Алекс Тарн - Рейна, королева судьбы

– Пятнадцать минут… – тихо повторила Рейна. – Всего пятнадцать минут. Нажимай ты.

Обратный путь показался им намного короче. У металлической решетки Нир в очередной раз взглянул на часы: до взрыва оставалось две с половиной минуты. В принципе, они уже отошли на такое значительное расстояние, что могли не торопиться. Но, конечно, разумней всего было бы смешаться сейчас с толпой в главном туннеле. Нир достал из кармана ключ и открыл замок.

– Выходим… – сказал он, поворачиваясь к девушке, и осекся, прерванный внезапным ревом сирены.

Скорее всего, звук шел со стороны входа. Но что он означал? Был ли он связан с ними? Сирена отзвучала и смолкла.

– Что это? – едва слышно спросила Рейна.

– Подожди меня здесь! – скомандовал Нир. – Я проверю, что там…

Он быстро преодолел три десятка метров, отделявшие решетку от выхода в главный туннель, и осторожно выглянул наружу. С обеих сторон коридора доносился гул многих голосов и характерный шум беспорядочной беготни, паники. Это выглядело естественно – внезапная сирена не могла не испугать обычных посетителей – но никак не объясняло причину тревоги. Пожар? Срочная эвакуация? Или запоздалая реакция операторов полицейских видеокамер, которые засекли разыскиваемых террористов Нира и Рейну на входе в туннели?

Так или иначе, ответ на эти вопросы должен был найтись в самое ближайшее время. Постояв с минуту-другую у выхода в коридор, Нир повернулся и шепотом позвал Рейну. Она не откликнулась.

– Рейна! – крикнул Нир немного спустя, уже существенно громче. – Рейна, выходим!

Нет, тьма туннеля все так же отказывалась сгуститься в фигуру спешащей на его зов девушки. Нир чертыхнулся.

– Что она, оглохла?! Рейна! Рейна!! – теперь он кричал во весь голос.

Так и не дождавшись ответа, он бросился назад.

Фонарик остался у девушки, поэтому до поворота Ниру пришлось двигаться на ощупь, по стенке.

– Рейна, что за дела? Почему ты не отвечаешь? – сердито начал выговаривать он, едва завернув за угол, к тонкому лучику фонаря.

– Посмотри на часы, – спокойно отвечала Рейна.

– Что? Зачем… – слова замерли у него в горле.

Решетка была заперта на замок, и Рейна сидела на полу по другую ее сторону. В руках она держала фонарик и карту.

– Посмотри на часы, – повторила она. – Прошло восемнадцать минут, и ничего не случилось. Подвела твоя Сигаль. Можешь считать это мое замечание ревностью.

Нир дернул на себя прутья решетки.

– Открой! Открой сейчас же!

Он скорее почувствовал, чем увидел ее улыбку.

– Зря стараешься, Нирке. Ты ведь сам хвастался: разве что автогеном.

– Не делай глупостей! – умоляюще проговорил он. – Давай вернемся вместе и починим таймер. Отопри решетку! Ну, пожалуйста!

Рейна вздохнула и поднялась на ноги.

– Перестань. Ты прекрасно знаешь, что на это нет времени. А замкнуть два проводка я смогу и без таймера. Все-таки Технион кончала. Вторая степень по аэронавтике.

– Рейна, любимая… – вцепившись в решетку, прошептал он. – Как же так…

Она подошла поближе.

– Нирке, милый, не надо. Все идет правильно, согласно плану – в точности, как ты описывал. Нет колтуна, есть система. Иначе и быть не может. И потом, смотри: если у нас ничего не получится, я просто не смогу с этим жить.

– У нас получится! Обязательно! Я уверен…

– …на девяносто девять процентов?

– На сто!

– Ладно, пусть будет на сто. Но тогда тем более.

Если мы изменим прошлое, если в нем не будет Катастрофы, то не будет и меня. Об этом ты не подумал, правда?

– Почему? При чем тут…

– При том, что бабушка родила мою мать только потому, что погибли те трое. Родила взамен. Нет Катастрофы – нет и моей мамы. Нет моей мамы – нет и меня. Очень просто.

– Очень просто… – повторил Нир, опускаясь на землю возле решетки.

– Я не прощаюсь, милый, – сказала Рейна и сделала шаг назад, в темноту. – Для того чтобы прощаться, нужно сначала встретиться. А мы с тобой не встречались. Потому что меня никогда не было.

Нир не смотрел на часы: ведь новому времени будет безразлично, который час был во времени старом. Он просто сидел, прислонившись спиной к решетке, плечом к скале, сидел и ждал. Ждал, не думая ни о чем: ведь воспоминания и надежды старого времени не будут иметь никакого значения во времени новом. И когда мощная взрывная волна, вихрем пролетев по лабиринту туннелей, отшвырнула его к противоположной стене, последней мыслью отключившегося сознания было: «Мы сделали это! Мы!.. Сделали!.. Это!..»

– Парень! Парень! Ты жив? Эй! Скажи что-нибудь!

Нир открыл глаза и поморгал, словно разгоняя остатки обморочного тумана. Он сидел в машине, уткнувшейся капотом в скальную стенку. По ветровому стеклу ветвилась паутинка трещин. Сильно болела голова; Нир поднял руку и нащупал на лбу здоровенную шишку.

– О, рукой двигаешь, уже хорошо…

На него, склонившись к открытому боковому окну, смотрела молодая круглолицая женщина в черных кудряшках. Ее серебристый ситроен стоял впереди на обочине.

– Что случилось? – с трудом выговорил Нир.

– Да ну, глупость какая-то. Камень сверху скатился. Откос новый, только-только шоссе расширили… – бойко затараторила женщина. – Ты как? Ходить можешь? Скорую вызвать? Тебе в больницу надо. Хочешь, отвезу? Я как раз с дочкой в поликлинику еду… – она повернулась в сторону ситроена и пронзительно крикнула: – Май, я сейчас! Подожди еще немножко! Уже иду!

Нир поморщился.

– Спасибо, не надо, – сказал он. – Я в порядке.

Головой ударился, а так ничего. Езжайте дальше, у меня телефон есть. В крайнем случае сам вызову.

И тут же, будто в подтверждение его слов, зазвонил телефон.

«Сигаль, – подумал Нир. – Надо ответить».