Автор неизвестен - Освобождение

— А теперь объясни мне смысл всего, что ты только что сказал. Я знаю только, что мертв, хотя вполне жив.

— Значит ты уже не вампир. Ты знаешь об энергии жизни?

— Нет. Я знаю, что во мне ее невероятно много или, наоборот, совсем нет. Расскажи мне обо всем, что знаешь.

— Учти, я только солдат, а не философ и не ученый. Энергия — это что-то, что движет мир. Она концентрируется в крови. Больше я не знаю, об этом надо спрашивать наших колдунов и философов. Голем — это слепленная из глины или какого-нибудь еще мусора тварь, полностью похожая на человека, в которой минимум энергии. Она тупа как сама глина или земля, но невероятно сильна. Неплохая подмога в бою, когда нужно что-нибудь выломать, поднять или спрятаться от пуль. Голем живет, пока цела сама кукла. Стоит отколоть кусочек и энергия вытечет. Зомби требует немного больше энергии и его делают из трупа, при этом сохраняются некоторые полустертые черты прежнего человека, но зомби нуждается в постоянной подпитке от его создателя. Это существа с привнесенной энергией — они светятся бурым, их сияние пахнет чем-то вроде огурцов или травы. Я сам убил множество и зомби и големов. Как противник — почти нуль. Это скорее бесплатная рабочая сила.

Вампиры — это существа с возобновляемой энергией. Они могут поглощать и аккумулировать ее, продолжая жить практически вечно. Ревенанты — полулюди-полувампиры — это спящие вампиры. Они живут как люди, только чуть дольше, до тех пор, пока в них не попала кровь вампира и не пробудила их. Вурдалаки — тоже что-то среднее между людьми и нами, их делают из людей, они могут жить, как и зомби, очень долго, питаясь кровью своего хозяина-вампира, они привыкают к ней и не могут без нее. Все мы светимся разными оттенками красного, запах нашего сияния похож на запах убитых красных муравьев или масла из лимонной корки. Опасный или очень опасный противник.

Люди — существа с возобновляемой постоянной энергией. Она в них возобновляется но только до какой-то определенной точки, а способность восстановления постепенно угасает, от рождения к смерти. Они еще вынуждены питать свое тело, иначе оно не сможет поддержать в себе энергию. Люди сияют золотисто-оранжевым с искрами и сияние людей пахнет ванилью или фиалкой. Мой любимый запах, запах еды. От нейтрального, до худшего из врагов.

Орден или крестоносцы. Их суть становится понемногу ясной в последнее время, особенно после исследований Ульрика и Сетти. Они, скорее всего существа с постоянной энергией. Крестоносцы не нуждаются в подпитке, не едят и не пьют кровь. Убить их можно только так же как вампира, только на них отрицательно действует солнечный металл — золото, а не лунное серебро. Я убил много крестоносцев и могу сказать, что это опасный или даже опаснейший противник. Их мало, но они могут дремать в своих убежищах веками, не нуждаясь ни в какой подпитке. Они сияют белым с золотыми блестками свечением, и их сияние пахнет как грушевая эссенция или винный уксус.

— Ясно. Ясно, что ни хрена не понятно. Так как, говоришь, я свечусь?

— Тускло-зеленый с голубыми проблесками и золотистыми искрами. В тебе почти нет энергии, хотя ты отдаешь муравьями. Ты похож на ревенанта… Хм. А ведь я знаю, кто ты. Так светятся призраки, Питающиеся Пустотой. Еле заметная зелено-голубая дымка. Но в тебе полно золотистых искр, как в человеке… я бы сказал, что ты скорее всего похож на непонятным образом втягивающий энергию призрак ревенанта, если это можно как-то совместить. Твои искры — признак втягиваемой энергии, не обращенной в кровь, но они белее, чем обычные золотистые. Ты классически мертв — твое тело мертво, энергия вытекла и вернулась в Круговорот, а сущность, вместо того, чтобы раствориться в Небытии, осталась здесь и втягивает для подпитки мертвую первичную энергию. Да только для призрака ты не слишком полупрозрачный.

— Ничего не понятно, правда, Николас? Мне самому непонятно. Я по местному времени даже и не собираюсь думать умирать.

— ?

— Это будет связано с кокаином. Наркотики.

— Ты употреблял Мерзость?!

— Нет. Не я. Не совсем я. Близкий мне, как часть меня, человек. Я, честно говоря, и умру по своему собственному решению.

— Плохо. Отвергать жизнь, даже в вашем смысле этого слова — грех и трусость.

— У меня было помрачение рассудка… Более дорогого человека у меня де было.

— Так ты был влюблен? Эта смесь горя и счастья сводит с ума даже нас. Я, помнится, лет девяносто назад тоже был…

— Я не был. Есть. И, надеюсь, буду.

— Ты хочешь расквитаться, насколько я понимаю… — губы Николаса растянулись в недоброй улыбке. О, кажется месть их любимое дело…

— Правильно. Почему ты, кстати, называешь наркотики Мерзостью?

— Потому что всякий верующий в Хаос скорее согласится потерять руку или ногу, чем сознание и самого себя. Потерять себя — значит добровольно проиграть в игре жизни и смерти. Вампиры изгоняют в Небытие всех, кто замечен в употреблении Мерзости. Но я не понимаю, я, наверное, уже слишком давно не человек, чтобы понять тебя: зачем мстить за того, кто сам предал себя и тебя, если ты был предан ему или ей?

— Ты слишком долго не человек, Николас. А может, не успел ничего понять, пока был человеком.

— Но как это быть так преданным и оставаться таким верным тому, кто предал?

— Как тебе сказать… За нее я бы голым летом в полдень на солнце вышел. Понимаешь?

— Не совсем, но да. Ты, ведь, в общем-то, то же самое и сделал, точнее сделаешь.

Как хотите, но с обретением практического бессмертия у людей, очевидно, что-то происходит с головой. Они думают, говорят и делают совершенно не так. Но для достижения нужных мне целей — даже этого хватит.

— Среди вас есть торговцы наркотиками?

— Не совсем. Среди наших (я перевожу слово ghoul как «вурдалак») вурдалаков есть. Лучшая форма рабства, сам понимаешь. Распоряжением Ульрика они платят дань и им запрещено расширять рынок. Это лучше, чем бессмысленное убийство всех торговцев. Эти будут понемногу травить вас, но не более, а вот если пространство торговли освободится, то на него придут новые люди, расширят продажи и бороться придется снова, с еще большим количеством мрази.

— За сколько вы можете найти в Москве человека?

— Если он продолжает жить после жизни — то за десять минут. В моем ноутбуке — файлы со всеми данными на всех вампиров в вашей стране и в Европе. Если он еще жив — максимум сутки.

— Найдите мне человека, его зовут пошло — Саша Иванов. Ему около семнадцати-девятнадцати лет. Блондин, коротко стрижен, глаза противные слишком бледно-голубые, росту… вот такого, может чуть ниже, недавно, предположительно месяц назад, вышел или из тюряги или из наркологической клиники. Обитает где-то в районе Преображенской, скорее всего в ведомственных домах. Это все, что я о нем знаю.