Адель - Хрущёвка

***

Осторожно, грабители!

Поднявшись с кровати, Витасик с трудом разлепил сонные очи, неспешно отпрянул от мёрзлой стены, выудил на кухне бутыль и затопил тёплой водой пожухлый фикус. Думается мне, что во всём доме только Витасик считал нужным изо дня в день орошать водой бедный фикус, хозяева же и палец об палец не ударили во благо комнатных растений. Но Витасик, как правило, на хозяев не обижался, они люди занятые, с утра до вечера на работе горбатятся в три погибели, а следить за домом у них попросту, нет времени и сил, но главное желания. Ведь без желания, и рыбку из пруда не выудишь, и на хлеб с маслом не заработаешь. Лень – чума двадцать первого века, если сто лет тому назад человек трудился до потери пульса, работая, на тяжёлой промышленности, то нынче же люди только и делают, что ноют без конца, проблемы свои решать не торопятся. Витасик не понимал людей, их быт огорчал его, казался до боли рутинным. На своём веку он пережил многих людей и мало кто их них, был поистине свободен. Все, как один, на один лицо и с одинаковыми проблемами. Кроме редактора одной слишком важной газеты, кто-кто, а этот человек жил исключительно в своё удовольствие и в конечно итоге прослыл эгоистом. Как звали господина Витасик, к сожалению, запамятовал, но его выходки, подчас наводили на мысль, а не выжил ли этот сударь из ума. О женитьбе он и слышать не желал, с таким темпераментом трудно подыскать себе достойную пару на остаток жизни. Лицом он не вышел, однако имел тугой кошелёк, а статным женщинам большего и не надо. Им хватит и того, что господин в состоянии оплатить ужин и заказать такси до дома. Человек он не злой, и не добрый, руку помощи не подаст, но и предателем его не назовёшь. Любое дело, господин бросал на полпути, например, он дважды садился на огуречную диету, но из раза в раз кончал тем, что на четвёртый день голодовки объедался в ресторане. Обычно в комнату, сперва входило пивное пузо, и лишь следом тучный господин имел честь поприветствовать гостей. В редакции он работал благодаря стараниям отца, чьи связи в администрации, помогли родной кровинушки выбить столь значимую должность в газетной редакции. Само собой, он и мельком подумать не мог, что получил место исключительно по блату, господин полагал, что причина тому, его безмерная харизма и умение располагать к себе внимание особей женского пола. В жизни он всякого насмотрелся, но запомнил мало. Отдыхать господин редактор предпочитал дома, а если он и выезжал на курорт то, как правило, с газетой в руках томился в номере отеля. И его повадки, как в быту, так и за пределами дома, казались ему дикими во всех начинаниях. Ни от чьей помощи господин не зависел, сам себе одежду постирает, и кушать сварит. Жил он скучно, не иначе как, доживал остаток дней своих и ничем особенным Витасику так и не запомнился. Помер господин редактор внезапно, мало кто заметил его отсутствия, как и присутствия и лишь спустя пару недель, озадаченный люд спохватились искать невзрачного человека. Но чуть позже выяснилось, что господина похоронили в томном одиночестве, и ни кто из друзей, или знакомых, не соизволил явиться на процессию. С тех самых пор утекло много воды и на годы поросшиё быльём, Витасик не обращал должного внимания.

И с тех пор утекло много воды, и Витасик жил завтрашним днём, а на годы поросшие быльём, он старался не обращать должного внимания. Сегодня же Витасик уныло шастал по чужим квартирам и ума приложить не мог, чем себя занять. Пустое это дело маяться ерундой, а от безделья мысли дурные в голову лезут и тогда Витасик решил вернуться к себе домой.

По прибытии в отчий дом Витасик вскарабкался на стылую кровать и ценой величайших усилий принудил себя ко сну. Однако желанный сон не находил Витасика, и бодрые глаза шли вразрез его стремлению дать лихого храпу. Он то и дело, подёргивал коленями, думал обо всём и сразу, а руки чесались от безделья, ему всем сердцем хотелось примкнуть к тяжёлому труду и пахать до посинения. Мысли шли одна за другой, чередовались тугой вереницей, то он хозяев старых вспомнит, то в подушку сопеть начнёт и думалось, что Витасик так и не найдёт покоя.

Он взирал на белый потолок и внезапно, точно гром средь бела дня, нутро его почуяло скорую беду. Витасик в одночасье разомкнул веки и спрыгнул с кровать. Что-что, а Витасик хорошо умел предрекать опасность, будь то мелкое хулиганство, или потоп в квартире господина Штрубеля. Но от того ему не становилось легче, вот только руки от безделья, чесать переставали, да и мысли дурные в голову не лезли.

Оставалось лишь выяснить, где, когда и во сколько, случится ненастье и поспеет ли он к тому времени… Будет ужасно, если Витасик ненароком проморгает пожар, или очередной потоп. Он век будет корить себя за эту столь нелепую оплошность. Оттого Витасик жутко нервничал, был на иголках и пугался собственной тени. Но уши он держал востро, да глаз не смыкал и ни одно мошка, большая или крохотная, мимо не проскользнёт и в тени не останется.

Витасик лениво по тёплым подъездам и ощущал над собой лёгкий мандраж. И завидев на своём пути жильцов дома, он в одночасье сбегал вверх по лестничной клетке, либо же прятался на пыльном чердаке, куда частенько забредали одинокие голуби, погреться в тепле.

Беда маячила на горизонте, и накал страстей, казалось бы, достиг предела, однако происшествий в доме не наблюдалось. Безмолвная тишина, как в квартирах, так и в подъезде и ни малейшего намёка на забытый хозяевами утюг, или падение со стремянки на ржавый гвоздь.

Витасик хватился подозревать себя в непреклонной дурости, а поднятая им тревога, напрасно во всех начинаниях. Я иду по ложному следу, и все мои догадки, это вымысел на почве кромешного безделья, или просто-напросто плод чудного воображения. Надо делом заняться, а не моль в подъездах гонять, так и с ума сойти можно. Но дел иных и вовек не сыщешь. И нужно убедиться, что дому ничего не угрожает, иначе он с себя три шкуры спустит.

До глубокой ночи, Витасик лениво бродил по тесным подъездам, часами сидел на лестничной клетке и взглядом протирал в окнах дыру. Чем себя занять – тайна двадцать первого века, задумался Витасик и оттопырил ноги на белом подоконнике. Чаша терпение переполнена, он подумывал бросить дело на полпути и вернуться к себе домой, юркнуть под одеяло и разразиться заливистым.

Витасик слез с подоконника и мыслями он целиком находился в родной квартире. Но стоило ему шагнуть вниз по лестнице, как поджилки затряслись, волосы дыбом встал, и оторопь взяла своё. «Ой… Что-то нервы взыграли, видимо не шутки всё это», добавил Витасик и сверкая пятками, рванул в соседний подъезд.

Витасик глядел сквозь решётки в перилах и глазам поверить боялся. Трое мужчин, либо женщин, там уж как получится, все поголовно в чёрном одеянии, нервно суетились подле входной двери и надо полагать тайком, собирались обчистить квартиру Микуласа. Вот те на! Домушники, подумал Витасик и проявил несказанную охоту потешить себя мелкой забавой. Бить тревогу он не стал… Витасик, перешагнул одну ступень и вскользь подслушал разговор непутёвых жуть до чего грабителей.