Александр Крупцов - Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)

На этом очная ставка закончилась. Пригласили дежурного фельдшера, который обработал рану на лице Варвары и предложил её везти в больницу для наложения швов.

А ещё через несколько дней окровавленное и растерзанное до неузнаваемости тело женщины нашли в одном из притонов. Только лишь по свежему шраму на щеке мы опознали в нём непутёвую Варвару.

Но на этом история с моим плащом не окончилась.

Две недели спустя мы установили, что в городе появился находящийся долгое время в розыске цыган Василий Барошэрытка [71] Баро шэро – большая голова – в переводе с цыганского языка. . В нашей области и ряде соседних он совершил несколько убийств. Иногда он совершал убийства ради завладения меховой шапкой или шубой потерпевших. В основном это были женщины. Этот душегуб был настолько жесток и беспощаден, что не пожалел даже беременную женщину.

Имея много родственников в различных регионах, он курсировал без документов между городами, умело маскируясь и заметая следы. У него год назад умер отец, и на годовщину смерти в наш город съехались его родственники-цыгане.

Отец душегуба, тоже Василий – Барвало [72] Богатый – в переводе с цыганского языка. – был довольно авторитетным цыганом, имел большие связи и богатых родственников, и поэтому соотечественники звали всю их семью Барошэрытки [73] Большие головы – в переводе с цыганского языка. .

Могила отца выглядела оригинально – по углам огромной чугунной ограды стояли такие же массивные чугунные вздыбленные кони, гранитная плита с изображением седла, уздечки и цыганской нагайки покрывала последнее убежище главы семейства Барошэрыток.

Нам было ясно, что по традиции душегуб обязательно будет на поминках и на могиле отца. И вот по разработанному плану сотрудники отдела уголовного розыска прибыли на кладбище в тот квартал, где находилась могила Барвало.

В те времена ещё не было подразделений спецназа, и его функции выполняли сами оперативники. Нас было одиннадцать человек.

И вот на кладбище стали собираться родственники разыскиваемого. Их становилось всё больше и больше. У меня стало возникать предчувствие чего-то нехорошего. Это чувство зарождалось где-то под сердцем и никогда меня не подводило.

Вдруг мы увидели Василия Барошэрытку, который был в толпе цыган. Мы разделились на группы и не спеша стали приближаться к нему. И тут началось…

Цыгане, которых было уже далеко за сотню, превратились в одну озверевшую массу. Большая часть окружила меня, оттесняя от наших сотрудников. Единственное, что я успел сделать, – это крикнуть, чтобы подняли по тревоге весь городской отдел.

Цыгане – орущие мужчины и женщины – стали рвать мою одежду, в том числе и польский плащ. При этом они изо всех сил били меня по туловищу, голове и ногам, крича:

– Умарэс тэ, умардём халадо [74] Убить, убить милиционера – в переводе с цыганского языка. !

Значительно позже я узнал значение этих слов, да и без перевода тогда было ясно, чего хотят цыгане.

Вот в это время душегуб Василий Барошэрытка успел скрыться.

У меня было одно желание – не упасть и удержаться на ногах, так как в противном случае меня попросту бы затоптали, как разъярённые слоны затаптывают тигра, напавшего на их детёныша. Видя, что меня таким образом могут кончить, я правой рукой выхватил из подмышки свой пистолет и выстрелил два раза в воздух. Это не произвело на толпу никакого впечатления. После этого я левой рукой схватил первого попавшегося цыгана. К моему счастью, это был какой-то цыганский авторитет. Я прижал его крепко к себе и засунул ему в рот ещё горячий ствол пистолета. Тут же я громко, перекрикивая возгласы цыган, заорал:

– Если ещё кто дотронется до меня, убью эту собаку… Всем назад!

Видя, что я разъярён и могу исполнить свою угрозу, вся эта масса цыган внезапно стихла и стала пятиться назад. Таким образом, вокруг меня образовалось небольшое пространство. В это время подоспела и помощь из городского отдела.

Вдруг я услышал какой-то шум сзади, не успев оглянуться, почувствовал, как кто-то, прислонившись ко мне, закрыл мою спину сзади. И тут же я услышал громкий возглас:

– Врёшь, не возьмёшь!

Этот возглас мне был знаком с детства после многократного просмотра вместе с моим другом фильма «Чапаев».

Я понял, что это был МПС, который затем стал на казахском языке матерно ругаться на опешивших от такого развития событий ромалэ. Немного позже я увидел и самого МПСа в каске, бронежилете и с автоматом в руках. Вид у него был впечатляющий. Ко мне он прорвался сквозь толпу при помощи приклада автомата, помноженного на злость.

Сдерживающим фактором для толпы цыган явилась не только моя злость и пистолет во рту цыганского авторитета, но и злость МПСа и автомат в его руках.

Увидев подъехавших по тревоге сотрудников нашего отдела, я выпустил из крепких объятий цыганского авторитета, а цыганская рать кинулась бежать в разные стороны.

Только через несколько месяцев нам всё-таки удалось хитростью задержать душегуба, но это уже другая история.

А вот польский плащ, который был разорван ромалэ в клочья, с большим сожалением отправили на тряпки, так как восстановлению он уже не подлежал.

Гоча и Важа, коренные жители горной Сванетии, удачно заканчивали год. На сборе цитрусовых в долинах Абхазии они очень хорошо заработали и решили на все деньги купить мандарины. По совету знающего толк в торговле ба-буа (гр. дед) Мамуки решили цитрусовые везти в северные области Казахстана, на целину. Ба-буа Мамука им рассказал, что климат там очень суровый, витаминов не хватает, и на продаже мандаринов можно хорошо подзаработать. Мандарины повезли в далёкий Казахстан на «КамАЗе» Нугзара – свояка Гочи. После долгих мытарств они наконец-то прибыли в наш город. Дело было уже перед самым Новым годом. Гоча и Важа быстро распродали мандарины. Они рассчитались с Нугзаром, после чего тот уехал в родную Сванетию. А Гоча и Важа с большими деньгами ударились в кутёж. Вокруг них появились друзья и подруги. Рестораны, бары закрутили беззаботных сванов в свой водоворот и выкинули их по всем законам физики без денег, часов и верхней одежды. Более того, они были ещё и сильно избиты. Постовой милиционер обнаружил их в лютый декабрьский морозный вечер на крыльце ресторана – посиневших, в одних трусах и носках, трясущихся от холода. Горе-торговцы обратились за помощью в городскую милицию, где с трудом, перемешивая грузинские и русские слова, рассказали об ограблении и приметах бандитов. Их, как и полагается, допросили, составили все необходимые документы. Всем отделом собрали для несчастных сванов зимнюю одежду, еду, немного денег в дорогу и с помощью милиции на железнодорожном транспорте отправили их домой. В те далёкие семидесятые годы это ещё было возможно – отсутствовали границы между союзными республиками.