Валерий Привалихин - Восхождение: Проза

— Олоковый бухта — там. Моя люди на Дукче орон пасли, его большой богэ [110] Богэ (эвен.) — наледь. шибко хорошо хумтэчэн [111] Хумтэчэн (эвен.) — гнус. прогоняет. Близко берег американ не подходил — твоя солдат боялся. Винтовка японец привозил — Ольский коса, там. Тайга люди приходил, быстро-быстро винтовка взял.

— Какие люди из тайги приходили? — уточнил Коля. — Охотники? Пастухи-намнканлы?

Задумался родобой Громов. Поскреб под теплой шапкой сопревшую голову. Сказал:

— Чужой люди. Чай не пил, пирт не просил, белка за пэктэрэвун-винтовка не давал. Наша люди так не делает.

…За все отвечает начальник комендатуры. Захромала собака в упряжке, изрезав лапы о наст, — почему начальник не научил дежурного каюра плеки [112] Плеки — кожаная обувь. ей надеть? Прошли зачетные стрельбы со скромным результатом — это он, Коля, не добился у пограничников выучки. Если давность оленьего следа боец определить затрудняется, костер в дождь развести, вид судна по силуэту определить не может — тоже Коля виноват. На то он и начальник, чтобы обучить бойцов отличной охране границы. Обучить всему, что умеет сам.

А что не умеет? У кого самому учиться? Со следопытской наукой, выход найден, давний приятель эвенк Хактэ уроки дает. Однако ни инструкции, ни таежный опыт не говорят, как выяснить планы чужих людей в тайге. А в том, что они хотят что-то предпринять, Коля уже не сомневался. Их попытка сорвать выборы провалилась — раз. Рост недовольства туземцев деятельностью кооперации, и не последнюю роль в этом играл Федоров — два. Передвижение странных групп в тайге — не пастухов и не охотников, которые замечены не однажды, — три. И, наконец, усилившееся снабжение оружием и медикаментами со стороны сопредельных государств. Пограничники недавно наткнулись на разгрузку шхуны контрабандистов, открыли огонь из винтовок. Ящики со шхуны удалось отбить. Рядом с патронами для «арисак» — банки с тушенкой, йод и бинты. Ни эвенки, ни эвены потребности в подобных товарах никогда не испытывали. «Арисака», несмотря на громоздкость, имеет значительно меньший калибр, чем берданка или винчестер. Раз она не пригодна для охоты на крупного зверя, то ее никто не покупает, значит, и патроны японского образца кочевникам не нужны.

В тайге затевается что-то серьезное, размышлял Коля, производя вечерний обход расположения. И руководит подготовкой умелая рука, тянущаяся из-за океана. Только что он слушал приемник «БЧЗ» и думал: на тревожном фоне международной обстановки здешние беспорядки явятся палкой в колесо социализма. В Туркестане — война, из Лондона грозит санкциями лорд Керзон, Западная Украина и Белоруссия — под гнетом национал-буржуазии. И вдруг еще тут контрреволюция. В случае крупной провокации или восстания отовсюду квашней полезут белогвардейские недобитки и туземное кулачье. Сразу оголится граница, так как часть сил придется отвлечь на борьбу с бандитизмом, — и волной хлынут извне контрабандисты, браконьеры, подстрекатели и прямые агенты империализма.

— «Боевой листок» нарисовали? — поинтересовался Коля у бойцов, склонившихся над столом. — А лозунг какой?

— Удвоить бдительность и политико-боевую выучку в связи с требованием момента, — поднял вихрастую голову самый молодой из пограничников комсомолец Саша Осипов.

— Утроить! — поправил Коля. — И всем членам своей ячейки это разъясни. Особый подход прояви к местным товарищам, чтобы быстрее избавлялись от толстовщины.

После отбоя он еще долго сидел в командирской комнате. Проверил исправность и смазку нагана, полистал работу основоположников «Диалектика природы», подлил жиру в лейку. Потом коротко вздохнул, подвинул поближе лист чистой бумаги, которую тратил лишь в крайних случаях. Аккуратно вывел пером: «План операции «Затвор», задачей каковой является обнаружение и непосредственное отсечение головы контры, руководимой из-за кордона и скрывающейся где-то поблизости». Всю ночь над командирским столом горел свет. А утром с радиостанции поселка Учга в эфир полетела шифрограмма:

«Петропавловск. ОГПУ. Бойкину для судна «Красный Олег». Прошу связаться прибрежными поселками участка Аян — Ола и через представителей ОГПУ, партийные, комсомольские органы выявить местных жителей, владеющих английским или японским языками. Это удобно сделать, заходя в Аян, Улью, Охотск и др. для пополнения запасов воды, снабжения частью грузов местных кооперативов. После выявления названных лиц немедленно, не выходя из порта (подчеркиваю!), связаться мною для получения дальнейшей инструкции действия.

Когда наступает долгожданное лето в охотской тайге? Когда тепло придет вместе с белыми ночами и влажным ветром с моря? Но и в середине июля вершины гольцов здесь покрыты снегом, а по склонам сопок и на водоразделах вьется пурга. Когда сойдет лед и выбросит зеленые стрелы растительность? Но сон-трава поднимает голубые головки, чуть протекает наст на южных угорах и взлобках, зато рядом в расщелине крупнозернистый снег будет надежно прикрывать наледь до новой зимы, а подо мхом промерзшая земля вовсе никогда не тает. Или когда начнет линять снежный баран-бонга, опрометью носящийся по каменистым останцам и осыпям? А великан буюн [113] Буюн (эвен.) — дикий олень. с разбегу, поднимая тучи брызг, обрушивается с галечной косы в речку и замирает там, опуская в воду разъеденные мошкой морду и бока?

Но вот неведомая сила потянула все живое из тайги к морю. Медведь, опустив морду к самой гальке, бредет день и ночь вниз по течению речки. Принюхиваясь к порывам солоноватого воздуха, бегут на спасительный ветер стада буюнов. Лисы, горностаи, бурундуки — все скачут, прыгают вниз по руслам ручьев и речушек. А впереди всех люди — ведут аргиши главы тунгусских и ламутских родов, из долин гонят за ними на расстоянии полсолнца стада пастухи. Тянут след из глухих урочищ, где добывали зверя и птицу, семьи одиноких охотников, которые не кочуют с родами. Важно восседают на учиках [114] Учик (эвен.) — верховой олень. старики, деловито проверяют вьюки на элгунах [115] Элгун (эвен.) — вьючный олень. зрелые мужчины, озабочены предстоящими хозяйственными хлопотами женщины, не может скрыть нетерпения молодежь. А причина одна: олрамчак, время хода рыбы. Пошла на нерестилища горбуша и кета, нерка и кижуч — настал новый, летний период для таежных жителей. Пора длительной стоянки — зуюни. На месяц-полтора все они становятся обитателями морского берега.

Зуюни кроме рыбалки принес и новые заботы. Пастухи отпаивают оленей целебной морской водой и вновь отгоняют на ягельники; для них сейчас важное дело — окружить пастбище дымокурами. В эту пору стадо не разбредается — корбы и хоннун [116] Хоннун (эвен.) — важенка с теленком. ночью сами жмутся к дыму, отгоняющему мошку. Жар в дымокурах, похожих на небольшие чумы, поддерживают пожилые опытные оленеводы. Молодежи некогда: до позднего вечера силы отнимают состязания и танцы, пора веселья — хэдэзек. Старики тоже заняты: толмачат о новостях, о давних годах, о предстоящей летовке.