Ричард Руссо - Шансы есть…

— Зачем? — спросила та. — Вам вообще когда-нибудь что-то не удавалось?

При этих словах мать ее закрыла глаза и просто стояла, отказываясь открывать их так долго, что Джейси уже опасалась, не хватил ли ее удар. Надеялась, что нет, это означало бы, что нужно прекратить над нею измываться — по крайней мере, пока не поправится. Наконец, по-прежнему не открывая глаз, мать произнесла:

— Ладно, будь такой.

— И буду. И есть.

— Может, Вансу удастся что-нибудь с тобой сделать. (Они выписали его на выходные из Дарема в надежде, что он ее как-то приободрит.) То, что нам с отцом, похоже, никак не удается.

— А под «отцом» ты имеешь в виду Дональда?

Мать наконец открыла глаза.

— Знаешь, что мне хотелось сейчас сделать? — проговорила она. — Надавать тебе по физиономии. Глупая, глупая, глупая девчонка.

Когда они уехали в Хартфорд, Джейси воспользовалась этой возможностью и вновь проникла в кабинет Дональда. Открыв дверцу сейфа, она обнаружила, что денег в нем уже столько, что несколько пачек крупных купюр, перевязанных резинками, вывалились на пол. Как ни пыталась она засунуть их обратно, ей не удалось. Да и неважно. Под матрасом у нее довольно места и для тех, что не поместились в сейф, и еще для нескольких.

В то воскресенье они с Вансом и оба комплекта родителей встретились за поздним завтраком в клубе, отмечавшем свое столетие. Стены длинного коридора были увешаны фотографиями клуба и его членов, сделанными за все эти долгие годы. «Машина времени» — так называлась эта выставка, и снимки висели в хронологическом порядке: идя по коридору, зритель все глубже погружался в прошлое. Вансу очень понравилось.

— Так чарующе, — восторженно восклицал он, останавливаясь каждые несколько минут полюбоваться на очередную картинку или газетную вырезку о ремонте обеденного зала или сооружении плавательного бассейна олимпийских габаритов. — Столько истории!

— Ну да, — фыркнула в ответ Джейси. — Найди тут негра — и приз твой!

Завтрак прошел катастрофически. Джейси общалась односложно, выпила две «Кровавые Мэри», едва притронулась к яйцам пашот со шпинатом и настояла на том, чтобы уйти до десерта, а это у Ванса была любимая часть любой трапезы. Вернувшись из Хартфорда, и Дон, и Вив казались не в своей тарелке, поэтому беседу за общим столом поддерживать в основном выпало на долю Ванса и его родителей.

— Будь, пожалуйста, добра, скажи мне, что́ не так? — взмолился Ванс, когда это испытание наконец завершилось.

В коридоре толпились люди, все охали и ахали, разглядывая фотографии «Машины времени».

— Все так, — заверила его она, хотя ничего прозвучало бы точнее и правдивее.

— Ну, ты же очевидно сама не своя все выходные.

Вообще-то, — подумала она, — я своя. Такая вот новая я.

— За столом ты неуважительно разговаривала с нашими родителями и, честно говоря, была груба со мной. На самом деле ты держишься так, будто совсем меня не любишь.

Я не просто держусь так, Ванс. Я и правда тебя не люблю. Даже чуточку.

— Если тебя беспокоит свадьба, ничего удивительного. Будущее всегда пугает. Это я понять способен.

Это будущее с тобой меня пугает. И ничего ты не способен понять.

— Но мы будем счастливы, Джейс. Точно будем. Слово даю.

Нет, нам будет очень и очень плохо. Уж я за этим прослежу. Ты и понятия не имеешь, до чего целиком и полностью я за то, чтобы нам было плохо — отныне и до скончания веков.

— Мы будем совсем как вот эти ребята.

Он показывал на одну фотографию «Машины времени»: Дон и Вив вместе с родителями Ванса, всем четверым еще и тридцати нет, поднимают фужеры с шампанским, мать Ванса отчетливо беременна. Подпись под снимком гласила: «Тост за будущее!»

И тут же — он, за их спинами, ухмыляющийся бармен в смокинге, держит бутылку шампанского, словно намереваясь всем немедленно подлить. Молодой, смуглый, курчавый, симпатичный. Единственная на всей фотографии, кто не глядит в камеру, — Вив, голова повернута так, что она смотрит на бармена, и на ее юном лице выражение, какого Джейси никогда у матери не видела. Имена всех изображенных на снимке перечислены в подписи. Бармена зовут Андрес Демопулос.

Энди.

На следующий день Джейси услышала, как в отцовском кабинете зазвонил телефон. Мать, должно быть, услышала звонок тоже: когда Дон вышел из кабинета, она его уже ждала. С верхушки лестницы Джейси подслушивала, хотя разговаривали они вполголоса.

— Мне только что стукнули, — произнес Дональд. — Уже едут.

— И что будет?

— Ничего. Удочки забрасывают.

— На удочку и ловят.

— Я для них не та рыбешка. Худшее, что со мной может случиться, — шлепнут по рукам.

— А почему тогда не отдать им ту рыбешку, что им нужна?

— Давай я сам с этим разберусь, а?

Через десять минут на дорожку заехал темный седан, из него вышли два неприметных человека в темных костюмах. Дональд встретил их у входа и пригласил в дом. Когда за ними закрылась дверь кабинета, Джейси вышла к матери на кухню, где Вив сидела, уставившись в чашку чая, как будто пыталась гадать по чаинкам на дне. Джейси подумывала вывалить ей все еще вчера, когда они вернулись из клуба, но решила, что совершенная стерва даст своему новому открытию сперва помариноваться. Дождется идеального нужного мгновения, которое настало сейчас. Дон занят у себя в кабинете за закрытой дверью, мать одна и беззащитна — хворая антилопа-гну отбилась от стада. Сев напротив, Джейси произнесла:

— Андрес Демопулос.

Мать моргнула, но ничего не ответила, и она повторила имя.

— Твой отец под следствием за инсайдерскую торговлю и отмыв денег, — произнесла мать. Призыв к сочувствию? Желаю удачи, дамочка . — Он утверждает, что ничего не случится, но есть шанс, что он сядет в тюрьму.

— Это твой муж может сесть в тюрьму. Мой отец — Андрес Демопулос.

Мать прикурила сигарету, сделала глубокую затяжку.

— Тебе чего именно от меня нужно, девонька?

— Для начала было б мило, если б ты не звала меня «девонька».

— Мило было бы, если б ты не звала меня Вив. Было бы мило, если б ты не звала своего отца Дональдом.

— Своего отца я буду звать Энди. А от тебя я хочу, чтобы ты мне о нем рассказала.

Мать, похоже, задумалась над тем, как ответить лучше всего, — а может, отвечать ли вообще. Наконец проговорила:

— Просто знакомый мужчина. Симпатичный был. Чарующий.

— Ты его любила?

— Нет. — Но при этом она отвела глаза.

— А он тебя?

Молчание. Затем:

— Да.

— Это было еще до Дональда? — И когда Вив не ответила: — Во время? — Когда не ответила и на это: — Ладно, во время . И долго?

— Не очень.

— Сколько?

— Да какая разница?

— Дон знал?