Наталия Медведева - Любовь с алкоголем

— Я часто вспоминаю армию, службу армейскую. Хуёво там было — жуть. Но и здорово. Вот когда стоял в карауле — ощущение чистейшей головы из-за отсутствия ответственности. Легкость — невероятная. Всё по хую. Глаза пустые, как у барана, все делаешь автоматом, ни о чем не заботишься. Но не ощущаешь себя беспомощным. Скорее того, кто приказания отдает. Какой-то мудак носится, кричит, суетится… Аты сам, как в медитации, можешь отдаться пространству, космосу и себе в нем…

— У нас в советской армии устраивали погань всякую. Никогда не забуду, как мне, салаге, те, кто по два года уже служили, между пальцами ног засунули бумагу и подожгли. Пока спал. Знаешь, как называется? Велосипед, блядь! Потому что начинаешь вращать ногами, как умалишенный… А на стрельбу нас повели… Хуй этот, старшина, положил всех в грязь на два часа. Дождь, зараза, холод, морда прямо в грязюке и ни черта не сделаешь. Тренировка на выносливость, а?

— Любая армия поганая. Это, собственно, отражение гражданской действительности и человеческих отношений. Только под лупой, как и в тюряге. Всё в сотню раз увеличено. И без нюансов. Черно-белое. Когда я в университет поступил, нам старшекурсники устраивали черную жизнь. Собственно, как вот старики салагам в армии. А когда на новую работу устраиваешься, приходишь в новое учреждение — разве не смотрят на тебя, как на чужака, не проверяют разве, не… воще… В армии всё грубее просто, а так то же самое.

— А на войне тогда как? — крикнула Славка.

— На войне совсем другое дело. Там все ходят под богом, то бишь под пулей. И все подчиняется какой-то морали. Я тут смотрел «Рембо». Самый первый фильм. И он там как раз и говорит, когда уже все взорвал, поджег и поубивал, что на войне все было согласно Кодексу Чести. А он вернулся в гражданскую жизнь, и в ней все согласно…

— Кодексу Рынка, старик! Купля-продажа. Выгода-потеря. И это распространяется на все, на человеческие отношения тоже. Я иду на встречу с галерейщиком, человеком искусства, да? Знаток живописи и даже специалист по сюрреалистам. Но он в первую очередь не об искусстве думает, глядя на мои работы, а о том, кто это купит?! Есть ли на то, что я делаю, спрос на рынке! Я, бля, понимаю, там какие-то кастрюли, свинину или телевизоры. Но на искусство!

— Влад, но так всегда было! Тот же Ван Гог никому не нужен был. А Матисса только русские покупали.

— Да ни хуя, не то же самое. Сегодня человек, художник я хочу сказать, полностью лишен творческой инициативы, и ему в какой-то степени запрещены порывы вдохновения! Потому что черт его знает, на что они его толкнут и что за хуйню он нарисует, может, на рынке такого нет. Раньше хоть меценаты, ценители какие-то были! И художников было меньше. Сегодня же их как собак нерезаных. И это не значит, что в том, что они делают, по заказам рынка, на его вкус, нет таланта. В том-то и ужас, что есть. Такую тебе рекламу кока-колы захуячат, шедевр просто! Но вдуматься-то если — талант направлен на продажу какой-то гадости, порошка стирального, матраса, фуфла какого-то!

Славка позвала рукой «офицера», показав ему свой пустой стакан. Он взял бутылку и пришел в Раечкину спальню. «Посиди со мной… Вино, вино… на завтра есть пиво, а на послезавтра… сила воли. Я собралась бросить пить…»

— Это, Славка, совершенно правильно. Мы здесь со своими привычками… Надо подстраиваться под здоровый американский образ жизни, — сказал Влад и, пойдя на кухню, плеснул себе в стакан виски.

— Ну и тогда помирать от AIDS! Сколько уже умерло, «артисте», а? Так сказать взрослых, уже нашедших себя, свой путь… Померли. И теперь уже выступают здоровые юноши-артисты. Не пьющие, не курящие гашиш, не колющиеся, не ебущиеся без презерватива, ни-ни-ни…

— Эх, какое у меня было ателье в Питере! Сколько там было выпито, выкурено и… как бы сказать в такт… выебано, а? Бабы, деньги, картины… Я, конечно, покорю Америку, вопрос — когда? И главное не загнуться по дороге… Вы там, это… я вам не мешаю?.. Слушай, а Раечка, она ведь из Ленинграда, да? Я ее пару раз видел, она совсем и не русская… Хай! Файн! Грэйт! Джизус! а? Ну и помогло ей это, в жизни ее, американизм помог?

— Ну, что за глупости, американизм… Я тоже уже американка. Во всяком случае в том, что касается типично американских вопросов. Но это просто удобней. Но в личных отношениях, наверное… — Она посмотрела на лицо лежащего рядом, теребящего в пальцах шелковый рукав кимоно… «Славянская рожа какая у него, — подумала — наверное, буду я скуластой девушкой, женщиной, если угодно, родившейся в Белграде, а это уже кое-что значит…» — она подумала, что хотела бы, может, жить в коммуне, с людьми, с такими вот ребятами, чтобы не соприкасаться с реальностью, с «рыночными» отношениями, с жизнью на заказ, потому что, если она не разделяла работу и жизнь… — как мир все прибрал к рукам! Все гуманисты, все за мир, все за равенство и справедливость. В таких условиях невозможны никакие оригинальные мысли, потому что они обязательно должны будут не совпадать с общепринятыми. Ну и будешь обвинен сразу… в расизме! В антисемитизме, в милитаризме, в империализме, потому что капитализм хорошо, но империя плохо! В аморальности, потому что надо онанировать, а не ходить ебаться…

В квартиру позвонили.

НИМФОМАНИЯ есть компульсивная (одержимая) форма сексуального поведения.

Различные иррациональные идеи приводят к одержимому поведению, к поведению «вопреки».

ИРРАЦИОНАЛЬНОСТЬ

Иррациональная Идея № 1. — Для взрослого человека существенно важно быть любимым и принятым фактически всеми что-либо значащими индивидуумами в его окружении;

Иррациональная Идея № 2. — Чтобы представлять собой стоящего человека, индивидуум должен быть абсолютно компетентен, адекватен и достигать цели во всех возможных вариантах.

Иррациональная Идея № 3. — Некоторые люди плохи, слабы, злы, и они должны быть сурово осуждены и наказаны за эти качества.

Иррациональная Идея № 4. — Ужасно и катастрофично, когда человеку что-либо не удается так, как он бы хотел.

Иррациональная Идея № 5. — Человеческое счастье приходит извне, и люди почти не имеют возможности контролировать горе и раздражение.

Иррациональная Идея № 6. — Если существуют какие-либо опасности, человек должен быть очень обеспокоен ими и постоянно ожидать их появления.

Иррациональная Идея № 7. — Куда легче избегать некоторые жизненные трудности и личную ответственность, чем «встречать их в лицо».

Иррациональная Идея № 8. — Человек должен зависеть от других; человеку нужен кто-то сильнее, чем он сам, на кого бы он мог положиться.

Иррациональная Идея № 9. — Прошлое человека является основным, определяющим его поведение, и если что-либо очень сильно повлияло однажды на жизнь человека, это что-то будет всегда иметь похожие эффекты.