Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Шурка вдруг вспомнил, что говорили в детдоме ребята. Будто бы в банях живут таинственные существа, которые не любят, когда их тревожат ближе к ночи. Кудрявому стало немного жутко, и парень поспешил прочь от старой, поросшей мхом лачуги. Наступал вечер.

— Давай, тяни верёвку! — голос Прохора глухо доносился из-под земли, то есть — из погреба.

Шурка поднимал груз, Васька стоял на подхвате. Да, не пожалел Прохор картошечки! Как теперь её до дому дотащить? Тяжеленный холщовый мешок, под завязку набитый картофелем, ребята вытянули на дощатый пол.

Прохор вылез из подземелья — всколоченный и грязный, похожий на чёрта:

— Могу доставить до дому! На тележке. За дополнительную плату!

— Чегоо? Сами донесём как-нибудь! — ответил Шурка, вытерев нос рукавом. Стало холодно.

— Может, вина ещё выпьем? Я знаю местечко, где продают даже ночью, — внёс напоследок предложение Прохор.

— Нет, хватит на сегодня «местечек», нам завтра на работу, — решительно отказал Васька.

Шурка взвалил на плечи мешок и пошёл, с трудом переставляя ноги. Васька помогал товарищу, поддерживая ношу сзади. А Прохор закрыл погреб и направился домой, благодаря Бога за то, что пожилая мать его спала сладким сном и не заметила этого рейда. Ох, устроила бы скандальная старуха концерт! Пронесло.

— Стоять! Кто такие? Что несём? Куда идём? — милиционер появился внезапно, как чёрт из табакерки.

Шурка тут же бухнул мешок на землю.

— Практиканты, прибыли сегодня утром, купили картошку, несём домой, — отбарабанил он и шмыгнул носом.

Недавний опыт общения с правоохранительными органами кое-чему научил парня.

— У кого купили? — хмуро спросил старший лейтенант.

Это был участковый Ефимов — мужчина серьёзный, ответственный, и очень строгий. Что поделаешь: контингент в посёлке — не ах. Сброду всякого хватает, да ещё эта спецкомендатура, будь она неладна. Несмотря на довольно молодой возраст — участковому недавно исполнилось тридцать — на иждивении у него имелось трое малолетних детей, супруга, находящаяся в очередном декретном отпуске, да старуха-мать. Вот такое семейство, немаленькое по нынешним временам, приходилось тянуть бывшему командиру разведвзвода — десантнику, комиссованному на «гражданку» по ранению, а ныне — участковому уполномоченному, старшему лейтенанту милиции.

— У Прохора. Мы больше никого здесь не знаем, а этот сам знакомиться полез, картошку предложил, — сделав наивные глаза, отвечал кудрявый.

— С Прохором не связываться, продукты питания у него не покупать. Узнаю — накажу административно! Понятно? — Ефимов терпеть не мог пьяниц, бездельников и прочих маргиналов.

— Так точно, — пролепетал Шурка испуганно.

— Всего доброго, — козырнул на прощание участковый.

— Значит, будете работать здесь, в мастерских. Помогать с ремонтом техники, делать то, что вам скажут, убирать по надобности. Не отлынивать, не прогуливать. И никакого алкоголя! Ясно? — механик проводил вводный инструктаж.

Ребята согласно кивали головами.

— Если кто-то пьёт на рабочем месте, то это не значит, что можно и вам. Обеды в столовой, я договорился, чтобы вас кормили бесплатно. Условно-бесплатно. Что это значит? С вас потом высчитают за обеды — но немного, сущие копейки. Я думаю, вы не будете против. Согласны?

— Да, конечно, — в один голос ответили друзья.

— Ладно, поступаете в распоряжение бригадира. Андреич, поди сюда! Вот, практиканты тебе, озадачь их. Можешь пока на ремонт трактора поставить, пусть помогают, — определил ребят механик.

— Разберёмся, — вытирая руки масляной тряпкой, к ним подошёл усатый крепыш в комбинезоне, — пойдёмте, пацаны. Будете трудиться на благо Родины.

— А это что за мальчики? Только приехали? Вера, поди, глянь, какие пупсики! — полная повариха, плюхнув им по черпаку каши в алюминиевые миски, кричала на всю столовую, вгоняя в краску бедных практикантов.

Из кухни выглянула девушка в белом фартуке и косынке. Чёрные локоны выбивались, падая на уши. Карие глаза её, смеясь, смотрели на Ваську. А, может, вовсе и не на Ваську? Непонятно.

Солнце грело уже по-летнему. Подсыхали мазутные лужи, появились первые одуванчики. Ребята, расположившись на тракторном колесе, отдыхали после сытного обеда.

Шурка ковырял спичкой в зубах и рассуждал:

— Васька, ты заметил, как на нас смотрели в столовой поварихи? Вот та, которая чёрненькая… красивая. Ну и толстушка тоже ничего! Пончик такой, да.… По сколько им лет, интересно? Ну, не намного старше нас, наверное… Эх, хороши тётки! Помять бы «буфера» толстенькой!

— Ага, тебе бы шею не намяли. Помнишь, что директор сказал? Могут быть неприятности. Здесь большая деревня, а в деревне все девушки наперечёт. Так что, Шурка, не нужно строить никаких планов по этому поводу, — Васька привык слушаться старших.

— Мало ли чего наговорит этот Грендель… Крендель! Подумаешь, командир. Он здесь нам начальник, а после работы — никто. Может, будет ещё указывать, в какое время в сортир ходить? Пусть внуков своих учит в горшок с…ть! Чем займёмся вечером? — Шурка не думал о работе совершенно.

— Не знаю, видно будет. Ну, что, пойдём трудиться, обеденное время закончилось. Пора крутить гайки, Андреич уже ждёт нас, — Васька засобирался.

Шурка тяжело вздохнул и, бросив спичку, поднялся с колеса. Чёрт бы побрал эту работу!

— Привет, трудяги! Из училища сюда приехали? Я тоже на отработке здесь. Два года после института надо пахать в этом совхозе. Меня Алан зовут, — подошедший к практикантам молодой парень поздоровался за руку с обоими.

— Чем занимаетесь после работы? Я зайду к вам на чаёк, добро? Ну, тогда — до вечера, мне ещё на поле съездить нужно, — Алан ушёл, насвистывая.

Практиканты отправились в мастерские, ремонтировать проклятущий трактор.

У Шурки подгорела каша. Васька, поковыряв ложкой немного, отодвинул тарелку в сторону. Кушать, конечно, хотелось, но можно ведь чайку с батоном и с икрой кабачковой попить. А завтра на обеде покормят.

Шурка, поняв, что друг остаётся голодным по его вине, предложил несмело:

— Может, картошки поджарим?

— Давай поджарим, конечно. Кашу я с детства не люблю.

Кудрявый отправился на кухню. Вскорости чуткое ухо Васьки уловило нецензурную брань на повышенных тонах. Кажется, Шурка вступил в конфликт с соседями!

Опасения юноши подтвердились. Выглянув на коридор, он увидел, что один из соседей, Петя — называемый всеми Синим — брызжет слюной и истерично хватается за кухонный нож. Второй, менее агрессивный, Панкратыч — пытается что-то объяснить возмущённому, схватившему уже в качестве самообороны сковородку, Шурке, показывая на мешок. Из которого заметно убыло.

Возможно, придётся отстаивать своё имущество силой! Васька двинулся на помощь товарищу.