Елена Попова - Этот сладкий голос сирены [калибрятина]

- Ну, я поехал, - и вышел из комнаты.

Все это он проделал стремительно, практически одновременно, так что Римуля даже не смогла его разглядеть. Словно ветер пролетел.

- Кто это? – спросила немного остолбеневшая Римуля.

Вместо ответа мать заплакала еще сильнее, а сестра закричала с удвоенной энергией:

- Что он для нас сделал? Что? Что он нам дал? Что?

Это уже походило на истерику. О чем с ними было говорить?

- О чем с вами говорить… - сказала Римуля, бросила ключи на колени матери и пошла из квартиры.

С человеком, который переслал ей такое странное отцовское послание, Римуля списалась по электронной почте еще перед вылетом, - она всегда была предусмотрительна, - и теперь ждала его в условленном месте, на скамейке в сквере. Назначенное время пришло и прошло, но человек не приходил. Вообще в этом маленьком сквере никого не было, только на скамейке, на которой сидела Римуля, на другом ее краю, давно уже сидел ребенок, мальчик лет десяти. Римуля совсем уж занервничала, как тут мальчик поднялся и подошел к ней.

-Может, вы меня ждете?

- Нет, мальчик, - сказала Римуля строго, привыкшая отбиваться от бесчисленных ухажоров. – Я не тебя жду.

Но мальчик не уходил.

-Ваш электронный адрес Рим, Т, собака, мэйл ру?

-Да, - рассеянно ответила Римуля.

- Тогда вы ждете меня.

- Боже! – воскликнула Римуля, вскакивая со скамейки. – Я ищу своего отца!

- Это еще зимой было, -сказал мальчик.

-Я знаю, - сказала Римуля. – Как он выглядел?

- Страшно, - сказал мальчик честно.

- О! –сказала Римуля.

- Бывают и пострашнее, -успокоил ее мальчик.

- Кто? – спросила Римуля.

- Орки и гоблины.

- О! –сказала Римуля с болью в голосе. – Вспомни про него еще что-нибудь! Хоть что-то!

- От него плохо пахло.

- Боже! – сказала Римуля. Римуля немного помолчала, мальчик тоже молчал, только сопел в знак сочувствия. – Ты очень хороший мальчик, -сказала Римуля. – Сейчас я ничего не привезла, но я обязательно тебе что-нибудь привезу.

- Мне ничего не надо, - сказал мальчик. – У меня все есть.

- Так уж и все? – сказала Римуля.

- Все, - сказал мальчик с достоинством. – Есть такая игра, «Кладоискатель». Я там уже почти все клады нашел.

- Молодец! - сказала Римуля.

- Если одной жизни не хватит, в запасе еще семь.

- Здорово… - сказала Римуля без энтузиазма, скорее, с грустью…

У мальчика были все качества, чтобы стать настоящим мужчиной, поэтому со своей стороны он предложил, что мог:

- Я могу дать объявление в нете?

- Боюсь, эти люди туда не заглядывают, - Римуля чуть взъерошила ему чубчик, поцеловала в щеку, сказала. – Пока.

И они расстались.

У Римули не было семи жизней, и ее единственная данная ей жизнь не так уж давно началась, но с самого начала этой жизни, с самого рождения Римули, в ней стал бить какой-то особый источник, заповедный ключ, пробившийся из лесных зарослей тайная тайн, такой чистоты, энергии и силы, что иногда Римуле казалось, что ее хватит не на одну жизнь, а на все семь.

Всего сутки назад она со своим парнем, веселым парнем по имени Роландо (тем, с которым познакомилась в Интернете) вернулась из путешествия. На мотоцикле они объехали почти всю Италию, останавливаясь погостить у его друзей и родственников, одно впечатление сменялось другим и Римуля совсем не вспоминала о доме и своих близких. Она как бы оставила их в камере хранения, совершенно уверенная в надежности замков. Вернувшись же из путешествия, Римуля заглянула в Интернет и в своем почтовом ящике обнаружила странное письмо. Она тут же списалась с отправителем и договорилась о встрече.

- Я должна немедленно вылететь домой, - сказала Римуля Роландо, конечно, по-итальянски.

Роландо, как парень средиземноморского темперамента, вскипел, стал размахивать руками, бурно жестикулировать и кричать тоже, естественно, по-итальянски, что это совершенно невозможно, что он жить без нее не может и для того, чтобы уйти и куда-то там вылететь, ей придется перешагнуть через его труп. Он лег на пороге и стал изображать этот труп, впрочем, довольно неубедительно – от возбуждения он слишком громко дышал. Тогда Римуля, в чем была и как была, перешагнула через Роландо, выскочила на улицу, поймала такси и поехала в аэропорт.

Денег у Римули не было, последнее она отдала таксисту. Все-таки немного не хватило, но когда Римуля стала извиняться, таксист сказал, чтобы она поцеловала его в щеку и этого будет достаточно. Римуля поцеловала его в щеку, и он остался доволен. В аэропорту Римуля разыскала пилотов, совершавших рейс в ее родной город. Сделать это было совсем не так просто, даже Римуле на это понадобилось два с половиной часа. Но через два с половиной часа она уже была на расстоянии семи с половиной тысяч километров от земли, откуда «труп» веселого Роландо, лежащего на пороге его родного дома, уже невозможно было увидеть.

Расставшись с мальчиком, переславшим ей весть от отца, Римуля медленно пошла по улице, размышляя, что же делать дальше… Но Римуля не принадлежала к людям, способным предаваться долгим размышлениям, она тут же начала действовать. И прежде всего – принюхиваться. Это был самый верный путь, потому что уже через каких-то десять минут она почувствовала едкий, неприятный, просто шокирующий запах – запах поражения и беды. Она остановилась и увидела неподалеку опущенного, заросшего человека в грязной одежде.

Римуля подошла:

- Вы случайно не знаете моего отца, Константина Тибайдуллина?

Незнакомец мрачно усмехнулся:

- Что, продулся, как я?

- Он не продулся! – закричала Римуля и неожиданно даже для себя самой расплакалась.

Но плакала Римуля недолго, не в ее правилах это было. Уже через полминуты она опять подошла к незнакомцу.

- Извините, - сказала Римуля.

- Ничего, - сказал незнакомец. – Это я не прав. На вашем месте вполне могла быть моя дочь. Не думаю, что быть моей дочерью большое удовольствие.

Лицо у него было лилово-багровым, с выступающими на поверхность красными жилками, через которые выходил избыток алкоголя. В глаза он не смотрел, как не смотрят люди, отягощенные не только комплексом собственной вины, но и вины всего остального человечества. Римуля сразу поняла, что раньше этот человек был совсем другим, и принадлежал другому кругу и почувствовала к нему расположение.

- Повторите, пожалуйста, фамилию вашего отца, я не очень расслышал, - сказал незнакомец.

Римуля повторила.

- Татарин?

- Он не татарин, - сказала Римуля. – Его отец татарин, а мать – донская казачка.

- Его, скорее всего, называют татарином, это понятно. Так что, спрашивайте татарина. Но лично я не встречал. Город большой, людей много.

- Что же мне делать?

- Расспросите-ка на свалке.

Римуля шла по свалке, столице проигравших, пробиралась по запутанным тропам между горами мусора, большими и малыми, и огромными, как небоскребы, ветхие, гигантские, угрожающие небоскребы мусора, которые, казалось, могут в любой момент обрушиться и погрести под собой маленького, жалкого человечка. Человеков этих ей попадалось довольно много, в бесформенных одеждах, с грубыми, обветренными лицами. И, глядя в эти лица, трудно было представить, что когда-то, давно, они были прелестными детьми с нежной, атласной кожицей, их любили матери, они учились в школе, должно быть, были октябрятами, а потом пионерами, ветер развивал алые галстуки на их хрупких, ребячьих шейках, а ясные их глаза были полны нелепой веры в справедливость и красоту жизни. Иногда долетал какой-нибудь особо омерзительный запах, на секунду Римуля зажмуривалась и, преодолевая внезапное головокружение, шагала дальше.