Валерий Туринов - Сибирские перекрестки [litres]

Вертолет, стрекоча, шел по прямой над Амгунью, вверх по ее течению.

– Вон смотри, Костя! – показал Владислав в иллюминатор. – Видишь внизу развалины в виде огромного квадрата?

– Да, вижу! А что это?

– Остатки от лагеря заключенных, которые здесь до войны строили эту железную дорогу, БАМ! Их согнали сюда и заставили платить своими жизнями за эту дорогу. Смертность была высокая. Хоронили их кое-как: зашивали в мешок, бросали в шурф и заваливали… Так пропадали здесь люди. И никто никогда уже не мог найти концов того, кто же здесь похоронен и за что попал сюда! Жестокое было время!..

– Да! – согласился Анатолий. – А места здесь красивые, – повернул он разговор в другую сторону. – Я проработал здесь три года…

Через полчаса вертолет подлетел к месту пожара. Сверху пожар выглядел безобидно. Дымило в нескольких местах, и дымило несильно. Как будто туристы расположились здесь с палатками и жгли костры. А вот и они сами – туристы!.. Там, внизу, действительно видны были палатки у небольшого ручья, протекающего через этот лог, и к ним шли от пожара два человека.

Вертолет развернулся над палатками и резко пошел вниз на уже хорошо знакомую вертолетчикам посадочную площадку, завис над ней, сначала осторожно присел, а затем осел всей своей массой… Пилот выключил двигатель…

Штурман, а за ним геологи вылезли из вертолета, затем пилот и механик.

Подошли пожарники. Двое молодых ребят лет по двадцать пять. Они переговорили с экипажем, затем выгрузили продукты.

– Как дела, мужики? – поинтересовался пилот.

– Да все по-прежнему: горит то там, тот тут. Только забьем его – глянь, он уже дымит в другом месте…

– Что же дальше делать будете?

– Посмотрим. Если не справимся, будем просить еще людей. Чтобы забить его разом во всех местах. Не дать ему подняться.

– Я передам это на базу, – сказал пилот. – Через день еще сделаем рейс. К тому времени решайте, как будете действовать дальше.

– Хорошо, договорились, – согласились пожарники.

Отсюда вертолетчики намеревались зайти еще к лесовикам, которые стояли станом на другом берегу Амгуни, километрах в двадцати от этого места пожара.

Они попрощались с пожарниками, залезли в машину Ми-4.

Машина поднялась с земли и пошла к стану лесовиков.

Лесовики были на месте, в стане, который они раскинули почти что рядом с берегом Амгуни. Поэтому пилот посадил машину на галечную полосу – удобное и безопасное для этого место.

У лесовиков задержались. Они угостили всех нас, летунов и геологов, ухой из хариуса, подали на стол и засоленного. Было видно, что они живут не стесненными, в отличие от пожарников… У них, в отличие от тех, ничего не горело: ни план, ни лес, ни будущие порубки леса.

– Ну так как: будут в этих местах лес валить или нет? – поинтересовался Владислав.

– Это не мы решаем, – ответил старший из лесовиков, мужчина лет за сорок, заросший, бородатый, с обветренным лицом.

Одетый в старую, обтрепанную, заношенную энцефалитку, стоптанные, обтертые по складкам до белизны кирзачи, он присел на корточки у костра, да так и сидел почти все время разговора в такой позе. По-видимому, удобной для него.

– Мы только составляем план расположения древесины в этом районе. Подсчитываем запасы да указываем рельеф и пути ее вывоза. А решение принимает начальство леспромхозовское и выше, в Управлении. Им оттуда виднее, где и что рубить…

– А не получится так, что вместе со щепками здесь полетит и почва, начнется эрозия? – спросил снова Владислав. – Здесь же вон какие крутые склоны…

– Да, вы правы. Может быть, и так. Уклон здесь большой… Слой почвы тонкий, а под ним камень… Порубим лес и вместе с ним сдерем дерн… Начнется эрозия, останется один камень – все смоют дожди… Через несколько лет здесь будет пустыня…

– Вы что-то предпринимаете, чтобы не допустить этого? Укажите в документах на эту опасность!

– Делаем, да толку от этого мало!.. Нам говорят: лес нужен!..

– Давно вы здесь стоите?

– Второй месяц уже пошел!

– И когда закончите?

– До конца еще далеко…

Там, вверх по Амгуни, куда вертолетчики собирались закинуть геологов, все так же громоздились по всему горизонту низкие грозовые тучи, закрывая путь на далекий Баджал.

Пилот развел руками:

– Мужики, делать нечего! Возвращаемся на базу! – сказал он геологам.

Они вернулись назад, в тот же барак старателей. Посовещавшись, решено было отказаться от Баджала. Решили забрасываться на хребет Дуссе-Алинь и там взять образцы.

Здесь они расстались с Анатолием. Тот возвращался в Комсомольск, к местным геологам, для выполнения своего задания. Владислав же, разработав маршрут заброски на Дуссе-Алинь, договорился со старателями, что те закинут попутной машиной их с Костей до лога, в котором добывала оловянную россыпь их артель. Дальше им вдвоем, Владиславу и Косте, предстояло пешком добираться до хребта Дуссе-Алинь, перевалить его и, свалив в ручей Гремучий, выйти к месту стоянки когда-то бывшей там поисковой партии. Там было срублено зимовье, имелся запас продовольствия. И там Владислав наметил еще в Москве, в институте, взять тоже образцы кварца для исследования.

Владислав и Костя выехали на попутной «татре» в старательскую артель. Всю дорогу до лога, до ручья, в котором артель добывала россыпную оловянную руду, касситерит, они ехали по насыпи старой довоенной ветки БАМа.

«Татра» идет медленно, переваливается на глубоких ухабах вконец разбитой машинами насыпи. В местах ручьев и речушек стоят заросшие сорокалетним лесом остатки когда-то почти готовых мостов – железобетонные быки. Эти места объезжают стороной, сворачивая с насыпи.

Вот проехали обычное становище. В таких местах шофера останавливаются, чтобы перекусить у стола, сколоченного из лесин или досок… А вон там, на дереве, прибита дощечка, на ней написано: «Здесь будет станция Амгунь»… Кругом лес, тайга… Вот взлетел рябчик со станции Амгунь… Да, недалеко то время, когда такие места преобразятся, станут цивилизованными, с вырубленным под корень лесом… Здесь будут жить люди, пойдут поезда… Сейчас же пока все тихо, тайга, глухомань… Человек еще не приложил к этим местам руки.

Вскоре машина подошла к устью речушки, впадающей в Амгунь. Вверх по этой речушке сейчас работала старательская артель. Поэтому вода в этой речушке была мутная, грязная и резко отличалась от чистой и светлой воды Амгуни… Амгунь – главное нерестилище лососевых рыб на Дальнем Востоке.

«Татра» свернула направо и пошла по дороге, уползающей в верховья широкого и длинного лога – туда, где шумела и грохотала круглосуточно старательская артель, освещая тайгу по ночам прожекторами.

Через час они были на месте, в геологической партии, рядом с которой разместились и старатели в рубленых наспех длинных, похожих на бараки, домах.