Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

— В избу не зову. Мамка сегодня умерла, так что, сами понимаете, — мужик устало потёр переносицу, — в беседку проходите.

— Прими соболезнования, уважаемый! — прижал руку к сердцу Алан.

Прохор, молча, кивнул. Похоже, хозяин был ошарашен свалившимся на него несчастьем. Он слонялся по двору будто сам не свой.

Мастер достал из-за пояса коньяк:

— Давай выпьем — за упокой души матушки твоей!

Прохор, почесав затылок, вздохнул и принёс три гранёных стакана. Разлили, выпили — не чокаясь, в полной тишине. Шурка закурил сигаретку, потом, спохватившись, предложил табачку и хозяину. Тот не отказался — курева у Прохора опять не было.

— Не знаю, что и делать, — пожаловался вдруг неожиданным гостям мужик, — как хоронить мамку буду, ума не приложу! Наум Лаврентьевич, конечно, обещал помочь: организовать всё, сделать гроб, дать материальную помощь.

А ведь её же, мамку-то, надо обмыть, переодеть! Опять же — стол, какой-никакой, поминки организовать… На соседей нет надежды, с ними давно уже в контрах. Эх, беда!

— Мы поможем. Правда, друзья? — Алан близко к сердцу воспринимал всякое чужое горе.

— Конечно. Впереди выходные, свободное время у нас есть!

Светка всегда и во всём поддерживала своего милого. Вера с Викой согласно закивали головами. Васька потихоньку хлопнул хозяина по спине и что-то утешительно зашептал ему в ухо. Лишь Шурка скромно помалкивал в сторонке.

— Спасибо, ребята, спасибо! А то ведь — хоть самому в гроб ложись рядом с ней… О-хо-хо! Вот, полоса пошла чёрная. Ещё и Клава пропала куда-то. А я ведь, дело прошлое, уже привык к ней, прикипел.

Прохор прослезился. Шурка отвернулся и потихоньку фыркнул. Вика строго посмотрела на своего подопечного.

Алан, потерев ушибленный лоб, спросил, как бы невзначай:

— Клава — это кто? Жена?

— Невеста. А ты, Кудря, не ухмыляйся! Мы с Клавушкой душа в душу жили… Эх, беда!

Прохор посмотрел на дно пустого стакана. Алан тут же налил ему ещё. Хозяин благодарственно кивнул и посмотрел на небо.

— Покойся с миром, мамка!

Он выпил, перекрестился, а потом обратился к Шурке:

— Дай ещё штучку, Кудря.

Парень протянул горемыке пачку. Прохор, поблагодарив практиканта молчаливым кивком, вытащил оттуда сигарету и отошёл в сторону. Он присел в одиночестве на корточки, уставившись вдаль, да смоля задумчиво табак.

Вера осторожно тронула хозяина за рукав:

— Дядь Прохор?

— Чего, милая? — глаза Прохора были полны печали.

— А куда Клава-то пропала?

— Да, кабы я знал… Чует моё сердце, беда с ней. Ох, Клава, Клава! Она у меня — знаешь, какая боевая! Ни одному мужику спуску не даст! — Прохор повысил голос и крепко сжал тощий кулак.

— Может быть, появится ещё твоя боевая подруга, — Шурке тоже стало жаль старого бобыля, — мы её намедни повстречали по дороге. На паровоз торопилась, спешила очень. Одну вещичку нам загнала втридорога. Твоей невесте палец в рот не клади, здесь я с тобой согласен.

— Что за вещичку? — спросил Прохор безразлично.

— Зеркальце. Такое красивое, старинное, — пояснил Шурка.

— А, понятно!

Хозяин сплюнул с ожесточением и даже скрипнул зубами. Вера участливо положила на его плечо руку.

— Дядь Прохор, что случилось?

— Да будь проклято это зеркальце!

— И крест?

— И крест тоже! Говорил я ей — не стоит туда идти!

Прохор забыл уже, что сам подкинул деятельной бабе эту попахивающую мародёрством идейку.

— Куда? — насторожилась Вера.

Похоже, хозяин понял, что у него пытаются что-то выведать. Он вдруг осёкся на полуслове.

— Да, так…

— Дядь Прохор, это не шутки. Поверь мне. Всё может очень плохо кончиться.

— Да куда уж хуже-то? Ох, нехорошие эти вещи! Несчастье приносят. После того всё наперекосяк пошло у меня… — мужик опять замолчал.

— Расскажи, как дело было. Разговор останется между нами. Слово мужчины!

Подошедший Алан достал из-за пояса ещё одну — третью — бутылку. Прохор не заметил сам, как вся компания опять сгруппировалась вокруг него.

Он махнул обречённо рукой:

— Ладно, чего тут темнить. Как говорится: сказал «а» — говори «б». В общем, слушайте…

Кабан возбуждённо бил кулак о кулак. Скоро уже, скоро! Не зря он выслеживал щенков. Сегодня вечером — самое удачное время для мести! Теперь главное — выждать. И выбрать удачный момент. Пусть пока вся компания заседает у Прохора. Он не гордый, подождёт. Час, два, три… терпения хватит! Кабаном овладел охотничий азарт. Кровь его играла, он прерывисто дышал. Нечасто в этой пресной жизни можно получить такое удовольствие!

Нечто подобное он испытал всего один раз. Закинули к ним в камеру одного пассажира. Тот с порога пальцы веером разогнул. Привет, мол, братва, что-то там ещё буркнул — типа поздоровался. Ну, оказали ему гостеприимство. Для начала башкой в унитаз ткнули — зубы, что семечки посыпались. Быстро обломали. Новичок ещё пытался там что-то про беспредел бормотать, толковищем каким-то грозился. Дурила! Участь бедняги была предрешена, сверху поступила команда: «Фас!»

Сначала, конечно, поглумились над ним вволю. А как без этого? Оприходовали всей камерой голубка. И только потом уж — не спеша — убивать начали. Как говорится: с чувством, с толком, с расстановкой. Вот тут-то Кабан испытал ни с чем несравнимое, в буквальном смысле — неземное удовольствие! Никогда, ничего — ни до, ни после этого он не испытывал.

И вот сегодняшним вечером предвидится нечто похожее. Аж кровь закипает! Ноздри Кабана раздулись, он громко, сам не замечая того, засопел.

Рассказ Прохора никого, кроме Веры, особенно не взволновал. Откопали крест — подумаешь! Ну, поковыряли заброшенную могилку товарищи слегка. Это, конечно, плохо, но… даже на административное правонарушение не тянет. Что же тут страшного может быть? Подумаешь, мистика! Ерунда. Да и вообще… могила, не могила — не поймёшь, что и было. Однако Вера не разделяла всеобщей беспечности.

Она сокрушённо качала головой:

— Ох, и натворили вы дел. Дай Бог, чтобы обошлось.

Тем временем, солнце зашло за горизонт. Пора и честь знать, гости засобирались. Хозяин проводил посетителей до калитки.

На прощание он отвёл Веру в сторону:

— Милая, думаю вопросик тебе задать. Можно?

— Конечно, дядь Прохор. Спрашивай.

— Я, в отличие от этих балбесов, — хозяин кивнул в сторону практикантов, — верю в то, что ты говоришь. А вот, к примеру… не можешь сказать мне, где Клавушка сейчас?

Прохор с надеждой заглянул в глаза девушки. На несчастного мужика было больно смотреть.

— Нет, не знаю. Но, наверное, скоро многое прояснится. Совсем скоро.

— Что ж, будем ждать. Если какая помощь понадобится — то я завсегда. А завтра с утра жду вас. До свидания всем!

— Всего доброго, Прохор!