Коллектив авторов - От сердца к сердцу

Емелин решил не откладывать повторный опрос и пошел к дому номер восемнадцать рано утром. По дороге он решил снова осмотреть местность.

Злополучную яму, теперь огороженную сигнальной лентой, охраняли районные полицейские. Выведенные в ночную смену коммунальщики уже закончили работу и сейчас засыпали яму землей.

Емелин подошел к тому краю, откуда упала или столкнули позавчера вечером директрису. Он показал удостоверение дежурному полицейскому и остановился на месте происшествия.

Сыскарь взглядом обводил округу, чтобы понимать, откуда и что могло быть видно в тот поздний вечер. Ему надо будет уточнить у Нины несколько моментов. Ведь это ее яркую курточку отметили почти все соседи, которые давали показания оперативникам.

Емелин поднял голову, чтобы посмотреть, как расположены камеры наружного наблюдения. От них проку все равно никакого, отключены на время ремонта теплотрассы, это уже проверили. Но все же что-то заставило его снова присмотреться к камерам.

Чутье не подвело. Серые массивные камеры висели на соседних домах и на столбе. Они располагались так, чтобы охватить обзором двор, въезд, дорогу между школой и домом.

И вдруг наметанный взгляд Емелина выхватил маленький выпуклый глаз под белым непромокаемым козырьком. Эта миниатюрная камера была прицеплена под самым фонарем и почти незаметна.

Что это? Несанкционированная камера? Выглядит как самоделка. Кто ее повесил? Надо срочно уточнить. Ведь если она работает и пишет, то запись даст ответ на все вопросы о трагедии.

Емелин позвонил в отдел и дал распоряжение оперу срочно найти владельца камеры и изъять видеозапись.

Нина открыла дверь сразу после звонка. Она стояла у порога одетая в ту самую курточку. Выглядела Нина приветливо и спокойно.

— Да, я в тот вечер несколько раз бегала мимо ямы, там короче к внучке. Не видела ничего подозрительного, — ответила Нина на вопрос Емелина. — Спрашивали ведь уже, я все рассказала.

— Да, спрашивали. Вы извините, что снова беспокоим. Тогда вас другой оперативник опрашивал, я просто уточнить хочу. Многие соседи сказали, что вас часто видят во дворе, на улице, в подъезде.

Нина кивнула.

— У меня трое детей, семь внуков и три правнучки. Я всем помогаю: одного в садик, другого из школы, третьего на кружок. Вся моя жизнь по расписанию. Извините, мне и сейчас некогда, надо в аптеку, правнучка заболела, невестка лекарства просила купить. Вы спросите конкретно, что вам надо. И я побегу.

— Хорошо, — согласился Емелин. — Пожалуйста, припомните, может быть, было в тот вечер что-то необычное, кого-то встретили, с кем-то поговорили, что-то увидели.

Нина пожала плечами.

— Вроде нет. Хотя, — она призадумалась. — Знаете, в тот вечер мне соседка Вера Сергеевна попалась на лестнице. Она обычно на лифте ездит, а тут пешком.

— Вы разговаривали с ней?

— Ну да, — Нина замолкла, припоминая ту встречу. — Знаете, что мне показалось странным? Она обычно засветло гуляет и на лифте ездит. А тут по лестнице спускается. Темно уже на улице, а она прогуляться пошла.

— То есть вы уверены, что ваша соседка в тот вечер вышла на прогулку поздно вечером второй раз?

— Не то, чтобы я уверена. Мне кажется, я ее видела чуть раньше, она ходила вокруг дома. Баба Вера обычно ходит и шаги считает. Хотя, — Нина махнула рукой, — может, я с другим днем путаю.

— Но почему-то это пришло вам в голову сейчас, когда я попросил припомнить необычное, — подталкивал ее к воспоминаниям Емелин.

— Знаете, да, — вдруг уверенно сказала Нина. — Она выглядела уставшей, растерянной и бледной. А когда я ее спросила, почему не на лифте, а пешком, Вера Сергеевна ответила, что тренируется. И при этом пожаловалась на высокое давление. Я еще пожелала ей аккуратнее тренироваться с давлением.

— В какой квартире живет Вера Сергеевна?

— Надо мной, в сорок пятой. Если это все, то побегу, невестка ждет.

— Конечно, конечно. — Емелин вышел в подъезд вместе с моложавой Ниной и подивился, как легко и стремительно та побежала вниз по лестнице.

«В протоколе написано 65 лет, — удивился он, — Мне б дожить! Не то, чтобы так бегать».

Емелин пошел на следующий этаж по ступенькам, теперь надо поговорить с Верой Сергеевной. Вдруг что-то видела или знает, раз выходила тогда на прогулку.

На его звонок в дверь никто не ответил. Придется вернуться вечером.

Емелин, подражая легкой походке Нины, вприпрыжку начал спускаться по лестнице вниз, но у него сразу заныла спина и заломило колено.

Он горько усмехнулся и согнулся, чтобы облегчить боль, когда его внимание на одной из ступеней привлек кусок запекшейся глины, неестественно поблескивающий золотом. Емелин поднял со ступеньки кусок сухой грязи, которая, по всей вероятности, отпала от чьей-то подошвы. В кусок запечатался и засох пластиковый обломок золоченого цвета. Такого же, как сломанный чехол телефона Приказчиковой.

В это время по другую сторону двери, в которую только что пытался попасть Емелин, стояла, прислонившись к стене, баба Вера с побелевшими губами. Она возвращалась из магазина, когда Емелин звонил в Нинину дверь, и слышала, как он представился.

«Я ничего не сделала», — билась в голове бабы Веры единственная мысль.

И тут она словно услышала голос бывшего мужа, который когда-то работал следователем: «Оставление человека в опасности, грозящей жизни и здоровью — это уголовный срок. Ты могла помочь этой бабе, когда увидела ее в яме и услышала мольбу о помощи».

«Теперь меня точно посадят, — подумала баба Вера. — Теперь точно».

***

Емелин отдал кусок грязи с пластиковым обломком Андрюхе и попросил быстро дать ответ о причастности к чехлу телефона Приказчиковой. Сам же побежал к оперу, которого просил найти хозяина маленькой камеры-глазка.

Опер не подвел. Он уже узнал, что камера установлена ТСЖ для контроля за вывозом мусора и шлагбаумом.

Андрюха обещал ответить по обломку через пару часов, поэтому Емелин решил, что не пойдет сейчас с докладом к Тумакову, а сначала сбегает в ТСЖ, попробует поднять видеозапись. И уж потом все разом расскажет Тумакову.

К обеду у Емелина была запись с камеры видеонаблюдения, которую он забрал у начальника ТСЖ. Тот сначала отпирался, отказывался от камеры, но, когда узнал, что ему за это ничего не будет, и Емелин поспособствует в выдаче разрешения на видеосъемку с этой камеры, отдал запись.

Андрюха дал положительный ответ по обломку — да, это и есть утерянная часть от чехла. Беглый осмотр записи видеонаблюдения ответил на главные вопросы.

Чрезвычайно довольный собой Емелин пошел с докладом к Тумакову.

— Я знаю, кто виноват в гибели Приказчиковой, — весело сказал он.

Но Тумаков не разделял его энтузиазма. Он выглядел мрачнее черной тучи.