Перч Зейтунцян - Люди с разных улиц

«Теперь мне стало все понятно. И мне кажется, нашим ребятам и девушкам тоже теперь все понятно. Нам казалось, что у нас были какие-то мечты и что мы их вдруг потеряли. Нам казалось, что наши мечты не сбылись. Но это не так. Просто у нас были мечты, которые мы сами не очень ясно представляли себе. Теперь все стало конкретнее. У нас те же мечты, но сейчас они яснее и ближе к реальности.

В чем же была наша ошибка? Мы многого не знали и не понимали. В школе все представлялось иначе. И только поработав на заводе, в мастерской, за рулем автомашины, мы поняли много самых простых вещей, которые помогли нам во всем разобраться. В жизни, наверно, так бывает. Человек старается разобраться в чем-то сложном и в это время проходит мимо простого.

Вот, например, наш Тигран. Все мы знали, что он мечтал о каком-то далеком мире. А теперь ему самому ясно: нет никакого далекого мира, далекий мир стал близким, реальным. Это его товарищи и подруги, соседская девушка с косичками, его квартал, его город.

Или я. Я мечтал стать поэтом. Но сам не очень хорошо представлял себе, что это значит. Я не знал, что это было просто увлечение стихами. Таким же увлечением, какое бывает почти у всех в этом возрасте. Теперь я знаю: не так важно стать поэтом, как понять, постичь, почувствовать большую, настоящую поэзию, поэзию Ваана Теряна и Сергея Есенина. И теперь, когда я вернусь из армии, поступлю на филфак, стану критиком. Настоящим критиком, литературоведом. Тогда со мной, с моим словом станут считаться и такие поэты, как Шираз, как Сильва Капутикян, Геворг Эмин, даже как Евтушенко.

Все это, конечно, мои мысли. О них я никому не буду говорить. Но я хорошо знаю, что наши ребята и девушки тоже сейчас все это чувствуют и понимают. Они, конечно, понимают и то, почему дядя Арам в тот вечер на листках лотереи не написал ни одной из тех специальностей, о которых каждый из нас мечтал. Он ведь знал, кто из нас о чем мечтает. Он поступил так умышленно, чтоб мы после школы, поработав, проверив себя в жизни, сделали бы окончательный выбор и лишь после этого смело и уверенно шли к своей цели. Молодец дядя Арам!

И последнее. Мое решение: больше я не буду вести дневник. Почему? Нет времени… Впрочем, нет, дело, конечно, не в этом, дело совсем в другом. Дело в том, что дневник мой должен кончиться с окончанием истории ребят нашего маленького квартала. Конечно, как всякая история о людях, так и наша история не кончается. Она только начинается. Наша жизнь до сих пор была лишь началом большой, настоящей жизни».

Ребята и девушки возвращаются с вокзала домой. Среди них Гоарик и Тигран.

— Все жители этих кварталов у меня шьют, — рассказывает Тигран. — Вот видишь этого? Очень упрямый. Хотел, чтобы брюки я сшил шириной в тридцать два сантиметра. Я не сшил. Сделал двадцать пять. Скандалил потом, жаловался директору, но все же забрал. Разве я был не прав? — И сам отвечает: — Конечно, прав. Я хочу, чтобы люди красиво одевались. В этом доме тоже живет несколько моих заказчиков…

— А тебе не о чем больше говорить? — не выдерживает Гоарик.

— Я… Я давно хотел тебе сказать… — Тигран поправляет очки. — Вон трамвай идет, поехали домой…

— А как это ты сразу стал таким сильным? Тебя никто не узнает… Кроме меня… И мускулы крепкие, — сердится Астхик.

— А ты недовольна?

— Ради кого всего этого ты добивался?

— Ради тебя.

— Можешь оставаться, каким был прежде. Мне не нужны ни твоя штанга, ни твоя сила.

— Ладно. Стану, как прежде.

Астхик опять недовольна:

— Чтоб снова все смеялись над тобой?

— Только один раз, — настаивает Вачик.

— Если тебе разрешить, до утра будешь целоваться.

— Вот поступлю в институт, там столько девушек будет! Попокладистей тебя.

— Эх ты! — И вдруг: — А где Люсик?.. Это ты виноват. Нельзя было оставлять ее одну. Только о поцелуях и думаешь…

— Только один раз, — продолжает настаивать Вачик.

Вот он сейчас ее поцелует, но Астхик говорит:

— Смотри, голуби Сурика! Как высоко летят!

Вачик смотрит вверх и видит, как в голубизне неба вьются белые голуби.

— Домой возвращаются, — позабыв обо всем, шепчет он.

В тот же самый день снимают забор, окружавший строящееся здание. Дом уже отстроен. И даже вселились жильцы.

Маленький мальчик ведет за собой огромного пса.

— Теперь мы каждый день должны подниматься на третий этаж. Ты не будешь уставать, а? — спрашивает он собаку и объясняет стоящему рядом Гришику: — Шарик уже постарел, ему трудно подниматься на третий этаж.

Когда забор сняли, то стало видно, что соединились два квартала. И открылась новая красивая улица.

Гришик удивляется и говорит:

— Вот это да-а! Никогда наш квартал не был таким большим.

Дядя Арам чувствует себя героем дня. Он и сегодня хочет устроить собрание жильцов. И это тот редкий случай, когда жители не противятся. Но дядя Арам так обрадован, что собранию он говорит только одну фразу:

— Улицу будут асфальтировать!

Разбирают последние доски забора. Они падают на землю, и взорам всех предстает сохранившаяся надпись мелом:

ЗАРЭ + ВАЧИК + ТИГРАН = АНАИТ

Анаит с грустью смотрит из окна. Каждый нашел в жизни свою любовь, а красавица квартала осталась без любви, совсем одинокой.

Позднее в домах возле репродукторов собрались ребята и девушки и с восторгом слушают голос Анаит. Впервые собрались у репродукторов ребята и девушки соседнего квартала, которые отныне считают Анаит красавицей своегоквартала.

Заглушая все, на улицу въезжает бульдозер. Он начинает разравнивать землю. Ведет машину Арсен. Все смотрят на него с восхищением. И больше всех восхищаются женщины квартала. Те самые женщины, в чьих кур он швырял камнями, чьих кошек он побросал в речку.

Любуются Арсеном и ребята, которых он так часто защищал. А ведь когда-то им казалось, что в жизни еще не все устроено, еще не все на своем месте. Но в жизни все находит свое место, все обретает порядок, как в этом здании, как на этой улице, как во всем этом городе.

Тигран и Вачик поднялись на крышу отстроенного здания установить антенны приемника и телевизора дяди Арама. Конечно, все делает Вачик: ведь только он разбирается в этих делах. А Тигран посматривает на него, рассуждает, высказывает свое мнение. Снизу иногда слышен голос дяди Арама, власть которого теперь распространилась и на это здание, и поэтому он и здесь хочет руководить. И иногда он отдает такие распоряжения:

— Не разгуливайте по крыше! Если свалитесь, знайте, не уйдете от меня!

— Помнишь, однажды мы были здесь и считали звезды? — улыбается Тигран.