Наталья Литтера - История жизни в авторской обработке [litres]

– У тебя гости? – Клара перевела взгляд на столик, где в беспорядке стояли пустые чайные чашки. На дне чашек остались красноречивые коричневые пятна.

– Были, но уже ушли. Мы одни, говори смело, что тебе надо.

Хозяин дома стоял посреди гостиной и выжидающе смотрел.

– Я тебя не узнаю, милый, – мягко проговорила Клара.

И это была правда.

– Мне кажется, я мало изменился за последние три месяца. Мы виделись летом в Лондоне, или ты забыла?

– Ну что ты, как же я могла забыть? Мы чудесно провели те дни вместе, разве нет? Ты еще говорил, что пишешь пьесу.

– Я уже написал ее, Клара. – Наконец его губы тронула улыбка, и кончики тонких щеголеватых усов слегка приподнялись вверх.

– Вот как? – Гостья закусила губу. – А что же ты мне об этом не сказал, я же твой старинный и преданный друг.

– Помнится, раньше, дорогая, ты называла меня по-другому, а в Лондоне тебя больше интересовали американские дельцы.

– Ты все-таки обиделся!

Она вскинула руки вверх, широкие рукава манто обнажили красивые тонкие запястья.

– Послушай, но это же глупо. Да, приезжали важные люди, я должна была уделить им внимание, а что прикажешь делать? Я скромная актриса… и знаешь… – кажется, она нащупала нужный тон, экспромты всегда давались Кларе без труда, – мое время уходит. Молодые девочки наступают на пятки. Я давно не Джульетта.

– Зато отличная леди Макбет.

– Не иронизируй, пожалуйста. – Клара немного сердито поправила прилипшую к щеке прядь волос. – Мне надо думать о будущем! Еще не поздно выйти замуж, в конце концов, и все же…

– Оставить сцену, – сказали они хором.

Фрэнк сложил руки на груди, Клара вздрогнула. И это уже было по-настоящему.

Он всегда был в нее влюблен, много лет. Он писал для нее пьесы, она неизменно получала главные роли и собирала полные залы. Публика осаждала кассы театра.

Он не раз предлагал ей стать его женой, Клара неизменно смеялась: «Фрэнк, милый, я не смогу быть тебе верной, и ты это знаешь. Я не супруга, я муза. Я вдохновляю».

Клара купалась во внимании, заводила любовников, была в них очень разборчива, но при этом всегда уделяла время Фрэнку, своему «ангелу-хранителю», как она его называла. И если он гостил в Лондоне, никого не пускала в свою постель. Эти дни и ночи принадлежали только ему.

Она была по-своему честна. Эта связь длилась долгие годы. Из начинающего и подающего надежды автора Фрэнк стал знаменитым драматургом, из молоденькой артистки Клара стала звездой сцены. И все главные роли в его творениях были неизменно ее.

Но вот два дня назад Клара случайно узнала, что есть новая пьеса, и получена она другим театром, и там уже идут репетиции. Более того, автор сам расписал, кого хотел бы видеть в главных ролях. Имени Клары в списках не было, о чем с огромным удовольствием сообщила ей глупенькая старлетка, взятая на роль горничной.

Это был удар.

Клара села на утренний поезд Лондон – Эдинбург, теперь она здесь. И что же?

Это не тот Фрэнк, которого Клара знала всегда, к которому привыкла. В его светлых и все понимающих глазах больше не было снисхождения и теплоты. Они холодные и чужие. И Клара не знала, как вести себя с ним, с этим незнакомцем. Сама того не замечая, она начала нервно крутить перчатки. А он с интересом наблюдал.

– Почему ты мне не сказал про пьесу? – наконец спросила она.

– Не захотел. И потом, разве у старых друзей не может быть других тем для разговоров, кроме театра? Как ты доехала?

– Отлично.

– Сегодня очень ветреный день.

– В Эдинбурге каждый день ветреный. Это правда, что в пьесе нет для меня роли?

– Ты и это знаешь? Может, все же чаю? Я распоряжусь…

– Не надо! Фрэнк, ради бога, почему там нет роли для меня? Как ты мог так со мной поступить?

– Поступить как? Разве я обещал тебе роль в новой пьесе? – Он слегка приподнял бровь.

– Нет, но…

– Видишь ли, милая, как ты правильно заметила, время Джульетты ушло, а главная героиня – юна. Предлагать же тебе второстепенные возрастные роли… – он развел руками, – я не могу.

– Ты с ней спал? – резко спросила Клара, и ее голос прозвучал вдруг визгом.

– Ну что ты…

– Ты с ней спал.

Фрэнк долго молчал, прежде чем ответить, а когда наконец заговорил, голос его звучал холодно.

– Я устал смотреть на вереницу твоих любовников, дорогая, ждать своей очереди и играть по твоим правилам. У меня есть полное право быть с теми, с кем хочу, писать для тех, для кого хочу, и предлагать роли тем, кому хочу. Я не связан ни с кем обязательствами. Я не обязан перед тобой отчитываться. Но с ней я не спал, можешь быть спокойна.

– А с кем?

– Какой бестактный вопрос. И ради этого ты приехала из Лондона? Глупо.

– Так ты не дашь мне роль в своей новой пьесе, – начала понимать Клара.

– Не дам.

– Почему?

– Ты перестала быть моей музой, милая. Прости.

Это было невероятно. Невозможно. Клара открыла рот и закрыла его снова. Ей нечего было сказать. Она опустилась на темно-зеленый, обитый шелком диван и застыла. Клара никогда не рассматривала такую возможность. И что же теперь? Как же…

Как она вернется в Лондон? Через несколько дней все уже будут знать о том, что ставится новая пьеса Фрэнка, и в ней не нашлось роли для нее, Клары. Все будут шептаться по углам, сплетничать, упиваться ее провалом, ненавистные Лили и Мэйбл Уайт поднимут головы, в газетах будут писать об их успехе, а не о ее. Боже…

– Фрэнк, ты не можешь так со мной поступить, – прошептала она.

– Как так, Клара?

– Ты не можешь взять и вышвырнуть меня из своей жизни.

– Но ведь ты это сделала давно. Я слишком долго ждал, когда ты вернешься, но прошедшее лето в Лондоне окончательно лишило иллюзий бедного драматурга. Я стал кем-то вроде комнатной собачки, которая всегда готова прибежать к ноге. Знакомиться с твоими любовниками и поддерживать с ними светские беседы, знаешь ли, мне уже давно не по возрасту и не по званию.

– Но раньше…

– Я тебя любил.

– А теперь… – она подняла свои огромные потрясенные глаза на Фрэнка. – Не любишь?

– А теперь не люблю.

– Кто она? – спросила чужим голосом.

Неужели это все? Неужели это правда все?!

– Одна замечательная женщина, не имеющая никакого отношения к театру. И порой мне кажется, что только теперь, избавившись от своих несбыточных иллюзий, я начинаю жить.

– Не говори такие высокопарные банальности, прошу. Она тебе быстро надоест, вот увидишь.

– Я женюсь.