Валерий Юабов - Всё Начинается с Детства

Можно сказать обобщенно: без арыков в Средней Азии жизнь невозможна. Можно, разделив это утверждение на части, сказать: без арыков в Средней Азии детство это не детство, оно теряет свой особый аромат, теряет что-то очень важное.

Что мы только не делали возле них! В жару окунали ноги или, набрав воду, обливали друг друга из брызгалок. Черпали из арыков воду, когда месили глину, изготовляя хлопушки. Сооружали небольшие плотинки, возле них – шлюзы, а по шлюзам… Но тут уж надо рассказать об одной из любимейших водных забав. Она называлась «гонять кораблики».

Сперва шла подготовка, не менее важная и интересная, чем сама водная забава. На долгое время, а бывало, что и на все лето мы превращались в кораблестроителей. На наших бурных «реках» флот таял катастрофически и его приходилось постоянно пополнять.

Лучше сосновой коры для постройки корабликов ничего не сыскать. Она и легка, и мягка, и не слишком ломкая, и достаточно толста… А мы, к тому же, особенно ценили кору потому, что сосен в Чирчике было немного и росли они только в парках. Надерет кто-нибудь из нас, побывав в парке, побольше коры – и вся наша компания, предварительно поорав и поругавшись при дележке, принимается за дело.

Впрочем, посторонний человек вряд ли понял бы, чем мы заняты. Сидим у подъезда кто на корточках, кто на коленках и сосредоточенно трем об асфальт кусочки коры. То есть, будущий кораблик… Асфальт – отличная терка, ничуть не хуже напильника или наждачной бумаги. Даже получше: в разных местах у него разная поверхность, где погрубее, где поглаже. Выбирай, что именно тебе сейчас нужно.

Сначала обтесываешь на грубом участке асфальта верхние, бугристые, покрытые серым наростом слои коры. До тех пор, пока не появится нежное, плотное, но пористое, в тоненьких прожилках коричневое ее тело. Чем дольше трешь, тем сильнее источает оно аромат сосновой смолы. Тут ты сменяешь «инструмент», то есть, выискиваешь самый гладкий участок асфальта. Кораблику уже приданы основные очертания – это либо эсминец либо миноносец – да чего только не было в нашем флоте! Теперь началась отделка. И в ней все зависит от точности твоих движений, от памяти, от умения вообразить.

– Ти…ти-ихо! Осторожно, не дави… Не отрывай, не отрывай… Ну-ка, еще разок… Говорят тебе – спокойнее!

Это Колька обучает корабельному делу Сашку, своего братана. Кусок коры им достался отличный, длинный и достаточно толстый. Общими усилиями братья сооружают эсминец.

Мне тоже попался неплохой кусочек. Даже широковатый для кораблика, жалко столько стачивать коры. «Построю-ка самолет. Остроносый, типа истребителя», – внезапно решаю я. То, что мой воздушный корабль будет участвовать в водных состязаниях, нисколько меня не смущает: ведь поплывет-то он не хуже других. За то какая оригинальная идея! Только бы крылья не сломать, когда буду обтачивать.

И я увлеченно принимаюсь за работу. Кусочек коры, как только у него по бокам начинает появляться что-то напоминающее крылья, превращается в настоящий самолет… В прекрасный самолет… Ну, просто чудо, что за самолет!

Я испытываю настоящий творческий восторг, который, вероятно, умеют испытывать только дети – и великие мастера-художники.

Много лет спустя я сделал печальное открытие: наши кораблики были далеко не верхом совершенства. Просто мы тогда не видели, что умеют делать настоящие мастера, такие же мальчишки, как и мы. А я, наконец, увидел – и понял, что, с помощью ножа или скальпеля и даже бритвенного лезвия можно вырезать изумительной красоты кораблики из сосновой коры, отделывать их, как произведения искусства… О деревянных моделях я уж и не говорю.

Мне стало немножечко грустно: почему же среди нас не нашлось таких умельцев? А впрочем, подумал я, мы ведь не знали, что работаем примитивно! Когда я тер об асфальт свой будущий самолетик, радость моя была неподдельна. А это – главное…

«Гонять кораблики» в Чирчике можно было во многих местах, по любому арыку, хоть бы и совсем рядом с домом. Нередко мы так и делали. Но больше всего любили арык у кинотеатра «Октябрь». Сбегая с довольно крутой горки, он набирал большую скорость…

Возле этого арыка я нередко вспоминал тот, что протекал в Ташкенте возле дома бабушки Абигай и дедушки Ханана. В Ташкенте, большом городе, арыки были и шире, и глубже, чем в Чирчике. А уж тот, в Старом Городе, вообще напоминал бурную речушку. И не мудрено: улица Сабира Рахимова, где жили мамины родители, круто шла под уклон. Вот уж где было раздолье гонять кораблики! Течение подбрасывало их, подкидывало, швыряло к бетонным краям, закручивало, а иногда их заглатывали вечно голодные воронки. Те, что доплывали, выглядели так, будто потерпели кораблекрушение. Но все это компенсировалось незабываемо-острыми ощущениями.

Арык возле кинотеатра «Октябрь» тоже давал их не мало.

– …Три-четыре… Пускай!

Витькин голос еще и не отзвучал, а кораблики уже мчатся вниз по арыку. Но это уже не арык, конечно, это бурная, широкая река. Кораблики прыгают на волнах, наскакивают друг на друга, переворачиваются. И вместе с ними то срываются в бездну, то замирают наши сердца. Сколько страхов и волнений! Крик стоит такой, что в ушах звенит. Каждый ведет себя так, будто находится на борту, будто он – капитан и судьба корабля зависит от его искусства, от во-время поданной команды.

– Ку-уда? На середину! Давай на середину!

– Право руля! Обходи! Во… Во… Эх-х!

– По-олный вперед! На абордаж!

Красные, вспотевшие, толкая друг друга, несемся мы вдоль арыка. У Эдемки аж вены вздулись на лбу и глаза вот-вот выскочат из орбит. Да и кто выглядит лучше?

Самое смешное, что иногда кораблики вроде бы подчиняются нашим командам, совершают нужные маневры. К сожалению, не всегда.

Мой самолетик был, пожалуй, одним из самых усовершенствованных участников гонки. Острый нос, крылья прижаты к корпусу, как у истребителя. Имелся даже небольшой киль, а на плоской, как палуба, спине поставлена мачта. Но увы – все эти находки не помогли мне добиться победы. Сначала самолетик почему-то мотало из стороны в сторону, что-то в конструкции сделало его слишком вертким. На одном из поворотов, шмякнувшись о стенку арыка, он потерял мачту… Я совсем было расстроился, но потом самолетик как-то выровнялся и стал догонять соперников. Первым он не пришел, но поражение хотя бы не оказалось позорным.

Иногда гонки продолжались неделями. Потом надоедало да и корабликов почти не оставалось. И тут мы вспоминали еще о чем-то интересном или забытом на время состязаний. Предположим, о головастиках.

Было поздно, уже кому-то из нас сердито кричали с балкона, что совести у тебя, мол, нет. Мы стали расходиться.