Перч Зейтунцян - Люди с разных улиц

В вестибюле он встречает Акопа. Карен замечает на его пиджаке аккуратную латку.

И он понимает, что уже слишком поздно.

Наконец наступает день призыва.

Целая толпа жителей квартала идет к трамвайной остановке. Зарэ тоже снял волосы и теперь стесняется смотреть на Люсик. А Люсик все ищет возможности подойти к Зарэ, но его окружили родные. И Люсик начинает казаться, что ей уже больше не удастся поговорить с ним до самого отхода поезда. Зарэ будет окружен родными, которые нескончаемо о чем-то говорят ему, обнимают его, целуют. А ей остается лишь смотреть на него издали и махать рукой. И ей хочется плакать. Расставание наступило как-то внезапно. Она уже смирилась с тем, что через два часа они разлучатся. Но сейчас… Ее мысли прерываются — подбегает запыхавшийся Гурген Григорьевич.

— Карена не видели? Нигде его нет, — растерянно обращается он к каждому. И, не дожидаясь ответа, бежит дальше.

Жители квартала впервые видят Гургена Григорьевича в таком состоянии. Некоторые с откровенным любопытством наблюдают за ним.

Подходит трамвай. Все садятся. Ребята замечают в вагоне и жителей соседнего квартала. Они окружили высокого парня с длинной шеей. Видимо, и он уезжает в армию. Все наперебой обращаются к нему, засыпают его советами, а парень только стеснительно смотрит по сторонам.

— Не подходи к окнам. Продует, можешь простудиться.

— Мы тебе будем писать. А ты пиши приличным почерком.

— Когда приедешь туда, не забудь сказать, что у тебя дядя был командиром полка.

Высокий парень с длинной шеей улучает момент, незаметно ускользает и спускается на подножку трамвая. Здесь на него никто не будет обращать так много внимания и так заботиться о нем.

Ребятам казалось, что из соседнего квартала никто не пойдет в армию. Теперь же авторитет соседнего квартала резко возвысился в их глазах. Они поглядывают на парня, стоящего на подножке. Он замечает их взгляды и решает, что сейчас самый удобный момент для знакомства:

— Ребята, меня зовут Левоном. Левон Меликсетян.

Когда же в ответ ребята смеются, он мрачнеет и даже чувствует себя оскорбленным. А потом и сам начинает смеяться вместе с ними.

Вдруг ребята замечают Карена. Он забрался в самый угол вагона и оттуда смотрит на них, неуверенно улыбаясь. Будто чего-то ждет.

Тигран, который стоит поблизости, достает из кармана очки и с удивлением смотрит на него. Он готовится сказать ему нечто очень важное.

— Мы знали, что ты… — Но тут он не находит нужных слов и быстро добавляет: — Когда вернешься из армии, я сошью тебе хорошие брюки.

Трамвай обгоняет машина Гургена Григорьевича. Гурген Григорьевич, держа во рту папиросу «Казбек», что-то сердито говорит жене.

Зарэ смотрит из окна трамвая. Ему кажется: все, что он сейчас видит, запомнится ему навсегда. А чуть позже чувствует, что уже забыл, потому что его внимание привлекает что-то новое, и он опять думает, что именно это ему и запомнится навсегда. А когда он приезжает на вокзал, чувствует, что позабыл все и что в памяти его останется только сам город. Весь город. Большой город.

Повсюду на перроне виднеются остриженные головы призывников. Здесь Зарэ чувствует себя хорошо, никто уже не обращает внимания на его голову. Теперь неудобно тем ребятам, которые не уезжают и аккуратно причесаны. Со всех сторон слышны голоса, и невозможно понять, кто с кем и о чем говорит.

— Бутерброды не забудь, — слышен голос какой-то женщины, а парень, к которому она обращается, краснеет и сердито смотрит на нее.

— Ночью хорошенько укрывайся, — слышен голос другой женщины.

Повеселевший Зарэ с гордостью смотрит на свою мать — она не говорит ему ничего.

Рядом с Зарэ стоит Вачик. Он заложил руки в карманы и задумался. Сегодня все хотят говорить друг другу только хорошее.

— Там будет стенгазета, — говорит Вачик. — Научишься по-русски и будешь в ней печатать свои стихи.

Карен не принимает участия в общем разговоре. Стоя в стороне, он наблюдает за всеми, и с лица его не сходит неуверенная улыбка. Но вот эта улыбка сменяется выражением растерянности. Карен видит перед собой Акопа. Тот, улыбаясь, медленно подходит к Карену. Протягивает ему руку. Карен пожимает ее.

— Сколько дней ехать до Тулы? — спрашивает Акоп.

— Говорят, три дня, — тихо отвечает Карен.

— Мы в одном трамвае ехали.

— Да, я видел тебя.

Оба молчат. Но Акоп чувствует — нужно сказать Карену еще что-то.

— Тула большой город. Я там три года прослужил.

Карен улыбается.

Зарэ замечает все это. И думает о том, что сегодня именно тот день, когда в жизни человека решается многое. И как часто случается, все сложности разрешаются в один и тот же день.

Ребята обступают Зарэ и просят его прочесть какое-нибудь свое стихотворение. Зарэ смущается. В голове у него мелькает мысль, что сейчас совсем неожиданно для него может решиться и еще один серьезный вопрос. Он стирает со лба пот. Он хочет сказать, что сейчас не время читать стихи, но видит вокруг себя настойчивые взгляды. И, совсем смутившись, начинает читать:

Слушают все, слушает и Люсик. Она стоит несколько поодаль и даже не догадывается, что это уже стихи не Зарэ, а Ваана Теряна.

И, как всегда, прослушав стихотворение Зарэ, Люсик восторженно говорит:

— Очень хорошее!

Гудит паровоз. Зарэ и Люсик смотрят друг на друга. Зарэ подходит к Люсик, и вдруг оба, позабыв все на свете, обнимаются и целуются. Родители Зарэ удивлены. Удивлены и родители Люсик, которые тоже приехали проводить соседских ребят. Видимо, они ни о чем и не подозревали. Отец Зарэ подходит к отцу Люсик. Некоторое время они молча стоят рядом. Потом отец Зарэ протягивает отцу Люсик сигареты. Оба закуривают.

Матери тоже подходят друг к другу.

— Что-то давно вы не были у нас, — говорит мать Люсик. — Нехорошо, нельзя забывать соседей.

Паровоз гудит еще раз, и поезд медленно трогается. Зарэ стоит в тамбуре вагона, машет рукой, хотя в толпе провожающих никого из знакомых он уже не различает. Вокзал понемногу удаляется, удаляется понемногу и город, и тут Зарэ догадывается о том, чего не выразить словами, а можно только инстинктивно почувствовать и понять: юность прошла.