась под другой грязью. А раз Сергей работал в школе рядом с ямой, то следы глины вполне объяснимы.

— Он мог потом долго топтаться у общежития специально, — продолжил Тумаков.

— Проверили по камерам общежития, не топтался, — ответил на это Емелин. — Сидел на лавке, потом вошел в здание, все. Оттуда мы его вывозили на машине уже без ботинок.

— Эта глина на подошве вообще не показатель причастности, — сказал Андрюха.

— Да, понятно, понятно, — кивнул Тумаков. — Полрайона около этой ямы ходит. Кстати, почему яма на время ремонта не была обнесена сигнальной лентой?

Емелин пожал плечами и хмыкнул.

— А почему она вообще была? В феврале.

— Прав, прав, — кивнул Тумков. — Вопросы к коммунальщикам, согласен. Ну, им тоже сейчас несладко за эту горячую воду, которую опять отключили, и за ремонт несладко.

— Надо искать кусок осколка от чехла телефона, — высказал свою версию криминалист. — Человек, который наступил на телефон, мог что-то видеть. На время ремонта по просьбе коммунальщиков камеры во дворе отключили, чтобы утечки информации о текущем состоянии дел не было, значит, надо искать по старинке.

— Чутьем и нюхом, — развел руками Емелин.

— А почему ты думаешь, что этот человек не сам столкнул Приказчикову? — обратился Тумаков к Андрюхе.

— Я уже говорил, что придерживаюсь версии несчастного случая. Следы скатывания тела в яму говорят о том, что Приказчикова сама упала. Следов насилия на теле не обнаружено. Хотя толчок и не оставит следов на теле человека в зимней одежде. Умерла она не сразу, была какое-то время жива, пыталась встать сама. Это ее и сгубило. При травме позвоночника шевелиться нельзя. Смерть наступила от этой травмы и переохлаждения вследствие несчастного случая. Вот мой вердикт.

— Несчастный случай мы могли бы признать в любой другой раз, но не в этот, — сказал Тумаков. — Пресса нас раскатает, жители города в порошок сотрут, а начальство потребует конкретного виновного. Иначе все решат, что мы — лентяи и дармоеды, сидим на шее налогоплательщиков.

— Поэтому и надо найти человека, который наступил на телефон, он может быть свидетелем несчастного случая, — сделал вывод Андрюха.

— Это может быть кто угодно, здесь полгорода потопталось за последний день, — вставил Емелин.

— Я бы так вопрос не ставил, — Тумаков почесал нос кончиком карандаша. — Чужие не пойдут по грязи вдоль опасной ямы. Скорее всего, это жители ближайших домов.

— А точнее одного дома, — подхватил его мысль Емелин. — Восемнадцатого.

— С него и начни, — ткнул карандашом в Емелина Тумаков.

— Так опрашивали уже, — без энтузиазма ответил Емелин.

— Емеля! Кто опрашивал? Ты?

Емелин отрицательно покачал головой.

— Вот! — назидательно кивнул Тумаков. — Опрашивали опера-помощники. Подними все протоколы и самых подозрительных людей опроси еще раз. А я пока буду начальство и власть сдерживать. Давай, не подведи. Сутки максимум тебе. Потом докладываться надо, выпускаем Мальцева или предъявляем обвинение.

Емелин кивнул и вышел из кабинета начальства. Надо выпить кофе, все равно спать сегодня не придется.

***

В тот вечер баба Вера вернулась домой с шумящей головой, в висках стучало, глаза чесались, словно в них насыпали песок.

Черт дернул ее бежать из дома после подслушанного разговора между Димой и Ленкой. Правильно соседка Ниночка сказала, нечего тренироваться, когда давление шалит. Да еще весь этот ужас от пережитого. Стресс за стрессом, как тут не подпрыгнуть давлению.

«Правильно я поступила, — рассуждала про себя баба Вера. — Не буду больше об этом думать».

Баба Вера долго не могла попасть петелькой от пальто на крючок вешалки, повесила за капюшон, сняла выпачканные глиной ботинки и оставила их у двери.

«Стекут пусть, завтра вымою, все равно воды горячей нет», — подумала мимоходом баба Вера.

Она тихо скользнула в ванную комнату, брызнула ледяной водой на лицо.

«Может, не поздно еще позвонить? — мысли кружили хоровод в голове бабы Веры. — Нет, нет, уже поздно. Я ничего не сделала и не виновата в том, что там яма. И я не хочу, чтобы Дима тут жил со своим выводком. Их не за что любить. И ее не за что. Это она ад в моей жизни устроила. И не только в моей».

Мысли метались, пока баба Вера, сама того не замечая, намыливала руки и терла их, снова намыливала и терла, потом ополаскивала руки и снова намыливала.

«Или позвонить все-таки? В Скорую или в полицию? Нет, нет!»

Баба Вера выключила воду, придирчиво осмотрела тыльную сторону правой руки, перевернула ладонью вверх, рассмотрела каждый ноготь на пальце. Все чисто.

Следующим утром баба Вера поднялась спозаранок. Ей хотелось снова пойти на улицу, посмотреть, что там происходит. Она быстро накинула пальто, сунула ноги в ботинки. Вчерашняя глина на них засохла, да и ладно.

«Сейчас прогуляюсь и потом помою», — подумала баба Вера, когда наклонилась, чтобы застегнуть молнию. Выпрямившись, она снова почувствовала шум в ушах.

«Пройдусь, полегчает», — решила старуха и вышла из квартиры.

***

К утру Емелин выбрал несколько человек, кого хотел опросить еще раз. Среди них была и Нина Семенова, соседка бабы Веры.