Валерий Туринов - Сибирские перекрестки [litres]

Машина несется по лежневке. Кругом тайга, болота. Без лежневки по этим местам не проехать. Поэтому ее и строят, и надолго. И прокладывают ее только по магистральным маршрутам вывозок леса, так как обходится она недешево. Ее строят из леса, который валят тут же, рядом с просекой. Две колеи из лесин, под ними бревна, как шпалы, по середине и по сторонам – болото. Вот и все нехитрое сооружение.

И привычно мчатся машины по лежневке с такой же скоростью, как и по обычным дорогам.

Рыжий во всю мощь горланил блатные песни. Запас их у него был небольшой, поэтому он шел по второму, затем по третьему кругу. Софрон иногда присоединялся к нему, что-то кричал, пританцовывал, подпрыгивал в кузове и хохотал над Рыжим, который сильно перевирал даже такие простенькие песни, как блатные, и пел их только тогда, когда его никто не мог услышать, как сейчас, или когда бывал сильно на взводе.

Машина мчалась по лежневке, рассекающей надвое тайгу. Позади у Софрона остались скитания и тяжелая работа. Впереди его ждала дорога, впереди была неизвестность.

Все только-только начиналось. Все было впереди.

Прощай, чужой край! Тяжело мне пришлось в гостях у тебя. Неприветливо встретил ты меня. Захочу ли я встретиться с тобой еще раз? Не знаю…

Они вылетели из Москвы: Терехов Владислав, ему уже за сорок лет, доктор геологических наук, геолог Анатолий и коллектор Костя. Они летели в Хабаровский край. Анатолий уже работал там восемь лет. Каждое лето были маршруты по тайге, бывало, работал с разведочной партией и зимой. Жили в палатках, утеплив их, случалось, и в одиночку, судя по его рассказам. Владислав недавно был на юге, приехал загоревшим, отдохнувшим. Коллектор же Костя был аспирантом в одном из московских институтов, и, как говорят в народе, у него не было ни кола ни двора и никакого опыта в жизни.

Уже девятый час в полете по маршруту Москва – Хабаровск на Ту-114, без пересадок.

Прилетели в Хабаровск. Получив в аэропорту багаж, они поехали в город. Он показался серым и неприветливым из-за того, что весь день лил дождь. С небольшими перерывами, но зато нудно и долго. Состояние довольно паршивое после девятичасового перелета, да еще плюс разница в семь часов и бессонная ночь в вибрирующем самолете.

В городе они сразу же поехали в Дальневосточное территориальное геологическое управление. Там Терехов встретился с начальником управления, представился ему, сообщил о цели научного исследования на месторождениях управления.

Начальником управления был хорошо знакомый Терехова, кандидат наук, молодой, лет сорока, энергичный, живой и общительный. Поэтому все формальности уладили быстро.

И они покинули управление.

Погода была все так же дождливая. Делать было нечего, они сходили в кино, затем купили билеты на вечерний поезд Хабаровск – Комсомольск-на-Амуре. Места взяли в купейном вагоне, надеясь наконец-то выспаться, акклиматизироваться к разнице в семь часов.

Терехов оказался заядлым горнолыжником и любителем-подводником поплавать в маске и ластах с ружьем. Анатолий же все время был какой-то сонный, любит поспать грешным делом. Он женат, есть дети, трудно сказать, увлекается чем-то или нет.

Приехав в Комсомольск-на-Амуре, они сунулись в одну гостиницу, в другую: нигде не было мест. Понаехали военные, да и на БАМ ехали люди оживлять его. На весь город всего три гостиницы: «Восход», «Амур» и гостиница для военных.

И они пошли в геологическую экспедицию, и их сразу же устроили в гостинице. Точнее говоря, в обычной квартире, которая принадлежала экспедиции и была предназначена вот для таких, как они, направляющихся на работу в поле. В квартире был газ, горячая вода, обстановка. В общем, ничего, жить можно. И они по-настоящему выспались и, кажется, вошли во временной ритм Дальнего Востока.

Владислав и Анатолий завели разговор о возможности заброситься вертолетом на Баджальский хребет, в район реки Баджал, чтобы взять там в намеченных местах образцы кварца.

А Костя, чтобы не слушать их научные разговоры, ушел на Амур, загорать на местном пляже. Погода была отличная, вода оказалась теплая, но мутная. Это, похоже, из-за прошедших дождей.

По реке куда-то спешили теплоходы – «Ракеты» и «Метеоры». Вон там, недалеко от пляжа, в порту на паром загружали пассажирские вагоны. За один рейс паром перевозит до двенадцати вагонов. С городского пляжа видно было также строительство моста через Амур, в самом узком его месте, где ширина реки примерно около километра.

Город, по сравнению со многими европейскими городами Союза, грязный, как большинство сибирских городов. Но, вообще-то, молодой, если судить по жилым домам и населению, которое в нем проживает. Есть Политехнический институт, четырехэтажное здание, обшарпанное, не очень-то симпатичное.

Когда Костя вернулся в гостиницу, Владислав и Анатолий еще продолжали обсуждать ту же тему с Баджалом.

За два дня Владислав согласовал все дела с отбором образцов на территории экспедиции, отметил в Управлении командировки. И они поехали на вокзал, купили билеты до станции Дуки, сели в поезд, вагоны которого времен Гражданской войны и покорения Крыма. Хоть снимай кино. Да и публика тоже от мешочников тех времен мало чем отличалась. Все как в кино. Единственное отличие – не стреляют бандиты батьки Махно. И пошел поезд с остановками по полчаса, по часу, кругом в вагонах полно бичей. Ох, Сибирь-матушка, кто только по тебе ни ходил, ни ездил… Среди матерщины и пьяных порхают мотыльками молоденькие, бойкие девушки-провинциалки со свежими загорелыми лицами, сильными стройными ногами, еще не совсем развившиеся. Все их разговоры крутятся о танцах, кто кого знает – простой бытовой язык.

На следующий день они приехали на станцию Дуки. Приехали поздно вечером и уже в потемках добирались до пристанища старателей, что находилось на краю поселка. Это оказался барак, новенький, срубленный недавно.

Из Комсомольска-на-Амуре с ними приехал в старательскую артель ее главный геолог, средних лет мужчина, невысокого роста. Он и устроил их у старателей.

Утром, часов в семь, Костя вышел из барака старателей.

Солнце, свежесть росистого утра. Перед входом в барак лежала перевернутая вверх дном лодка. А на ней сидела «Рыжик»: в дешевеньком стареньком трикотажном костюмчике черного цвета, в кедах, поджав под себя ноги.

Не знаю почему, но с первого же взгляда он стал мысленно называть ее «Рыжиком». Может быть, из-за того, что у нее полно было веснушек.

– Доброе утро!

– Здравствуйте!

– Вы откуда и куда?!

– Я оттуда и туда! – ответила она и махнула рукой в сторону Комсомольска, затем тайги.

Рядом с ней лежал небольшой тощий рюкзак и сумка.