Александр Крупцов - Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)

Громко, да так, чтобы его слышали цыгане, находящиеся в будках автомашин для перевозки заключённых, МПС зачитал:

– Именем Союза Советских Социалистических Республик за систематическое занятие попрошайничеством и тунеядство… Как тебя звать?

– Николай Чёрный, – с грустью и тревожным ожиданием неприятности повторяет цыганский барон.

– …Чёрный Николай приговаривается к высшей мере социальной защиты – расстрелу. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Немедленно привести его в исполнение!

Барон падает на колени, просит пощадить его, обещая, что он будет работать, что прекратит кочевую жизнь, вступит в партию. Но МПСа понесло, он непоколебим и начинает громко, чтобы находившиеся в будках автозаков цыгане его слышали, кричать:

– Встать, негодяй!

Далее МПС громко командует:

– Заряжай!

Раздаётся клацанье затворов автоматов. На мгновение повисла тревожная, звенящая тишина, притихли находящиеся в будках цыгане, которые стали прислушиваться к тому, что происходит на улице. И тут раздаётся громкая команда МПСа:

– Огонь!

Дружно грянул автоматный залп.

Коля Чёрный с криком валится от страха с края карьера в глубину ущелья, кубарем падает на его дно, весь в лохмотьях рваной одежды и поцарапанный в кровь, быстро встаёт на ноги и бежит куда глаза глядят, предполагая, что проклятые менты в него не попали. А находящиеся в будках цыгане, понимая, что барона расстреляли, стали плакать и просить пощадить их.

Но и после этого МПС проводит аналогичный «расстрел» ещё трёх цыган. Напряжение достигло апогея – цыгане, трясущиеся и плачущие, клянутся, что они будут вести оседлый образ жизни, работать на благо СССР и строить со всеми коммунизм.

МПС, наконец, смилостивившись, «верит» цыганам:

– Базар жок [38] Базара нет (жаргон – «разговора нет») – в переводе с казахского языка. ! – и приказывает везти их к границе соседней области, где бедолаг отпускают на все четыре стороны соседнего региона. Они, счастливые, радуясь, что остались живыми, бегут в разные стороны, чем-то напоминая тараканьи бега.

С тех пор прошло почти два десятилетия, и я по воле случая 9 марта 2004 года приехал в один из областных центров, расположенных на границе с Казахстаном. В областном милицейском управлении проводилась рабочая встреча с руководителями служб. С радостью я встретился с несколькими своими коллегами, с которыми начинал службу в Казахстане. Вспомнили молодость, прошедшие времена. И от них я узнал, что МПС со своей семьёй проживает в рабочем посёлке недалеко от областного центра, где мы находились. Я обратился к местному начальнику с просьбой привезти в областной центр МПСа. Сотрудники, которые поехали за МПСом, вскоре вернулись. Но нашего друга с ними не было. Они рассказали, что приехали к указанному им дому, в котором проживал МПС. На стук в двери вышла женщина, которая представилась его женой. Она сказала, что позовёт мужа. Но прошло пять-десять-пятнадцать минут, а МПС Касымханович не выходил. И тут милиционеры увидели, что с заднего двора, пригнувшись, бежит по пашне в сторону ближайшего леса мужчина. Он был одет в потрёпанную выцветшую телогрейку, милицейское галифе старого покроя, на ногах и калоши. Но так как пашня была вскопана, то бежал он, высоко поднимая колени, перескакивая через глубокие борозды. Таким образом он скрылся в лесу. Что почудилось МПСу, который узнал, что к нему приехали сотрудники милиции, известно лишь только ему и всевышнему.

После этого рассказа милиционеров я вспомнил историю, когда МПС «расстреливал» цыган и как они убегали от него. Воистину – история идёт по спирали, и события в несколько изменённом порядке повторяются в нашем бренном мире.

Рок наказания настиг МПСа после совершённого «расстрела» цыган. Об этом событии спустя несколько дней стало известно в городской прокуратуре. «Колесо возмездия» закрутилось – МПСа отстранили от работы и возбудили уголовное дело.

Но дядя МПСа Куаныш, ответственный работник областного комитета партии, приложил все силы для того, чтобы выручить непутёвого племянника. Не один баран пал в жертвенное горнило, чтобы дело было улажено должным образом.

Таким образом, вопрос о привлечении к уголовной ответственности МПСа снялся, и он приступил к работе, но уже в качестве обычного участкового на самом спокойном участке в пригородном посёлке. Старшим участковым там был капитан Белоножко, которого все с уважением звали дядей Колей. Он был фронтовиком, имел много боевых наград. Сразу после демобилизации пришёл на службу в качестве старшего участкового. Говорил он с явно выраженным украинским акцентом, был неграмотным. Но большой жизненный опыт и природная хитрость позволили дяде Коле «стоять на страже закона» на вверенном ему участке. Жители посёлка его уважали и побаивались, так как дядя Коля был крут по отношению к хулиганам, семейным дебоширам и пьяницам.

Он не проявил особой радости к назначению в своё подчинение нового участкового, так как знал его с «боевого» детства, когда МПС вместе со своим другом Мухой (Маузером) разорял сады и огороды и доставлял много хлопот окружающим, ну и, конечно, участковому Белоножко.

Дядя Коля смирился с назначением в его подчинение МПСа и даже с ним подружился. Белоножко называл МПСа сынком. Стали даже замечать, что дядя Коля вместе со своим новым помощником частенько принимал на грудь «огненную воду».

У них был один на двоих кабинет, в котором они вели приём граждан и работали с документами. Этот кабинет был небольших размеров и выглядел довольно аскетично. Стояли один на двоих большой старинный обшарпанный сейф, два стола и три расшатанных потертых стула. На одном из столов был телефон, такой же древний, как и сейф.

Как-то дядя Коля Белоножко собирался позвонить по этому телефону, но когда поднял трубку, то в трубке услышал какие-то посторонние звуки – шуршание и жужжание. Он положил трубку на телефон и вновь поднял её – всё повторилось. Стал набирать номер, но эти странные звуки продолжали раздаваться. Когда он стал откручивать крышку наушника, то оттуда выползли две полудохлые мухи, которые и были виновницами телефонных помех.

Белоножко понял, кто этих мух поместил в трубку служебного телефона. Он высказал нашему герою всё, что он о нём думает.

Спустя несколько дней на приём к старшему участковому Белоножко пришёл главный инженер мясокомбината – импозантный интеллигентного вида мужчина в дорогих роговых очках. Он сел рядом со столом дяди Коли на единственный расшатанный стул для посетителей, стараясь сохранять равновесие, чтобы не упасть. Они увлеклись, обсуждая проблемы с дисциплиной в коллективе мясокомбината. И тут за спиной главного инженера стали раздаваться странные звуки. Он оглянулся и увидел, что участковый инспектор МПС Касымханович, привязав к указательному и среднему пальцам правой руки тонкую резинку-«венгерку», пытается сбить пролетающих мух. От увиденного у главного инженера сползли очки на кончик носа, округлились глаза, в которых застыл вопрос: