Адель - Хрущёвка

–Мама!– кричала Инга.– Оставь меня в покое!

–Нечего тебе там делать… Чай не на шахте трудилась!– артачилась мать.

Инга укрыла срамные места холодным полотенчиком и со слезами обиды на глазах убежала в соседнюю комнату. Она лицом зарылась в мягкую перину и понятия не имела, отчего мир сделался до того жестоким.

Родители её не понимают, а среди одноклассников Инга удостоилась звания – бледная мышь. На уроках Инга на предпоследней парте, только она и школьная тетрадка. Никто! Абсолютно никто из учеников с Ингой знакомств не заводил и за школьной скамьёй она сидела в полном одиночестве. Только она и школьная тетрадка… Зачастую даже самые строгие учителя не замечали её отсутствия в классе. Фамилию коверкали все, кому не лень и часто говорили не Инга Бледных, а Инна Бедных.

В четырнадцать лет Инга настойчиво решила сменить образ бледной мыши, и купили на рынке гору безвкусной одежды. Класс воспринял столь дерзкую выходку в ярые штыки. Чтобы пробиться в элиту класса, надо иметь, либо стальную хватку, либо располагать к себе внимание учеников. Массивный лоб, пухлые щёки и кривой нос, мешали ей завести обыденный диалог с особью сильного пола, куда уж там до элиты класса. Отец не в счёт, он скорее особь ленивого пола.

И если девчонки высмеяли мешковатый свитер, назвав это: «Одеждой бездомного», то касательно напомаженных губ высказался главный шутник класса: «Сколько в час берёшь!?». Вечером в тёмной подворотне местные хулиганы сломали ему нос и выбили два зуба. Он слишком много болтал, и школьные авторитеты преподали ему главный урок в его никчёмной жизни – не трепайся языком, покуда мы его тебе не оторвали. В скором времени мешковатый свитер значительно потускнул, на груди выступили сонмы катушек, и яркая помада иссякла до основания.

Наступил месяц май, мешковатый свитер она упрятала на антресоли, поверх нацепила клетчатую рубашку, смысла с лица остатки макияжа и перестала быть поводом для колких насмешек. Одно время Инга красила губы свеклой, таким образом она заменяла дорогую помаду, но в школе заподозрили неладное, и она бросила дела, во избежание гадких последствий. Быть первой красавицей на деревне, это явно не про Ингу Бледных.

Училась она, между прочим, сносно, отличницей, правда, не была, но и последней троечницей Ингу не назовёшь. Подчас словит на геометрии двояк за контрольную работу, в прочих же делах Инга Бледных твёрдая ударница. Она явно не в ладах с мудрёной алгеброй, или не менее тяжёлой алгеброй.– Что-что, а цифры ей даются крайне трудно, не то что, литература, как зарубежная, так и отечественная. И сколько я себя помню, не было между Ингой и уроками математики обоюдного согласия. Нынче же, сплошная неприязнь к цифрам, да безудержные потуги пустить всё на самотёк, грозят жирными тройками в аттестате за девятый класс.

Как никто другой Инга понимает, что счетовод из неё никудышный, и скорее она заговорит на латыни, нежели сподобиться на алгебраическое уравнение. Неподдельная любовь к языкам и гуманитарным наукам, словно козырь в рукаве, держат Ингу в разряде потенциальных ударников. Она недурно щебечет на английском, охотно читает литературу всех стран мира, от американской новизны до отечественной классики. Но урок математики, словно Ахиллесова пята, несметным грузом тянет Ингу на дно классного журнала. И списывали с неё довольно редко, но делилась тетрадкой Инга охотно, не жадничала. Наверное, поэтому в классе её больше избегали, нежели измывались над Ингой и прятали сменную обувь в спортзале.

Живёт себе, ну и ладно! Кому она нужна, это Инна Бедных… Лишь однажды девочки после урока физкультуры, спрятали в кладовке пачку тампонов. В ту пору у Инги только-только начались месячные, и первое время она сильно пугалась обильных кровоподтёков в области паха. Перед тем, как пойти в школу, мать вручила любимой дочери упаковку свежих тампонов и шепнула на ухо: «Увидишь кровь, приложи вот это…». Тампоны она так и не нашла. Ни в раздевалке, ни в кабинете литературы. И в самый неловкий момент пробоина, что называется, дала течь. Она сидела на уроке математики… Странно, но все беды с ней приключаются именно там. Инга сидела за первой партой и даже подумать не могла, что прямо сейчас на узорчатый линолеум стекают капли девственной крови. Один из учеников поднял на всю округу дикий гул: «Упс! Кажется, в классе появился донор крови…». Класс разразился диким смехом и весь последующий месяц Ингу Бледных обзывали – тётушка свёкла.

–А ну цыц!– пригрозила длинной указкой Нина Петровна, учитель литературы и родного языка.– А ты Инна Бедных пошли со мной.

Она отвела ученицу в туалет, протянул свежий тампон, и заперла жертву менструаций в пустой кабинке. Инга привела себя в порядок, устранила течь в пробоине, смыла засохшую кровь и с пеленой обиды на глазах поскорее ушла домой. Нина Петровна возражать не стала и, проводив, горемыку до крыльца школы, она неохотно вернулась к азам геометрии. С тех пор Инга Бледных носит в рюкзаке целую пачку свежих тампонов, и один заряд во избежание конфузов прячет в потайном отделении.

С парнями дела обстоят не лучшим образом… Настолько, что в свои годы Инга ни разу не целовалась с представителем сильном пола, и на свидание ходила лишь в ванильных мечтах. Она подлинно верила, от всего сердца, что где-то там, за тридевять земель, скачет принц на белом коне. Однако мать по неизвестной причине вышла замуж за старую клячу и отдала ему лучшие годы своей жизни.

Недавно Инга Бледных узнала от соседки, что девочка с первого этажа, отдалась старшекласснику на отцовском ложе. Пока они были на даче, девочка, что называется, ломала хлипкую кровать. И что с того!? Подумала Инга. Разве слияние двух тел в экстазе, это есть нечто сакральное!? Подумаешь… Любовный акт, в наше время дело обыденное. Опять же Инга понятия не имела, каково это – ходить на свидание, держать любимого за руки и тайком целоваться в парке. На день влюблённых ей по ошибке вручили написанное от руки признание в чувствах, адресованное соседке на задней парте. Кстати, открытку Инга конечному адресату так и не вернула. «Что упало, то пропало…», вполголоса шепнула Инга и мечтательно засмотрелась в окно, на снегоуборочную машину. Она катила вдоль бордюра и нагромождала обочину толщей липкого снега.

Если Инга с кем-то и делится о проблемах в школе, то зачастую прибегает к услугам личного психолога – старый добрый дневник. Казалось бы, просто блокнот, каких на свете пруд пруди, но, сколько же слёз было пролито на эти синие строки и цветную бумагу. К родителям смысла обращаться не было. Отец якобы занят, а мать как обычно, станет винить во всех бедах компьютеры, но только не себя. Мать на личном опыте знает, как надавить на любимую дочь и между тем не запачкать руки. Годы учёбы на психолога не прошли даром. Мать легко доводит Ингу до белого каления, обзывая неблагодарной сволочью, а козлом отпущения зачастую делает ноутбуки, американские фильмы и смартфоны. Но только не себя.