Лариса Порхун - Женский клуб [калибрятина]

Вот такой была Наташа. Третий, почётный член, партнёр и возможный соучредитель, существующего пока только в воображении и, преимущественно, моём, женского клуба. Но какая бы она ни была, наша Наталья, слегка приземлённая, скучная и пресноватая, она была очень удобной. Во всех отношениях. Её можно было не замечать, посматривать свысока, иногда, по-дружески, дать несколько ценных советов, которыми мы сами вряд ли пользовались. А ещё можно было, позволять, так сказать, с барского плеча, собой любоваться, слегка завидовать, и стараться дотянуться, до недосягаемого, ну дураку ж понятно, результата. И это ещё, не считая главного: возможностью приходить в любое время в её дом, который стал считаться у нас, чуть ли не штаб-квартирой, устраивать на её кухне непредсказуемые по своей длительности и сценарию застолья и, выходя от неё, сытыми и нетрезвыми голосами обмениваться между собой ехидными замечаниями по поводу редкой необразованности, полного отсутствия вкуса и тотальной ограниченности серой мышки Наташки.

Часть 2.

Завершающая и печальная.

Или, как лопнул клуб, которого никогда не было

Вообще, мы как планировали?! Я, разумеется, имею в виду наш женский клуб. И говоря, мы, подразумеваю, в основном, себя. Но это не по причине моей крайней самонадеянности и высокомерия. Нет. Вернее, не только поэтому. Просто мои, если можно так выразиться, клубные партнёры были не настолько заинтересованы в успехе нашего предприятия, как я. Если бы мне, положим, однажды пришло в голову взять и сказать: «А пёс с ним с этим клубом, в самом деле, сколько можно с этой бредовой идеей валандаться», боюсь, что ни одна из них и не подумала бы меня переубеждать. А может даже до меня бы донёсся плохо сдерживаемый вздох облегчения. И чувствуя это, я предпочитала не заострять внимание своих подруг на некоторых довольно скользких моментах, по крайней мере, до практического внедрения в жизнь нашего проекта. Или до тех пор, пока я видела в этой затее какой-то, не всегда понятный и мне самой, смысл.

Предполагалось, что я смогу убедить директрису на одной из моих работ, в том, что создание такого клуба на базе их центра, это то, что им именно сейчас крайне необходимо. Сохранность имущества и порядок я, так сказать, гарантирую. Если это я хоть как-то себе представляла (у меня были довольно неплохие отношения с тамошней администрацией), то дальше было гораздо сложнее. Ну, допустим, свою роль я ещё более-менее представляла, а чем будет заниматься Светка, по-прежнему было не очень понятно. В первую очередь, ей самой. Да и вообще, я была в растерянности. С чего начинать? Где искать людей, чтобы комплектовать группы? Как это всё оформлять? И ещё тысяча вопросов. При этом нельзя сказать, что мы ничего не делали, нет, кое-какие попытки всё-таки просматривались. Например, у меня появились хорошие знакомства с людьми неординарными, деловыми и успешными, которых можно было приглашать для проведения хоть тренингов личностного роста, хоть семинаров по тайм-менеджменту. Кроме того, некоторое поверхностное зондирование показало, что с помещением вроде бы тоже никаких проблем не должно было возникнуть. Но все эти мероприятия носили какой-то хаотичный, недостаточный и разобщённый характер. Не было чёткого плана, слабо просматривалась цель, которую мы, якобы, хотим достичь, да и действовали мы всё время от случая к случаю. Но основная причина заключалась даже не в этом. И не в плохой организованности, и не в отсутствии опыта, а в том, что по большому счёту никто, включая и меня, не только не верил в успех нашего предприятия, но и не очень-то, собственно, к этому стремился. Боюсь, что, по большому счёту, вся эта тема с клубом, как уже упоминалось, изначально являлась фикцией и своеобразной ширмой, прикрывающей наши попойки. Тогда я себе в этом не отдавала отчёта и, во чтобы то ни стало пыталась сохранить лицо. И сохранять видимость бурной деятельности.

– Это всё потому, что мы не действуем сообща, – шумела я на очередном «заседании», – Мы не команда!

– Какая команда, – презрительно фыркала Светка, лениво передвигая зубочистку из одного уголка округлых полных губ в другой, – Куда тебя понесло-то снова, мать? Ты ж не брейн-ринг проводишь со старшеклассниками, верно?

В моём взгляде столько ядовитого негодования, что это становится слишком заметным. В нём моё неприятие себя самой и реальной ситуации, в нём моё бессилие и усталость, моя апатия и недовольство, моё ощущение остановки движения, топтания на месте и одновременно безысходности от впустую потраченного и ускользающего времени, в нём мой сдерживаемый гнев и затаённый, глубинный страх. Но ничего этого я не осознаю, я только смотрю, почти с отвращением, на её блестящие, полные губы, гоняющие зубочистку, и почти ненавижу её. Из опасения, что ещё немного и всё то, что копилось в течение длительного времени, вот-вот прорвётся наружу, я резко поворачиваюсь всем корпусом к Ольге:

– Ну что, узнала? – спрашиваю я, как можно спокойнее. Но та находится в экзистенциальном трансе, по случаю, досрочного окончания спиртного. Это всегда происходит слишком быстро и всегда неожиданно. Пора бы уже, кажется, привыкнуть. Но нет, привыкнуть к этому невозможно. Похоже, Ольга, как и я, видит в этом какой-то сакральный и злонамеренный жест вселенной, которому пока не знает, как противостоять. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, о чём думает сейчас Оля. А она в настоящий момент решает непростую ментальную задачу: что следует предпринять в сложившейся ситуации: разойдись спокойно по домам или пока идёт эта мутная околоклубная бодяга, сбегать ещё за одной. Колебания Ольги мне также хорошо понятны. Я и сама в такой ситуации бывала неоднократно. Можно даже сказать, каждый раз, когда решала, остановиться или идти за добавкой. Но стороннему здравомыслящему человеку, они, скорей всего, покажутся странными. Мягко говоря. И действительно, зачем каждый раз терзаться подобными вопросами, если исход практически всегда один и тот же? Но сторонних наблюдателей среди нас не было, все были активными, непосредственными участниками, а уж со здравомыслием и подавно были проблемы. Поэтому дилемма эта регулярно возникала. Она нам была необходима, как воздух. Так как создавала иллюзию, что мы вольны решать, и у нас есть выбор, несмотря на то, что его у нас, на тот момент, уже не было. Поэтому отвечает Ольга не сразу, а выдержав внушительную паузу, причём очень медленно и неохотно:

– Ну узнала… А что толку? – она смотрит по сторонам и недовольно морщится, – Который сейчас час? Наташка, когда у тебя в доме часы появятся?

– Оля-а-а, – скулю я, в нетерпении притопывая ногой, пытаясь вернуть её в русло обсуждаемой темы, – И что?!